— Только не надо мне рассказывать байки о том, как сильно ты его любила! — продолжил он с издевкой в голосе. — Я заходил к нему в больницу в Милане перед самой его кончиной. А где была наша любящая женушка? В Нью-Йорке, если я не ошибаюсь? Бегала по магазинам? С твоей стороны было весьма предусмотрительно подобрать для детей школу с полным пансионом. Очень удобно, и не надо обременять себя их воспитанием.

Кровь застучала у Саши в висках. Но даже сейчас, полумертвая от страха и негодования, она была потрясающе красивой и притягательной, не мог не признать Габриель.

Откуда он узнал про ее поездку в Нью-Йорк? — изумилась Саша. Она отправилась туда втайне от всех. Даже Карло не знал о ее планах. Кто-то из знакомых рассказал ей, что в Нью-Йорке практикует известный специалист по раковым болезням, среди пациентов которого наблюдался большой процент выздоравливающих, и она тотчас же сорвалась с места в надежде, что этот врач сможет спасти ее мужа. Да, она не любила Карло, как женщина любит мужчину. Но Саша была бесконечно благодарна своему мужу за все, что он сделал для нее и детей.

А что касалось школы, то это решение далось ей особенно тяжело, но она физически не могла разорваться между умирающим мужем, воспитанием сыновей и ведением дел в отеле. Она бегала в больницу по нескольку раз в день, и дети оставались без присмотра. К тому же Саша боялась, что тяжелое состояние отца плохо отразится на психологическом и эмоциональном состоянии мальчиков. Поэтому скрепя сердце она оплатила содержание сыновей в школе за целый семестр.

А сейчас этот человек смеет упрекать ее в том, что она — плохая мать! Как только у него язык повернулся сказать, что она желала смерти Карло, человеку, которому всем обязана!

— И, конечно же, ты знаешь, что вместо процветающего бизнеса твой муж оставил тебе кучу долгов. Так что зря старалась, моя милая.

— Я знаю, что дела идут не слишком хорошо, — тихо, но уверенно отозвалась Саша. Зачем напрасно тратить силы и объяснять свои чувства к Карло этому циничному человеку, уверенному, что он — хозяин мира? Габриель все равно ничего не поймет и не поверит ей. Столь же бессмысленно рассказывать ему о тяжелой ситуации, в которой оказалась ее семья. Он начисто лишен сострадания.

Как причудливы законы жизни! Пережитые обоими в юности тяжелые минуты, казалось, должны были сплотить их, но вместо этого Габриель и Саша превратились в кровных врагов. Он так и не простил ей того, что она ушла к Карло. А Саша не могла, да и не считала нужным что-либо объяснять. Габриель все равно бы не понял и не принял ее доводов. Уязвленная гордость делала его слепым и глухим к чужим словам и мольбам.

— Я полагаю, мне следует быть польщенной тем, что ты лично приехал выразить мне соболезнования. Ты ведь так и не появился на похоронах.

— А зачем, крошка, я бы там появился? Смотреть, как ты льешь крокодиловы слезы? Зрелище малоприятное.

— Зато ты не смог отказать себе в удовольствии приехать, чтобы убедиться в моем безвыходном положении. Почему ты не можешь оставить меня в покое? Прошло десять лет, Габриель. Уже давно пора…

— Пора — что? Ты рассчитывала, что меня можно безнаказанно использовать и унижать? Нет, Саша, я не из тех людей, которые прощают долги. И твой покойный муж знал об этом лучше, чем кто бы то ни было.

Что-то в его словах заставило ее насторожиться. В его голосе прозвучало странное торжество, и Саша застыла, пораженная страшной догадкой. Но она все еще не могла поверить в происходящее.

— Что ты хочешь этим сказать? О чем знал Карло?

— Он знал, когда брал у меня в долг, что я взыщу с него по всем счетам. Взыщу, несмотря ни на какие родственные связи.

— Так это ты одолжил Карло деньги?!

Габриель кивнул.

— Не просто так, конечно. В качестве гарантии он предложил отели. Карло из рук вон плохо вел дела в последнее время. Я много раз твердил ему об этом. Но он до конца верил, что крупное денежное вливание оживит его бизнес, поможет ему удержаться на плаву. А разве откажешь родственнику в помощи? Но, как я и предполагал с самого начала, деньги не помогли, дела шли все хуже и хуже. К счастью для меня, стоимость принадлежавших ему отелей перекрывает сумму, которую я ему одолжил. Так что теперь все имущество Карло, включая и отель перед нами, принадлежит мне.

Саша во все глаза смотрела на него.

— Так это ты наш кредитор? — Она не верила своим ушам. — И теперь все вокруг принадлежит тебе?

— Именно. Повторяю: и отель возле нас, и все другие, и дом, в котором ты сейчас обретаешься, и твои деньги, и даже платье, что сейчас на тебе, — все это мое, Саша. Абсолютно все. Карло вернул мне долг, — он понизил голос. — А вот за тобой должок остался. На что ты рассчитывала? Что я прощу тебя?

После этих слов Саше захотелось взглянуть на сыновей и убедиться, что с ними все в порядке, однако она испугалась, что ее неосторожный взгляд напомнит Габриелю об их существовании, и сдержалась.

Вместо этого глубоко вздохнула и произнесла, глядя ему прямо в глаза:

— О каком долге ты говоришь, Габриель? В наших отношениях пострадала только я. А что касается тебя…

— Пострадала? Не смеши меня! Ты по собственной воле продалась тому, кто назвал более высокую цену. — Он гневно уставился на нее.

Саша стоило больших усилий с достоинством выдержать этот полный ненависти взгляд.

— Ты не оставил мне другого выбора.

Она действительно доверилась Габриелю, а тот обманул ее. Вначале ей показалось, что чудо возможно и что она, уличная, никому не нужная девчонка, тоже может надеяться на счастье, но Габриель превратил ее мечты в руины.

Саша грустно улыбнулась, вспомнив о маленькой глупой девочке, которой она была тогда. И прежде чем Габриель успел возразить, добавила:

— Так чего ты хочешь? Не беспокойся, мы долго тебя не задержим. Или тебе доставляет удовольствие мысль, что ты можешь собственноручно вышвырнуть меня за дверь? Я сэкономлю твое время и силы: все вещи уже упакованы.

Она стояла перед разъяренным мужчиной, смело вскинув голову. Гордость — вот единственное богатство, которое у нее осталось.

— Я еще не договорил.

Господи, неужели у него есть еще какое-то оружие против них? — затрепетала Саша. Какие новые испытания приготовила им судьба?

— Перед смертью Карло назначил меня официальным опекуном своих сыновей.

Нет! Это не может быть правдой! Шутка! Злая, жестокая шутка! Если таким способом Габриель хотел ей отомстить, то ему это вполне удалось.

— Что-то не так? — Его голос доносился до Саши откуда-то издалека. — Разве Карло не объяснил тебе, что по местным законам я, как глава семьи, становлюсь опекуном мальчиков?

Карло сказал ему об этом перед самой смертью.

«Так будет лучше, — с трудом прошептал он. — Саша поймет это, хотя, может быть, и не сразу».

Габриель наслаждался произведенным эффектом. Саша стояла с помертвевшим лицом, уставившись куда-то остекленевшим взглядом.

— Этого не может быть, — чуть слышно прошептала она. — Карло не мог со мной так поступить. За что? За что?

Шепот перешел в крик, и она набросилась на мужчину с кулаками:

— Ты лжешь! Я не верю тебе!

— Мои адвокаты предоставят тебе все необходимые документы, — Габриель легко отмахнулся от нее.

Нет, это не шутка. Саша медленно начала осознавать все происходящее. В ее мозгу один за другим всплывали вопросы, на которые не было ответа. Должен же быть какой-то выход!

— Я не понимаю, — она постаралась успокоиться и взять себя в руки. — Почему Карло это сделал? Почему?

Габриель лениво пожал плечами. Память тут же услужливо подсунула Саше еще одну картину из прошлого… Подтянувшись на руках, Габриель взобрался на палубу яхты. Вода стекала по его мощному обнаженному телу. И они сразу же занялись любовью, жадно, ненасытно… Когда Саша оставалась у него дома или на яхте, она всегда ходила обнаженной и ее тело постоянно было в его распоряжении. Он мог касаться ее, ласкать, любить, когда ему только заблагорассудится.