Саша перевела дыхание. Все эти годы она ни разу не позволила себе вспомнить о той ночи. Она убежала с яхты, пока Габриель спал. Саша не взяла с собой ничего из его подарков: ни дорогую одежду, ни украшения. Только паспорт и немного денег, чтобы добраться до гостиницы, в которой жил Карло. Именно в ту ночь она доверилась ему. Ей было восемнадцать, а Карло далеко за шестьдесят. Когда они подали заявление, клерки решили, что он ее отец. Но ее не заботила разница в возрасте. Теперь она была в безопасности, и только это имело значение.

Саша молча наблюдала за Габриелем, и едва он повернулся, чтобы подойти к детям, материнский инстинкт взял верх. Как дикая кошка, она бросилась на защиту своих детей. Габриель едва успел поймать ее руку около своего лица. Его тело напряглось, он был готов к отпору.

Едва его пальцы сомкнулись на ее запястье, дрожь пробежала по Сашиному телу. Они не касались друг друга уже десять лет. После рождения детей интимная близость не слишком интересовала Сашу, и всю свою любовь, страсть и нежность она направила на сыновей.

Ей казалось, женщина в ней умерла. Неужели она обманывала себя? Если нет, то почему тогда одно лишь прикосновение Габриеля заставило ее затрепетать? Почему у нее подкосились ноги и бешено заколотилось сердце? Нет, зря она думает, что это чувственное волнение, просто-напросто сдали нервы. Как можно желать грубого, циничного человека, который собирается сломать ей жизнь! Конечно, нет!

Но к ее ужасу, природа брала верх над разумом. Прошлые, забытые, как ей думалось, навсегда чувства нахлынули на нее, сметая все на своем пути.

То же самое Саша испытывала, когда впервые увидела Габриеля. Но тогда желание не омрачалось ни болью, ни опытом прошедших лет. Она желала его еще задолго до их первого прикосновения друг к другу, а когда все наконец произошло…

Саша закрыла глаза. В ее ушах зазвучали собственные стоны. В момент наивысшего наслаждения она выкрикнула его имя, изо всех сил сжимая могучие плечи. А когда все тело ее обмякло, будто из него ушли разом все жизненные силы, он склонился над ней и прошептал: «Эй, крошка, может, наконец, скажешь, как тебя зовут?»

Саша резко открыла глаза. Ее лицо вспыхнуло от стыда и негодования. Как могла она вести себя словно уличная девка? Одно оправдание — глупость юности, семнадцать лет как-никак. Неопытная девочка, чья голова была набита глупыми детскими романтическими мечтами. Зато теперь все в прошлом. Слава богу, что ей хватило ума и решительности сбежать тогда от Габриеля. Теперь она свободна от его чар!

Габриель пристально смотрел на нее, и этот взгляд заставил ее поежиться. Хорошо, что он не умеет читать ее мысли. Боже, она чуть не выдала себя!

Но при виде обнаженного торса Габриеля в ее душе снова зашевелилось желание. Она не могла отвести глаз от его губ, от загорелой кожи, от темной полоски волос на животе. Память услужливо дорисовала Саше то, что скрывала его одежда. Она все еще помнила, как тверда и упруга была его плоть, как содрогалось его тело под ее поцелуями.

Что она делает? Саша инстинктивно рванулась в сторону, пытаясь освободиться. Только бы Габриель не догадался, какие желания овладели ее разумом!

— Пусти меня! — Голос звучал предательски хрипло.

— Уверена? Помнится, когда-то ты умоляла, чтобы я дотронулся до тебя.

Она не могла больше этого выносить. По ее телу пробежала мелкая дрожь.

— Я вижу, ты все помнишь! — удовлетворенно заключил Габриель и отпустил ее руку.

Кожа на запястье горела от его прикосновения…

— Я не понимаю о чем ты говоришь… — буркнула Саша, пытаясь скинуть с себя наваждение.

— Хочу тебя предупредить, дорогая. Не забывай: я отлично знаю, с кем имею дело. — Он так цинично и с таким нескрываемым интересом окинул взглядом ее тело, что Саше захотелось влепить ему пощечину.

— Я мать двоих детей, и ты с этого момента должен знать только это, — парировала она.

Габриель лишь усмехнулся в ответ на ее выпад и не спеша направился к гостинице. Глядя ему в спину, Саша поежилась. Как она могла влюбиться в такого негодяя? Но тем не менее когда-то была без ума от него и даже верила, что ее страсть взаимна.

Какой же дурой она была! Но больше это не повторится!

Саша еще не оправилась от шока, когда вдруг заметила, что Габриель развернулся и идет к детям. В ее голове до сих пор не укладывалось, что ее муж мог так подло с ней поступить. Но итальянские мужчины не похожи на остальных. Они живут по своим неписаным законам. Мужчина испокон веков считается здесь главой семьи и имеет право распоряжаться судьбой родственников по собственному усмотрению.

Когда Карло впервые рассказал Саше историю матери Габриеля, он не мог понять, почему ее так потрясло решение Джорджио Галбрини.

— Не удивительно, что ей захотелось сбежать из дома, — эти слова были первой реакцией Саши на услышанное.

Карло нахмурился и покачал головой.

— Этой женщине крупно повезло, что отец великодушно простил ее. Джорджио был достаточно влиятельным человеком, и ему удалось убедить Луиджи взять в жены опозоренную женщину.

— Он же заставил дочь выйти замуж за нелюбимого человека!

— Как ее отец он имел на это полное право.

— Но как он мог вынудить ее отказаться от Габриеля, ее единственного сына? Надеюсь, хоть это ты не считаешь справедливым?

— Возможно, это было не лучшее решение. Но Джорджио был гордым человеком и главой семьи. Чистота рода — вот что заботило его в тот момент.

— Но ведь в конце концов он признал свою ошибку и принял Габриеля.

Карло склонил голову в знак согласия и одновременно дал Саше понять, что тема исчерпана. Ее муж был таким же старомодным, как и Галбрини-старший. Единственное, что побудило его рассказать ей историю детства Габриеля, было стремление обелить кузена в ее глазах, даже несмотря на всю боль, которую тот причинил Саше. Карло предложил ей свое имя и покровительство, но он всегда оставался стопроцентным Галбрини. Как и ее сыновья. Карло никогда не забывал об этом. Не должна была забывать и Саша. Хотя у нее были на то свои причины.

Габриель довольно близко подошел к близнецам и теперь внимательно наблюдал за ними.

— Думаю, нет нужды вас знакомить. Ты ведь не собираешься взваливать на себя бремя их воспитания, — дерзко сказала ему Саша.

— Как раз наоборот. Я намерен выполнить последнюю волю брата. За этим сюда и приехал. Кто знает, что может произойти с двумя маленькими беззащитными детьми? Какой урон нанесен их здоровью и психике, — ответил он ей, не оборачиваясь.

— Мальчики, конечно, скучают по Карло. Но не могу сказать, что его смерть лишила их радости жизни.

Габриель наконец повернулся к Саше.

— Я не говорю о смерти Карло. Я имею в виду твое пагубное влияние, — отчеканил он.

— Ты не можешь так говорить!

— Могу. Но теперь они находятся под моей опекой. Защищать их и оберегать — моя прямая обязанность.

— Оберегать от кого? Я их мать! — Ее руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Да, ты их мать. Но ты еще и женщина, предпочитающая жить в роскоши. Далеко не каждый мужчина может позволить себе столь дорогое развлечение. И если такой найдется, то вряд ли он согласится оплачивать вдобавок к твоим прихотям еще и содержание двух девятилетних мальчишек. Неужели после моих слов ты все еще считаешь себя хорошей матерью?

Его слова жалили Сашу в самое сердце.

— Если твоя мать бросила тебя, когда ты был ребенком…

Габриель не дал ей закончить.

— Не смей говорить о моей матери! — Выкрикнув это, он замолчал, отдышался и взял себя в руки. — Я решил, что дети побудут некоторое время здесь, в доме своего отца. Затем решу, что мне делать с ними дальше.

— У тебя нет на это никаких прав.

Саша чувствовала, как липкая холодная волна ужаса овладевает ее душой, и изо всех сил боролась с собой. Но Габриель все равно заметил ее растерянность. Голубая жилка на шее Саши учащенно пульсировала, да и вся она была похожа на птицу, пойманную в силки.