Несмотря на ряд неудач, которые потерпел Эрнандо Кортес после покорения империи ацтеков, не будет преувеличением сказать, что ему повезло гораздо больше, чем многим из его современников-конкистадоров. После невероятных приключений и десятков лет беспрерывного риска, в 1540 году он живым возвратился в Испанию. Его организаторский опыт был оценен, и в следующем году неугомонный конкистадор вновь рискует жизнью, командуя эскадрой в военном походе против Алжира… Очевидно, судьба была благосклонна к нему до самого конца. Умер Эрнандо Кортес, будучи очень состоятельным человеком, на родине в 1547 году.

Тело знаменитого конкистадора и завоевателя Мексики Эрнандо Кортеса пережило удивительные посмертные приключения. Быть может, так отразилось на судьбе Кортеса предсмертное проклятие вождя Куаутемока?

Великий конкистадор умер в Севилье в 1547 году и был торжественно погребен в фамильном склепе. Через пятнадцать лет (согласно завещанию) гроб с телом перевезли через океан и захоронили в монастыре в Тескоко. И началось… Мексиканская земля не принимала проклятое тело. Гроб Кортеса выкапывали и зарывали вновь еще шесть раз. Однажды покойнику грозила опасность вообще исчезнуть, когда Мексика освободилась от испанского владычества и местные патриоты вознамерились сжечь останки конкистадора и развеять прах по ветру… Обошлось. Но покоя Кортес все равно не обрел. В 1946-м его тело разыскали ученые и отправили на исследования.

Падение государств ацтеков и инков до сих пор любят представлять в виде загадки: как это горстке конкистадоров удалось завоевать столь развитые и многолюдные государства? Объяснение – дескать, индейцев парализовал страх при виде «белых богов» – кажется уж слишком простым.

Попробуем понять психологические и религиозные причины поражения этих народов перед лицом маленькой, но отважной армии испанских авантюристов.

Конечно, сыграли свою роль и лучшее вооружение завоевателей, и организация войска, и разобщенность индейцев. Некоторые историки говорят также, что было еще одно весомое «превосходство» испанцев над ацтеками: в коварстве и жестокости. Но здесь нужно понять, что собой представляла ацтекская культура – объективно, а не попав в ловушку сострадания и оправдания побежденных. Никто не утверждает, что зверства испанской солдатни среди ацтекского мирного населения – акт гуманизма, но насколько мирным было это «мирное население»?

Ацтекская империя была государством парадоксов. В наше время удивительно созерцать величественную архитектуру ацтеков, сознавать высокий уровень развития их искусств и ремесел и понимать при этом, как мало этих творческих сил и возможностей употреблялось для практических целей. Они знали колесо, но не использовали его нигде, кроме как в игрушках, и даже в 1519 году индейские способы перемещения грузов по-прежнему ограничивались человеческой тягой или озерной лодкой. Они не пользовались даже санями и волокушами – ведь индейцы не одомашнили никаких животных, кроме собак, которых выращивали для еды. Ювелирная техника была очень развита, мастера умели делать всевозможные отливки и даже паять; изготовленные ими украшения и орнаменты настолько тонки, что трудно поверить, что все это выполнено без использования увеличительного стекла. При этом обработка металлов в основном ограничивалась работой по золоту и меди. Индейцы не знали стали и вообще железа, для режущей кромки своих «мечей» и для ритуального жертвоприношения они, находясь в этом отношении в каменном веке, использовали кремневые лезвия и ножи из вулканического обсидиана.

Ацтеки подчинялись богу Уицлопочтли – богу солнца, а также войны, это был народ воинов – мальчиков воспитывали с самого нежного возраста только в духе сражений и военной доблести. Со временем требования этого кровожадного идола настолько возросли, что к моменту прихода испанцев вся военная мощь ацтеков, распространившаяся на большую часть Центральной Америки, оказалась направленной не столько на возвышение империи, сколько на добывание пленников для принесения в жертву. В самом деле, доблесть воина определялась не количеством убитых им врагов, а числом пленников, присоединенных его стараниями к бесконечной веренице несчастных, взбиравшихся вверх по ступеням пирамид, чтобы окончить свою жизнь на жертвенных камнях. В 1487 году в ознаменование возведения нового храма в ацтекской столице было принесено в жертву 20 тысяч пленников. Жрецы трудились, не покладая рук и каменных ножей. Обреченные стояли четырьмя шеренгами в очереди, протянувшейся на две мили по улицам города.

Человеческие жертвоприношения в самых разных формах и количествах составляли едва ли не главный системообразующий элемент культуры цивилизованных индейцев доколумбовой Америки. Религиозное сознание мирило будущих жертв со своей участью – они были убеждены, что сразу попадут в рай.

Ацтеки свято верили, что силы природы должны быть персонифицированы и тогда на них можно будет воздействовать, устанавливая идолов и регулярно принося им жертвы. Поначалу человеческие жертвоприношения носили ограниченный характер, жертвы приносились только в случае чрезвычайных бедствий, дабы умилостивить богов.

Каннибализм также поначалу был для них ритуалом: отсеченные конечности жертвы передавались семье воина, захватившего этого пленника. Однако позже каннибализм превратился в привычку, настолько обыденную, что один из конкистадоров, писавший анонимно, утверждал, что индейцы «ценят человечину более высоко, чем любую другую пищу; зачастую они отправляются на войну и рискуют своими жизнями только затем, чтобы убить и съесть».

Тем не менее, человеконенавистнический характер этих религиозных обрядов не должен заслонять от нас того факта, что ацтекская культура стала кульминацией, высшей точкой мощного культурного процесса и что во многих отношениях они были не менее развиты, чем испанцы. В манере поведения, одежде, дизайне и архитектуре они могли бы соперничать со средневековой Европой; крупнейшие из их храмов едва ли уступают в величии пирамидам Египта, а сады по красоте – садам Вавилона; каменные сооружения оживляют в памяти архитектуру Древней Греции; их побеленные и оштукатуренные дворцы столь же прекрасны, как дворцы мавританской Испании.

Некоторые историки утверждают, что не было в завоевании империи ацтеков завоевания в классическом виде. Государство ацтеков (в отличие от империи инков) не имело жесткой централизации. По степени централизации оно находилось где-то посредине между унитарной державой инков и конгломератом из полутора десятков государств майя. Ацтеки были просто сильнейшим племенем в союзе с другими.

Поэтому индейские современники Кортеса и Писарро, не принадлежавшие к господствующим племенам ацтеков и инков, были убеждены в том, что испанцы посланы к ним с небес, чтобы ослабить гнет ацтекской и инкской империй на вассальные племена, иначе не пали бы эти империи Нового Света как карточные домики.

На самом же деле отряды конкистадоров стали только катализатором внутренних социально-экономических процессов, неизбежно ведших к распаду раннеклассовых государств, таких как державы ацтеков и инков. Они представляли собой господство одного избранного племени над десятками покоренных народов. Это господство держалось не столько идеологией, сколько силой и страхом. Замешательство, возникшее в правящих элитах при первом контакте с внешней незнакомой цивилизацией, стало для подчинённых народностей закономерным стимулом начать борьбу за независимость. Большинством населения ацтекской и инкской империй испанцы были восприняты как освободители (а люди они или духи – неважно). И уже не маленькие отряды конкистадоров рушили самобытные государства Америки, а огромные повстанческие армии, в которых горстка испанцев была консолидирующим ядром.

Именно так проходила так называемая конкиста, в результате которой жизнь большинства индейских племен, ранее порабощенных ацтеками и инками, если и изменилась, то к лучшему. Во всяком случае, они были избавлены от постоянных и массовых человеческих жертвоприношений.