— Доброе утро, — сказал он нейтральным голосом, не слишком подходившим для любовного приветствия.

Но они и не собирались становиться любовниками, напомнила она себе. Она отвернулась и откинулась на подушку. Ее прекрасные густые волосы рассыпались по плечам, прикрывая наготу.

Он сел рядом и, будто читая ее мысли, тщательно выговаривая слова, сказал:

— Я сожалею о том, что произошло прошлой ночью.

— О чем же именно? — холодно поинтересовалась она. — О том, что ты меня соблазнил? Или о том, что подозревал меня в чем-то незаслуженно?

— Обо всем сразу. Я не должен был винить тебя, потому что во всем виноват я один. Я должен был понять, что ты на самом деле так невинна, как кажешься, по крайней мере, в сексуальном плане. Но у меня была причина думать…

— Что я одна из девиц твоего отца, — закончила она.

Он остолбенел.

— Почему ты пришла к такому заключению?

— Ты говорил, что никак не допускал, будто я могу быть девственницей. Наверное, у тебя для этого были какие-то причины… А раньше ты упоминал о развратной жизни месье Мориса. Я вполне подхожу под описание девиц, годящихся ему в дочери.

Луи недоверчиво поднял брови.

— И это все? Не слишком убедительно.

— Ты несколько раз говорил со мной так, словно я знала твоего отца. А еще спрашивал, сколько раз я бывала в Шато дю Буа, как будто был убежден, что я действительно здесь бывала.

— А это не так?

— Конечно нет. В первый раз я вошла сюда за тобой следом в ночь перед Рождеством.

Взглянув на его лицо, она поняла, что он ей не верит.

— Но после вчерашней ночи ты же можешь быть уверен, что я не имела отношений с твоим отцом, — закричала она в отчаянии.

— Моя дорогая Мадлен, — холодно произнес он. — Я так никогда не думал. — Он пристально посмотрел на нее и добавил: — Твои дедуктивные методы не вполне верны.

— Тогда, что ты имел в виду, когда сказал, что у тебя были причины думать…

— Что я на самом деле имел в виду, я скажу, если ты дашь мне закончить. Я полагал, что ты имела интимные отношения со своим другом. Помнишь, ты сама говорила, что он настаивал, чтобы ты у него поселилась.

— Да, но…

— Твои слова создали у меня впечатление, что ты согласилась. Ты что, изменила потом свое решение?

— Да.

— Почему? Разве ты его не любила?

— Тогда я считала, что любила.

Луи видел, что она неохотно говорит на эту тему, и сам продолжил:

— Он ведь обещал тебе, что ты будешь единственной женщиной в его жизни?

— Да.

— Но ты не доверяла ему и боялась, что он не сдержит своего слова?

Она покачала головой.

— Я доверяла ему и рассматривала наши отношения только в перспективе брака.

— Так как же ты отреагировала, когда он предложил тебе вместе жить?

— Я сказала, что мне нужно время подумать.

— И как он это воспринял?

— Он протянул мне ключ и сказал, что устал от всех сложностей и дает мне время на переезд до полудня следующего дня. Я не спала всю ночь и думала, что делать. Потом решила, что, когда мы поселимся вместе, он будет так счастлив со мной, что наша связь никогда не кончится и однажды он изменит свой взгляд на брак. Я снимала квартиру, и вещей у меня было немного: в основном одежда, книги и рукописи, которые я уже начала собирать. Наскоро позавтракав и не дожидаясь полудня, я взяла самые необходимые вещи и поехала к нему на такси.

Даже теперь эти воспоминания давались ей нелегко. В волнении сжимая и разжимая пальцы, она поняла, что до сих пор не сняла кольца, в шутку вчера подаренного ей Луи.

Глубоко вздохнув, она продолжила:

— Я думала, что сделаю ему сюрприз, и представляла, как он обрадуется, увидев меня так рано. Но он… он оказался не один. Он занимался любовью с какой-то девицей с длинными темными волосами. Это единственное, что я успела заметить, прежде чем выбежала из его квартиры.

— Если то, что ты говоришь, правда, ты легко отделалась.

Они оба замолчали, думая каждый о своем.

— Когда все это случилось? — наконец спросил он.

— Около года назад. Как раз накануне моего возвращения в Безанвиль. Тогда же я открыла свой магазин.

Луи нахмурился.

— Значит, потом вы опять встретились?

— Нет.

— Но вы виделись время от времени?

— Нет. С того самого дня я ни разу не видела его.

У нее не исчезало ощущение, что Луи сомневается в правдивости ее слов.

— Ты все еще любишь его?

— Какое-то время я так думала. Но воспоминание о той женщине отрезвляло меня.

— Ты хранишь его обручальное кольцо?

— Я же говорила тебе, что никто никогда не дарил мне обручального кольца. Тем более что Анри не верил в брак. — Она помолчала, потом сказала: — Единственное кольцо, которое мне дарили, это то, что ты надел мне на палец вчерашней ночью.

Луи задумчиво уставился куда-то в сторону. Мадлен не отрываясь смотрела на его красивый мужественный профиль.

Когда он взглянул на нее, она торопливо отвернулась, как будто боясь быть уличенной в дурном поступке.

— Теперь ты знаешь, почему я не считал тебя девственницей. Тебе от этого стало легче?

— Я думала, что ты подозреваешь меня в чем-то ужасном. А жить с парнем не преступление. Но я до сих пор не понимаю, почему ты рассердился?

— Не из-за того, что ты девственница, а из-за того, что я оказался таким недальновидным и понял правду слишком поздно. — Он взял ее за руку и стал гладить большим пальцем. — Прости меня, Мадлен. Я вел себя как свинья.

— Ну, зачем ты так? Меня никто не заставлял спать с тобой.

— Да, но я соблазнил девушку, которая не принимает случайных сексуальных связей. Хочешь верь, хочешь нет. Но у меня у самого были сомнения.

— Понимаю. Ты говорил, что не стал бы соблазнять меня, если бы знал правду…

Он засмеялся.

— Я сказал: «наверное»… Но я лишь человек из плоти и крови, а ты способна соблазнить самого архангела Гавриила. Никогда в жизни мне не доводилось испытывать такого острого влечения к женщине. Я хотел тебя безумно. — Он посмотрел в ее огромные серые глаза, обрамленные пушистыми ресницами. — Что теперь говорить! Ничего уже не изменишь.

— Но я не желаю ничего менять. Ты все еще хочешь меня?

— О да. Но ведь ты ждешь от меня обязательств?

Мадлен знала, что сейчас для нее главное — быть с ним, а остальное неважно. И она твердо заявила:

— Никаких обязательств. Я сожгла все мосты. Это было прекрасным ярким событием в моей жизни. Кроме того, ты сам сказал, что ничего уже нельзя изменить.

— Будешь ли ты удовлетворена всего лишь кольцом из рождественской хлопушки?

Пока ты будешь хотеть меня, подумала она, но не произнесла вслух. Вместо ответа просто подставила ему лицо для поцелуя.

Луи взял ее руку и провел ею по своей небритой щеке.

— Ты не боишься поцелуя с небритым мужчиной?

— Нет. Мой опыт, к сожалению, невелик. Но мне кажется, это очень сексуально. — Она провела пальцем по его подбородку.

— Если ты хочешь сексуальности, ты ее получишь. — Он пощекотал ее груди своим слегка колючим подбородком и принялся за соски.

Она тихо застонала. Луи приподнял голову.

— Тебе больно?

— Не останавливайся, — попросила она прерывающимся голосом. — Мне нравится.

Он победоносно улыбнулся и снова спрятал голову у нее на груди…

Прошло довольно много времени. Мадлен уютно устроилась в его объятиях и блаженствовала, купаясь в новых для нее ощущениях, стараясь не смотреть на вещи с точки зрения рассудка. Луи приподнялся, посмотрел ей в глаза и спросил:

— Наверное, ты проголодалась?

Она бросила взгляд на часы — половина двенадцатого. До этой минуты мысль о еде не приходила ей в голову. Но теперь ей показалось, что она может съесть и быка.

— Да, очень хочется есть, — призналась она. — Но сначала я приняла бы душ. А ты?

Он соскочил с постели и направился в ту ванную, где не было газового нагревателя.

— Ты что, решил искупаться в ледяной воде?

— Раз ты голодна, я должен спешить, — ответил он. — Пока вода будет греться, тебе придется ждать.