Если здесь и присутствуют какие-то личные чувства, то только с ее стороны. Именно поэтому она решила не принимать его предложения.

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Насколько я понимаю, вы уже приняли решение?

— Вы имеете в виду работу? — спросила она, чуть запинаясь. — Ну, я… — Она поняла, что потом по телефону ей будет гораздо легче отказать ему, и солгала: — Я решила подумать, если вы не возражаете.

В его зеленых глазах сверкнули искры.

— Я имел в виду другое. Раз мы с вами принадлежим самим себе, почему бы вам не остаться здесь и не провести Рождество со мной?

Она решила, что он подшучивает над ней, и постаралась ответить как можно более легким тоном:

— Спасибо, но я действительно не могу остаться. — Быстро проглотив чай, она со стуком поставила чашку на блюдце и, стараясь выглядеть беспечно, заметила: — Сесиль, наверное, ломает голову, куда я запропастилась.

Его темные брови выгнулись дугой.

— Насколько я понял, вы говорили, что она не ждет вас?

Проклиная себя за болтливость, Мадлен сказала:

— Она слишком хорошо меня знает, чтобы понять, что я обязательно изменю свои намерения. Мне на самом деле нужно идти. Они ужинают в восемь, когда близнецы отправляются спать…

— Ну что ж, — с сожалением в голосе произнес он. — Если я не могу уговорить вас остаться, я вас провожу.

В этот момент свет замерцал и погас.

Мадлен громко вздохнула.

— Не волнуйтесь. — Голос Луи звучал в темноте беспечно. — Это генератор. Если вы постоите, не двигаясь, я зажгу свечи.

Только он произнес эти слова, как свет зажегся, ослепив ее после темноты.

Облегченно вздохнув, она заторопилась из кухни в холл к выходу. Луи опередил ее и преградил путь, прислонившись к двери.

— Не забудьте дать мне знать о вашем решении насчет работы.

— Да-да, конечно.

— И еще одно…

Она недоуменно посмотрела на него. Вблизи он показался ей еще более широкоплечим и высоким.

Он поднял правую руку, в которой держал веточку омелы, и поцеловал ее в губы.

У нее закружилась голова, и быстро заколотилось сердце.

Оттолкнув его от двери, она как ошпаренная выбежала на улицу. Он последовал за ней.

Ее поразила окружающая картина: все вокруг завалило снегом. Похоже, разыгралась настоящая метель. Громадные снежинки опускались на их головы, как гигантские конфетти.

— Думаю, будет большой ошибкой с вашей стороны отправиться в дорогу в такую погоду, — высказал свое мнение Луи плоским невыразительным голосом.

Но остаться ей показалось еще страшнее.

— Все будет в порядке, я уверена. Мне недалеко.

Мадлен, до глубины души потрясенную эффектом от невинного поцелуя, никакими силами нельзя было удержать.

— Ну что ж, будьте осторожнее.

Она тряхнула головой и пошла к машине, прокладывая дорожку в снегу.

Стоящий в проеме двери Луи крикнул ей на прощание:

— До свидания и счастливого Рождества, Мадлен!

Она с усилием над собой ответила:

— Спасибо, и вам того же!

Она села в машину, пристегнула ремень и повернула ключ зажигания, который оставила на месте, но мотор не заработал, хотя фары слабо засветились.

— Попробуйте без фар, — прокричал ей Луи, появляясь у окошка машины.

Она проделала все сначала с растущим чувством отчаяния.

Он открыл дверцу машины и весело заметил:

— Похоже, мотор не заводится!

Мадлен взяла себя в руки и сдержанно спросила:

— Вы можете что-нибудь сделать?

— К сожалению, должен признаться, я мало что понимаю в технике. — И с усмешкой добавил: — Когда я попытался починить генератор, то только все испортил.

Его ответ удивил ее. У нее создалось впечатление, что он может все на свете.

— Я имела в виду, нет ли у вас другой машины? — цеплялась она за соломинку.

— Боюсь, что нет. После смерти отца все машины, принадлежавшие семье, были проданы.

Мадлен начинала замерзать.

— Тогда надо попытаться найти такси.

— Сомневаюсь, что это удастся.

— Не могли бы вы позвонить и вызвать кого-нибудь?

— Простите, но это невозможно.

— Почему? — почти беззвучно спросила она.

— Потому, что не работает телефон. Ураган выкорчевал несколько деревьев и повредил провода… — почти вынужден был прокричать он, так как усилившийся ветер относил его слова в сторону. — Наверное, их починят уже после Рождества. Мне кажется, нам лучше вернуться в дом, пока мы вконец не замерзли.

В какой-то момент ей пришла в голову сумасшедшая идея идти пешком, но она взяла себя в руки, напомнив себе, что до дома Сесиль не меньше пяти километров. Идти ночью одной в такую пургу — сущее безумие, особенно в ботинках на каблуках.

Похоже, судьба против нее. Не видя другого выхода, она вышла из машины.

Луи нагнулся и правой рукой достал с заднего сиденья ее сумку и саквояж.

— Думаю, вам понадобятся ваши вещи.

Захлопнув дверцу машины и мелко стуча зубами от холода и возбуждения, она побрела за ним следом, пряча лицо от снега.

Дверь оставалась приоткрытой, и ветер нанес внутрь целую горку снега. В холле было так же холодно, как и снаружи.

Луи закрыл дверь ногой.

— Как я уже говорил, центральное отопление не работает, поэтому кухня, благодаря газовой колонке, самое теплое место в доме.

Он положил ее вещи на старенький диван, сбросил с себя промокший джемпер и повесил его на вешалку сушиться.

— Позвольте. — Одной рукой он помог ей снять пальто, повесил его рядом со своим джемпером и достал с полки два полотенца. — Посушите волосы. Еще не хватает простудиться.

Он вытер голову полотенцем и, оставив его на шее, подошел к камину, возле которого лежали приготовленные для растопки дрова.

Щеки и уши Мадлен замерзли так, что сейчас в тепле начали пощипывать, отогреваясь. Она распустила свои густые длинные волосы и молча наблюдала, как он разжигает огонь. На четвертом пальце у него блеснуло тяжелое золотое кольцо.

Холодок пробежал по ее спине, она никак не могла согреться. Что, черт побери, ей делать в этой ловушке со странным и опасным незнакомцем? Она поежилась и снова собрала в пучок еще не успевшие высохнуть волосы.

Голос разума говорил ей, что надо приспособиться и переждать непогоду. Но как бы там ни было, до утра ей отсюда не выбраться. По-видимому, ей предстоит еще та ночка…

Луи выпрямился и насмешливо посмотрел на нее.

— Не стоит так пугаться. Я превращаюсь в оборотня только при полной луне.

Ей оставалось только надеяться, что он не заметил румянца, выступившего на ее щеках при этих словах.

— Подойдите поближе к огню и согрейтесь.

Мадлен не пришлось приглашать дважды. Она промерзла до самых костей и с удовольствием протянула к живительному теплу озябшие руки.

Луи больной рукой подвинул ей легкое кресло, и Мадлен стало стыдно, что она думает только о себе. Наверное, ему очень больно, но он не подает виду, подумала она.

— Покажите вашу руку. У меня в машине есть аптечка и…

— Из вас получилась бы отличная медсестра, — не дал он ей закончить. — В этом нет никакой необходимости. Я уверен, к утру все будет в полном порядке. Сейчас я что-нибудь приготовлю.

Мадлен находилась в таком состоянии, что мысли о еде не приходили ей в голову, но он, несомненно, был голоден. — Может быть, мне помочь вам? — предложила она.

— Я готовлю не так уж плохо, — сухо отказался он.

— Я беспокоюсь о вашей руке.

— Не волнуйтесь, я справлюсь и одной рукой. Но прежде скажите, пожалуйста, чего вы не любите.

— Я практически всеядна.

— Как насчет картофеля фри? Я купил к нему уже готовые салаты. Надо только заправить их майонезом, и мы сможем есть прямо у огня с тарелками на коленях.

— Звучит замечательно.

Отбросив полотенце, он достал из шкафчика херес, бутылку белого вина и штопор.

— Вот теперь, пожалуй, потребуется ваша помощь. Открыть бутылки одной рукой я не смогу.

Внезапно и так не слишком яркий свет замигал и погас, оставив их при слабом мерцающем свете огня в камине. Мадлен застыла в нерешительности. К ее счастью, лампочки опять загорелись так же внезапно, как и погасли.