— Через пять минут направляюсь на встречу с клиентом. Пожелай мне удачи.

— Удачи, Крис, но будь осторожен. Слишком много развелось мошенников на рынке художественных ценностей. А когда приблизительно ты вернешься? — В голосе Марджори невольно прозвучали жалобные нотки.

— Полагаю, не раньше девяти. Почему мне кажется, что ты чем-то обеспокоена? У тебя действительно все в порядке? — Мягкий низкий голос Кристофера всегда действовал на Марджори успокаивающе.

— Да, все в полном порядке. Извини, ты вытащил меня из ванной комнаты, я только успела накинуть халат. — Никогда при других обстоятельствах Марджори не позволила бы себе сказать такое Кристоферу.

— Это ты меня извини. Отправляйся скорее в ванную, а то простудишься. Знаешь, я, пожалуй, вернусь к ужину. До встречи, Мардж. — Кристофер повесил трубку.

Наверное, это подло с моей стороны, мелькнуло в голове Марджори, подавать ему надежду. Она действительно направилась в ванную комнату, чтобы под душем смыть с себя липкую испарину. Единственный способ избавиться от домогательств Эрнеста Гриффита — это выйти замуж за Кристофера Эйкройда. К такому выводу пришла Марджори, подставив лицо под струи воды. Но будет ли это порядочно по отношению к другу, который столько сделал для нее? Придется рассказать ему историю с Эрнестом с начала до конца, и пусть Кристофер сам решает, жениться на ней после этого или нет. Как он решит, так и будет.

Марджори замотала мокрые волосы в махровое полотенце. Стоя перед большим зеркалом, она взглянула на свое обнаженное тело, вспомнила, каким наслаждением было оказаться в бережных сильных руках Эрнеста, когда он намыливал ее в ванной. Совместное мытье всегда превращалось у них в любовную игру, воспоминание о которой возбуждало Марджори и сейчас. Капельки влаги на сосках напомнили ей, как Эрнест слизывал их языком, прежде чем закутать ее в полотенце. Он доводил ее до состояния экстаза. Щеки Марджори вспыхнули от стыда. Нельзя ей больше думать об Эрнесте, раз уж решила стать женой Криса.

Составив план на вечер, Марджори первым делом заказала по телефону для Кристофера его любимую пиццу. Потом приготовила салат из редиски и зелени, испекла воздушное печенье, которым всегда восхищался Кристофер. Обычно он ел это печенье и приговаривал, что страсть к сладкому когда-нибудь его погубит. При этом его открытое честное лицо обретало лукавое выражение. Марджори не могла сдержать улыбки, вспомнив об этом простодушном лукавстве. За хлопотами она забыла одеться, но времени до возвращения Кристофера оставалось немало. Успею, подумала она, переодеться к его приходу, и стала накрывать стол. Возле каждого прибора она поставила свечи, в центре — бутылку вина.

Она сновала между кухней и столовой, на ходу соображая, когда могут доставить пиццу и не придется ли ее снова разогревать к приходу Кристофера. Решив отдохнуть и выпить чаю, Марджори поставила на поднос чашку с чаем, сливки, тарелку с кексом, отнесла его в гостиную, где с удобством устроилась на диване и взяла в руки журнал.

Стоило ей обрести покой, как в голову полезли мысли об Эрнесте. Его угрожающий голос снова зазвучал в ее ушах. Что он может еще выкинуть? Как ужасно, что она не сдержалась. Похоже, лгать она так и не научилась. Он не поверил, что у них с Крисом близкие отношения. Но зачем он так настойчиво преследует ее по прошествии шести месяцев? Перед глазами возникло упрямое лицо Эрнеста, когда он сказал, что никому ее не уступит, и дрожь пробежала по телу. Он хорошо понимает, что ей не устоять перед его натиском. Надо сегодня же все рассказать Крису, в этом ее единственное спасение.

Лихорадочное нетерпение овладело ею. Она Должна устоять и не поддаться очарованию былого представления об Эрнесте. Он оказался совсем другим человеком. Но почему ее тело по-прежнему тоскует о его близости?..

Звонок в дверь прервал ее мысли. Как быстро доставили пиццу! — мелькнуло в ее голове, пока она шла открывать дверь.

Она увидела на пороге Гриффита, замешкалась и не успела захлопнуть дверь перед его носом. Он воспользовался ее растерянностью, быстро вошел внутрь и закрыл за собой дверь. А Марджори так и продолжала стоять с полуоткрытым ртом, с ужасом взирая на высокую широкоплечую фигуру Эрнеста в костюме, который напомнил ей об их встрече у озера. Тот же твидовый пиджак и брюки шоколадного цвета. Тряхнув головой, чтобы избавиться от наплыва воспоминаний, Марджори решительно указала ему рукой на дверь.

— Убирайся немедленно! — приказала она ледяным тоном. — Ты не имеешь права вламываться в чужой дом.

— Я не вламывался, ты сама меня впустила, — ехидно возразил он, пристально разглядывая босоногую Марджори в купальном халате с распущенными по плечам влажными волосами.

— Выглядишь ты так, словно готовилась лечь в постель. Поскольку Кристофер с тобой не спит, у него более… как это сказать?.. серьезные намерения, кого же ты, спрашивается, ждала? Может, меня? — Он потянулся к ней.

— Не смей прикасаться ко мне! — воскликнула, срываясь на визг, Марджори. — И прекрати со мной разговаривать таким тоном! Я хочу, чтобы ты немедленно ушел. Немедленно! Пока не вернулся Кристофер.

Эрнест насмешливо улыбнулся и покачал головой.

— Не надо так переживать, Кристофер не вернется домой раньше десяти.

Почему он заявляет это с такой уверенностью? Откуда ему известно, когда вернется Кристофер? Странно…

— Но, даже если Крис вернется раньше, неужели ты полагаешь, что он выгонит из дома своего родственника, которого не видел столько лет?

Марджори и сама понимала, что Кристофер обрадуется Эрнесту. Как-то в ее присутствии он высоко отзывался о нем. Что же ей делать?

— Я могу вызвать полицию, — выпалила она, высокомерно вздернув подбородок.

— Можешь, — согласился Эрнест, — но делать этого не станешь. Я скажу, что ты моя сбежавшая невеста, они извинятся и уйдут.

Она всегда уступала ему в словесном поединке, но на этот раз уступить не имела права. Во что бы то ни стало надо заставить его уйти!

— Ничего подобного! Я скажу, что ты незаконно проник в дом Кристофера Эйкройда в его отсутствие. Его здесь хорошо знают и уважают. Скажу, что я его невеста, а не твоя.

— Почему незаконно, если ты сама открыла мне дверь?

— Я была уверена, что это рассыльный доставил мне заказанную пиццу.

— Если ты собираешься ужинать, почему не приглашаешь меня к столу? Я составил бы тебе компанию. Скучно ужинать в одиночестве.

— Нет, я не собираюсь ужинать с тобой. И вообще, с какой целью ты сюда явился?

— Во-первых, мы не закончили наш разговор…

— Нам не о чем больше разговаривать. Я никогда не вернусь к тебе, ты напрасно теряешь время, — прервала его она.

Не слушая ее, Эрнест продолжал говорить:

— Во-вторых, я не тот человек, которого можно безнаказанно бросить без всяких объяснений.

Только сейчас до нее дошло, что Эрнест вне себя от гнева, и она почувствовала, как страх постепенно овладевает ею.

— В-третьих, тебе придется извиниться за грубое и недостойное поведение в парке.

— Извини, — поспешно сказала Марджори.

— Уже лучше, — неторопливо ледяным тоном произнес Эрнест и шагнул к ней.

Страх Марджори перешел в ужас, когда он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо. Взгляд его устремился на ее губы. Угадав его намерение, она взмолилась:

— Пожалуйста, не делай этого! Остановись, Эрни…

Голос Марджори прервался, когда его длинные пальцы скользнули сквозь пряди волос по ее шее, и она задохнулась под натиском его губ. Истосковавшееся по его близости тело мгновенно отозвалось каждой клеточкой. Голова ее кружилась, сердце стучало так громко, что отдавалось в ушах. Она и не пыталась сопротивляться. Поцелуи Эрнеста становились все более жаркими и продолжительными. Испытывая почти обморочное наслаждение, Марджори приникла к нему всем телом, чем немедленно воспользовался Эрнест. Его рука скользнула за отворот халата и легла ей на грудь. Она застонала, когда большим пальцем он стал дразнить ее сосок. После каждого стона он награждал ее еще более продолжительным поцелуем, чувствуя себя победителем. Обезумев от желания, Марджори едва сознавала, что он развязывает пояс ее халата, что халат падает к ее ногам. Тело ее нестерпимо горело, и спасение было только в одном — еще теснее прижаться к Эрнесту.