Как же мне повезло с ней, думал он, уверенно ведя машину по ночному городу. Рэйчел сумеет заполнить пустоту в моей жизни, образовавшуюся после смерти Элизабет. И притом, она так привлекательна…

Джордж вспомнил, как впервые обратил внимание на блеск ее глаз, на мелкие завитки белокурых волос, на очаровательную улыбку. Рэйчел казалась ему настоящей красавицей, юной и неотразимой. Он был поражен, узнав, что ей уже двадцать семь лет. Но это давало ему надежду. Сорок пять и двадцать семь это совсем не то, что сорок пять и двадцать. Джордж Эскотт чувствовал, что боги любви наконец обратили внимание и на него.

Через месяц в Эскотт-Хаузе состоялась церемония бракосочетания мистера Джорджа Эскотта и мисс Рэйчел Рибертон. Присутствовали все важные персоны города. Роль отца невесты взял на себя близкий друг и партнер Джорджа Стивен Шекли. На вопрос о родителях Рэйчел утерла маленькую слезу и поведала, что они выгнали ее из дома много лет назад. Эскотт пожалел бедняжку и больше не настаивал на свидании с родственниками невесты.

Свадьба удалась на славу. Невеста была неотразима. Искусные руки портнихи и парикмахера, щедро оплаченные Эскоттом, превратили Рэйчел Рибертон в настоящую красавицу. Все мужчины пожирали глазами изгибы ее женственной фигуры, миловидное раскрасневшееся личико и завидовали Эскотту, оторвавшему такой лакомый кусочек.

Женщины придерживались иного мнения. Они сразу почуяли врага в новоиспеченной миссис Эскотт. Она не принадлежала их кругу, не получила должного воспитания и могла быть опасна. Но, видя, насколько Джордж увлечен молодой женой, никто не решался высказать ему свое нелицеприятное мнение о Рэйчел.

О Кэтрин, казалось, все напрочь забыли. В центре внимания была только Рэйчел. Но девушку не обижало подобное отношение. Она была нелюдима и предпочитала держаться в тени. Сейчас Кэтрин тем более не хотелось, чтобы какой-нибудь любопытный зевака заметил, что она украдкой вытирает слезы. Рэйчел, конечно, изумительная девушка, и отец будет с ней очень счастлив, но…

Нет, Кэтрин Эскотт было совсем невесело на этой свадебной церемонии.

На следующее утро молодожены уехали в свадебное путешествие по Италии.

Кэтрин осталась совсем одна. Никогда раньше она не чувствовала себя покинутой. Теперь она смогла испытать это ощущение в полной мере. Все валилось из рук, любимые книги больше не интересовали ее. Подруг у Кэтрин Эскотт никогда не было, и девушка отчаянно скучала на протяжении всего медового месяца отца.

Неудивительно, что она безумно обрадовалась возвращению Джорджа, пусть даже с Рэйчел. Наконец-то ее уединение закончилось! Теперь Кэтрин была полна решимости подружиться с новой родственницей.

Но Рэйчел изменилась. Она больше не стремилась к тесному общению с Кэтрин. Ее раздражало все вокруг. Она покрикивала на слуг, доставалось даже Мэри. Только с Эскоттом она оставалась прежней, ласковой и внимательной. Слуги неодобрительно покачивали головами. На кухне молодой миссис был вынесен приговор. Эскотт-Хаузу не нравилась его новая обитательница.

Кэтрин недоумевала. Она не понимала, в чем причина подобного поведения Рэйчел. Ведь та сама предлагала ей дружбу! Пару раз она попыталась вызвать ее на откровенный разговор, но, натолкнувшись на стену молчания, перестала обращать на мачеху внимание. К этому времени она уже оправилась от шока и привыкла к мысли, что в жизни отца появилась другая любовь. Главное, что Джордж Эскотт был счастлив. Большего Кэтрин не хотела.

А поведение Рэйчел объяснялось очень легко. Она, так долго и упорно стремившаяся к богатству, быстро привыкла ко всем составляющим обеспеченной жизни. Возможность покупать меха, одежду, драгоценности в неограниченном количестве уже не доставляла ей прежнего удовольствия. Рэйчел с ужасом чувствовала, что с каждым днем все сильнее ненавидит мужа, Кэтрин, весь мир.

Они с Эскоттом говорили на разных языках. Когда Джордж в очередной раз пытался поделиться с ней своими трудностями на работе, она не могла сдержать зевок. Он замыкался в себе или уходил беседовать с Кэтрин, а Рэйчел бесилась в одиночестве. Ее влекли модные дискотеки, а Джордж отправлял ее в картинные галереи, ей хотелось носить вызывающие мини-юбки, а ее стилем стали строгие английские костюмы.

Но главная проблема была не в этом. За время работы в салоне мадам Мессер, да и за годы свободной жизни в Чикаго Рэйчел привыкла к вниманию мужчин. Она никогда не отказывала себе в удовольствии приятно провести время с тем или иным симпатичным молодым человеком, если он сумел чем-то заинтересовать ее. Теперь все подобные развлечения для нее были невозможны. Жена Джорджа Эскотта должна была вести достойный образ жизни.

Лежа ночью рядом с немолодым мужем, который, устав на работе, мгновенно засыпал, Рэйчел с горьким сожалением вспоминала о молодых мужчинах с гладкой упругой кожей и сильными руками, которые когда-то любили ее.

Отдельное место в ее воспоминаниях занимал Рональд Мессер. Неотразимый красавчик Ронни. Рэйчел до сих пор не могла забыть его и простить мадам за то, что та так жестоко разлучила их…

Рэйчел пресытилась жизнью состоятельной женщины, а ничем другим Джордж Эскотт не привлекал ее. Что мог дать уравновешенный немолодой джентльмен строгих правил этой пылкой взбалмошной женщине? Он считал ее нежной наивной девочкой, которая никогда не позволяла себе ничего лишнего. Откуда он мог знать, что единственное, о чем мечтала Рэйчел, — это молодой страстный любовник.

Через месяц все семейство Эскоттов отправилось на прием к Стивену Шекли, старому другу Джорджа. Жене Шекли исполнялось сорок восемь лет, и, хотя эта дата тщательно скрывалась моложавой красавицей, она решила устроить небольшой праздник для избранных. Человек сорок — пятьдесят, не больше…

Вечеринка удалась на славу. Большой сад дома Шекли искрился огнями. Официанты без устали разносили напитки, а в синей гостиной был сервирован великолепный стол. Каждая комната в доме Шекли была обставлена в определенной цветовой гамме, и Бланш Шекли особенно любила именно синюю гостиную.

Рэйчел была в восторге. Если бы мы почаще выбирались в свет, думала она, я бы сумела лучше относиться к этим занудам. И она скосила глаза на Джорджа и Кэтрин, весело болтавших с хозяйкой дома.

Прием был не лучше и не хуже тех десятков светских вечеринок, на которых Кэтрин пришлось присутствовать. По правде говоря, она никогда не была в восторге от подобного времяпрепровождения. Пустая болтовня, сплетни гостей, переглядывание и лживые комплименты донельзя утомляли девушку. Но на этот раз все было несколько иначе. Ее невероятно забавляло поведение мачехи, которая была вне себя от счастья. Окруженная толпой мужчин, миссис Эскотт упивалась всеобщим вниманием, не сознавая, что выглядит порой смешно и неуместно.

Иногда Кэтрин так и подмывало подойти к мачехе поближе и незаметно шепнуть на ухо, что с официантами так разговаривать не стоит и что громкий смех неприличен, но она вовремя останавливалась. За последнее время она имела возможность убедиться в обидчивости Рэйчел. Лучше не будить спящую собаку…

Рэйчел же считала себя неотразимой. Она искренне наслаждалась вечеринкой и комплиментами, которыми ее без устали осыпали гости. Замужество распахнуло ей двери в лучшие дома города. Она уже начинала считать себя королевой этого маленького замкнутого мирка. А люди, нахваливающие ее наряд, только и ждали удобного случая, чтобы поставить наглую выскочку на место.

— Эта миссис Эскотт просто глупа и дурно воспитана, — вполголоса заметила Тилли Мак-Клири, старшая незамужняя сестра миссис Шекли. Ее собеседница, Рина Топпл, охотно с ней согласилась.

— Не понимаю, что Джордж в ней нашел, — ответила она, поджав губы.

Миссис Топпл была хорошенькой пухленькой вдовушкой и сама имела виды на Эскотта. Неудивительно, что она не испытывала симпатии к Рэйчел.

— Я думаю, он еще наплачется с ней, — таков был вердикт Тилли. — Она настоящая вертихвостка, только и ждет, чтобы наставить рога Эскотту.