Тед не верит своим ушам.

— Убийство? Откуда? Из-за того, что я отшил ее по телефону?

— Нет. Само по себе это не преступление. Очень трудно доказать виновность человека по статье «доведение до самоубийства». Они бы не смогли ничего тебе предъявить даже в том случае, если бы ты ей сообщил, что она толстая, некрасивая и ей вообще незачем жить.

— Отлично. А в чем же тогда дело?

— Единственное исключение — это если ты перед этим совершил преступление, которое привело к ее самоубийству. То есть нанес так называемый «прогнозируемый ущерб» ее психике. Может, ты и не хотел доводить ее до самоубийства, но, переспав с несовершеннолетней девочкой, ты нанес ей эмоциональную травму. Так сказано в законе. И если удастся доказать, что эта травма привела к самоубийству, то все, ты попался. Тебя тут же обвиняют в доведении до самоубийства. От двух до пяти.

— Ты серьезно?

Кэролин кивает:

— Скорее всего, у Мэддена именно такой план.

— Ты сказала «могу требовать». То есть ты согласна быть моим адвокатом?

Кэролин огорченно откидывается на спинку диванчика. Поначалу она явно собирается отказаться, но внезапно прикусывает губу, и Тед понимает, что победил.

— Если хочешь, я возьмусь, — говорит Кэролин. — Хотя бы начну работать. Попробую разузнать, как у нас обстоят дела. Помогу по-дружески. Но только если ты сам этого хочешь.

— Нет, правда, ты согласна?

Она, кажется, смущается.

— А что такого?

— Ничего. Просто я не ожидал. Ты меня приятно удивила.

— Дело-то интересное. Любой адвокат с удовольствием за него бы взялся.

— Мне незачем знать, почему ты берешься.

— Если бы у меня вдруг обнаружилась какая-нибудь странная болячка по твоему профилю, ты бы мне помог?

— Я бы сделал все возможное. А если бы считал, что сам не справлюсь, направил бы тебя к самому лучшему специалисту.

— Вот-вот.

Тед не отвечает. Он смотрит на чек, который положила перед ним официантка, и размышляет над тем, сколько все это будет стоить. Не завтрак, а гонорар адвоката. Ну, по крайней мере, если его интересы будет представлять Кэролин, эти деньги пойдут кому-то знакомому. Два с половиной года назад он стоял в магазине «Блумингдейл» и никак не мог решить, что ей подарить на день рождения — духи за двести долларов или золотое ожерелье за четыреста. Теперь ему предстоит отдать ей пятьдесят штук, а может, и больше. Кто бы мог подумать!

Тед поднимает голову. Кэролин отхлебывает кофе маленькими глотками и разглядывает своего собеседника. Кружку она держит двумя руками, как ребенок. Теду не нравится ее уверенность в себе. Значит, она точно знает, что ему без нее не выкрутиться.

— У тебя кто-нибудь есть? — спрашивает он.

— Да.

— И как он? Хороший парень?

— По-моему, хороший.

— А что он ска… — Тед заставляет себя остановиться.

— Что?

— Да нет, ничего.

Тед собирался спросить, как отреагирует ее парень, если узнает, кого она защищает. Нет, не стоит. Не надо делать ей такой подарок. Ответ на этот вопрос доставит ей удовольствие.

— Мне надо тебе еще одну вещь сказать.

— Что?

— Я собирался сменить работу.

— Правда? — Похоже, она слегка удивлена. — И в какую больницу пойдешь?

— Я не в больницу ухожу. В большую компанию. Биотехнологии. Мы как раз начали обсуждать деньги.

Вот теперь она и вправду удивляется.

— Господи! Я помню, ты говорил про консалтинг. В смысле, собирался… Я не думала…

— Ну вот, у меня такой план и был, пощупать, что и как. А уж потом нырять с головой. Но им нужен человек на полную загрузку.

— И тут как раз ты подвернулся?

— Они сделали мне предложение. И хорошее.

— Прости, даже не соображу, что сказать.

Он улыбается и качает головой:

— Знаешь, забавная штука. Бизнес — это игра. В ней можно выиграть, а можно все проиграть. А в медицине важно выбрать самый безопасный путь. Совсем разные миры. Бизнесмен просчитывает риски, он знает, что у него все поставлено на карту. В медицине, если возникают проблемы или осложнения, коллеги часто спрашивают тебя: «Зачем ты это сделал? Ты же выбрал самый рискованный вариант!» Мышление абсолютно разное. В медицине тебя за рискованное решение склоняют во всех кабинетах. А в бизнесе риск — это единственный способ подняться.

— Или провалиться, — говорит Кэролин.

— Ну… да. Но на тебя не будут так косо смотреть. Особенно если ты уже чего-то добился.

Тед замолкает и смотрит на Кэролин сердито, почти с вызовом. Он ждет, когда она спросит, зачем он впустил к себе в дом детей. Чего он хотел добиться? Надо бы объяснить, что тогда ему казалось: терять-то все равно нечего. Не было предложения о работе. Ничего не было.

Она улыбается и смотрит на него. Нет, Теду эта улыбка совсем не нравится. Это улыбка умудренной опытом женщины, которая смотрит на юного мальчика и умиляется его невинности. В двадцать лет и даже в тридцать Тед был не против, чтобы на него так смотрели. Но сейчас его это раздражает.

— Как думаешь, когда они меня арестуют?

— Не знаю. Самое главное, сохранять при этом спокойствие. Особенно если они придут за тобой в больницу. Ничего не говори. Я дам тебе все мои телефоны. И номер пейджера. Если я не смогу приехать сама, то пошлю кого-нибудь еще.

Тед кивает, сжав зубы. Ему вдруг вспоминается китайский доктор Лю. «Вы умираете». Коган потерянно смотрит в окно. Снаружи по-прежнему льет дождь, на перекрестке стоит «БМВ», дворники работают на полную мощность. С каждым движением щеток Коган слышит приснопамятную фразу Лю. Рак легких. Вы умрете. Вжик. Рак легких. Вы умрете. Вжик. Словно метроном работает.

11 апреля 2007 года, 18.03

Проходит две недели. Среда. Тед стоит у окна на кухне. Мимо дома едет патрульная машина. Она замедляет ход, и у Теда сжимается сердце. Машина не останавливается. Тед выдыхает и ругает себя за чрезмерную мнительность. Совсем параноиком стал. Патруль проезжает по их району дважды в день, утром и вечером. Через двадцать минут рядом с его домом останавливается синий «форд», и душа Теда снова уходит в пятки. Все-таки он не параноик. Это за ним.

Тед наблюдает, как Мэдден и его напарник выходят из машины. Они никуда не спешат. Останавливаются, поправляют галстуки. Медленно идут по дорожке к его дому.

Звонок в дверь. Вроде бы Тед успел подготовиться, но все равно ошарашенно смотрит на копов, словно никогда их прежде в глаза не видел, словно они вообще с другой планеты прилетели.

— Доктор Коган, простите, что мы вас побеспокоили, но вам придется проехать с нами. У нас есть ордер на ваш арест. Вы обвиняетесь в изнасиловании. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас…

Все точно так, как Тед себе и представлял, только зрителей нет. Он почему-то ожидал, что народ соберется поглазеть. Или что врачи и сестры будут провожать его изумленными взглядами, когда его поведут по коридорам больницы. Единственный свидетель ареста — маленькая девочка на новеньком велосипеде. Она даже и не понимает ничего.

— Здрасьте, доктор Коган! — радостно кричит она ему, как обычно.

— Привет, Кейти! — кричит он в ответ.

И только через несколько кварталов ему приходит в голову, что в последний раз он ездил на заднем сиденье полицейской машины лет тридцать назад. Ему как раз было столько же, сколько и Кейти.

Тед тогда ужасно ревел, представляя себе гнев отца, когда тот узнает, что сын стянул в магазине игрушку.

Дорого бы он дал теперь за то, чтобы папа был жив и мог отругать его.

Из дневника Кристен Кройтер.

16 янв.

Получилось! Керри нашла повод поболтать с Джошем Стайном. Мы так давно об этом говорили, но все никак не могли придумать, как это получше сделать. Сколько раз уже договаривались, что подойдем, и тут она: «А что я скажу?» И, типа, не при делах. «Скажи что-нибудь». А она: «Как это что-нибудь?» И снова по кругу. Нас все время смех разбирал. Очень уж это глупо, пытаться подружиться с придурком Джошем и его компанией.