Поставив на столик пустую чашку, Алекс шагнул к Фелиции.

- Опоздала? - переспросил он. - А вот я в этом не уверен. - Его рука медленно поднялась, пальцы коснулись ее щеки. - Ты еще прекраснее, чем была тогда.

Фелиция едва дышала, она смотрела Алексу в глаза и не могла отвести взгляд. Мир словно замер в ожидании... и только стоявшие на комоде часы громко и настойчиво отсчитывали время.

Из холла послышался звук шагов, и Фелиция покачала головой.

- Не надо об этом, Алекс, - попросила она, удивившись тому, каким хриплым стал вдруг ее голос.

- Ты уже не ребенок и...

- В том, что касается тебя, я никогда не была ребенком, - возразила Фелиция.

- Была... была. - Он смотрел на нее так, будто только теперь заметил в ней что-то новое. - Но теперь ты женщина. И мать к тому же. - В его глазах вспыхнуло любопытство. - Когда мы встретились три дня назад, я увидел в тебе нечто новое, такое, что нельзя объяснить только годами. Да, материнство пошло тебе на пользу.

Фелиция промолчала, думая о том, что Алекс ошибся: дело было в другом. У нее появилась дочь, ставшая смыслом ее жизни, тем, чем так и не стал - или не пожелал стать - Алекс.

- Почему ты не рассказала мне о дочери? - негромко спросил он.

- Не хотела утомлять, - солгала Фелиция. - Ты ведь никогда не интересовался детьми.

- Только чужими, - парировал он. - Сколько ей лет? Она похожа на тебя?

У Фелиции пересохло во рту, а сердце застучало так, что его биение заглушило тиканье часов. Она не хотела отвечать на эти вопросы. Не желала!

- Мы зовем ее Долли. Это имя нравилось Энтони, - сказала Фелиция.

Упоминание Энтони определенно не понравилось Алексу: на скулах выступили желваки, темные брови сошлись на переносице.

Не будучи отцом Долли по крови, Энтони стал отцом во всех других отношениях: он был рядом с Фелицией во время беременности, забрал ее с ребенком из больницы, провел с малышкой все первые годы ее жизни и нередко даже раньше матери отзывался на плач ребенка по ночам. Да, Энтони был отцом ее дочери!

- Полагаю, у нас есть более важные темы для обсуждения, чем моя дочь. - На слове "моя" голос ее слегка дрогнул, но в конце концов после смерти Энтони у Долли действительно осталась только мать.

- Мне бы хотелось с ней познакомиться, - сказал Алекс.

- Зачем? - резче чем ей хотелось бы спросила Фелиция.

- А что тут такого?

Успокойся, приказала себе Фелиция, веди себя естественно.

- После смерти отца у Долли трудный период в жизни, - объяснила она. - Девочка еще больше привязалась ко мне, и я не хочу, чтобы она привыкала к тем, кто бывает здесь... транзитом.

Фелиция заметила, как сузились зрачки и дрогнули губы Алекса, и ей стало немного стыдно за свою грубость.

- Поэтому ты и держишь парня, с которым спишь, подальше от дома?

Ответный удар! Что ж, возможно, я это заслужила, признала Фелиция. Но пусть не думает, что ему удалось меня унизить.

Она поджала губы.

- Небольшое противоречие, тебе не кажется? Если я держу его подальше от своего дома, то тогда, наверное, он спит не со мной, не так ли?

Алекс прищурился.

- Так кто же он?

Похоже, от него так просто не отделаешься. Подумала Фелиция. Надо менять тактику.

- Не понимаю, о чем ты говоришь. Выдумал какого-то мужчину...

- Только потому, что не верю в твою связь с женщиной, - оборвал ее Алекс. - Ты слишком красива, чтобы оставаться одной в течение двух лет. Или, может быть, тебе по вкусу кратковременные романы?

При других обстоятельствах Фелиция поставила бы его на место. Но здесь, дома, любой скандал мог привлечь внимание Долли. Единственный выход - как можно скорее выпроводить Алекса.

- Не собираюсь отвечать на твой вопрос, он того не заслуживает, - заявила Фелиция. - А теперь, если ты закончил... У меня много дел...

Алекс окатил ее ледяным взглядом.

- Конечно. Надо же как-то объяснить твоему нынешнему другу, что заметка в газете всего лишь преувеличение. Понимаю.

- Мне редко приходится оправдываться перед кем-то, - спокойно сказала Фелиция. - А что касается заметки, то это не преувеличение, а вымысел.

- Ну и пусть. - Алекс снова шагнул к ней.

Так не может продолжаться! - с отчаянием подумала Фелиция. Алекс не должен находиться здесь, не должен приближаться ко мне.

Она чувствовала тепло его тела. Тела, которое когда-то было знакомо ей лучше, чем собственное. Тела, которое до сих пор вспоминала...

Откуда он взялся? Зачем ворвался в ее жизнь? Ей не нужны воспоминания о близости девятилетней давности!

Иногда по ночам эти воспоминания возвращались к Фелиции в снах, и она снова испытывала экстаз, стонала в объятиях Алекса, плакала от счастья. Утром ее тело горело и ныло от его ласк, сохраненных памятью.

- Фелиция! - прошептал Алекс, обнимая ее за талию и привлекая к себе.

Страсть, вспыхнувшая в его глазах, обожгла ее, полураскрытые губы жадно тянулись к ее губам. Разбуженные воспоминаниями чувства всколыхнулись, волна наслаждения подхватила Фелицию и бросила навстречу Алексу... Их губы встретились.

Две половинки целого, сложенные вместе после девяти лет разлуки... сошлись.

И ее тело вспомнило восторг былой близости. Наслаждение захватило Фелицию и понесло туда, где все терялось в стремительном водопаде экстаза.

Впитывая полузабытый вкус ее губ, Алекс заново узнавал это тело, шелковистую кожу, холмики грудей с напрягшимися бугорками сосков, влажную впадинку между ними... Апекс застонал, притягивая Фелицию еще ближе. Под его жадными ищущими губами на шее Фелиции встревоженно пульсировала голубая жилка, проступившая под нежной кожей. Ее горячее дыхание обжигало, несмелые прикосновения ее губ вызывали в нем сладостную дрожь.

От острого желания у Фелиции закружилась голова, и она вцепилась в плечи Алекса, чтобы не упасть. Весь мир растворился в нежности его ласк, исчезло все, осталась только неодолимая жажда близости, жажда, не утоленная за девять лет разлуки.

- Мамочка? Мамочка, где ты?

Услышав голосок Долли, донесшийся из холла, Фелиция отстранилась от Алекса, точнее отскочила от него, и туман наслаждения, казалось заслонивший весь мир, внезапно растаял без следа.

Быстрые шажки Долли приближались к гостиной.

Сейчас они встретятся, предстанут друг перед другом, столкнутся лицом к лицу. Долли и Алекс. Дочь и отец. После страстных объятий Алекса Фелиция утратила способность мыслить здраво и абсолютно не представляла, как предотвратить эту неизбежную встречу.

- Мамочка! - облегченно вскрикнула Долли, вбегая в гостиную. - Наконец-то я тебя нашла. - Она с любопытством посмотрела на незнакомого мужчину.

- Здравствуй, дорогая. - Фелиция улыбнулась и, не обращая внимания на Алекса - словно то, что произошло между ними, было уже забыто, - раскрыла дочери объятия. - Сегодня тебе уже лучше? - мягко спросила она, заглядывая в ясные карие глаза.

Если не считать шишки на голове и синяка на коленке, Долли была в полном порядке. Выспавшаяся, она выглядела посвежевшей и вполне здоровой: на щеках играл румянец, сменивший недавнюю бледность, глаза радостно блестели.

И сейчас эти глаза были прикованы к стоявшему у окна незнакомцу. Фелиция заметила, что присутствие постороннего немного смутило девочку.

Глубоко вздохнув, она обняла дочь за плечи и повернулась к Алексу, готовая в любой момент дать ему отпор. Однако ее утренний гость молчал и смотрел не столько на нее, сколько на Долли. Выражение его лица было непроницаемым.

Фелиция попыталась увидеть дочь глазами Алекса. Одетая в пижамку Долли выглядела худой, но худоба эта была не следствием плохого аппетита, а от избытка энергии. Темные, слегка вьющиеся волосы и карие глаза с длинными черными ресницами... Ну и что, упрямо решила Фелиция, цвет волос такой же, как у меня.

Но можно ли сказать то же самое о чертах лица девочки, уже сейчас выдающих сходство с отцом? А озорная улыбка, так напоминающая улыбку Алекса?