Богемная внешность и немалые доходы Тома притягивали местных девушек как магнит. Его картины, выставленные в престижных галереях Нью-Йорка, были полностью распроданы. Но факт оставался фактом: хотя он и приходил ужинать семь раз в неделю и время от времени приглашал двух молодых женщин на свидание, ни одна из них не воспринимала его всерьез.

Услышав, как Клэр подходит к высокой старой яблоне, рядом с которой они расположились, Ники спустила босые ноги на жесткую траву, присела на качелях, а заодно успела ответить разобиженному молодому человеку:

— Мы обе были единственными дочерьми в своих семьях и каждая из нас мечтала о непослушном младшем братике, — объяснила она ему и повернулась к подошедшей Клэр.

— Все в порядке?

— Да, — кивнула Клэр. — Вижу, вы двое тут удобно устроились, — завистливо вздохнула она, усаживаясь между ними. — Не хотелось беспокоить тебя, Ники, — она поморщилась, — но уже приехал кое-кто из родителей.

Ники совсем забыла!

— Мне надо переодеться. — Она встала и потянулась, как кошка. На загорелом, очаровательном личике девушки, обрамленном копной вьющихся черных волос, выделялись сияющие синие глаза.

— Родители?.. Но ведь сегодня воскресенье? — Казалось, это известие привело Тома в ужас. — Неужели они не понимают, что вам необходим отдых?

— Родители всегда остаются родителями, — возразила Клэр.

Как совладелицы единственного детского сада в округе, Ники и Клэр должны были всегда находить время для общения с родственниками детей, за которыми присматривали в течение недели.

— И кроме того, — добавила Клэр, — это наш новый клиент и мы должны постараться произвести хорошее впечатление, если хотим продолжать заниматься этим бизнесом. А если будем отказываться от встреч с родителями только потому, что сегодня воскресенье, то растеряем всех за считанные дни.

— Ведь именно поэтому мы и живем в старом, большом доме, Том, — устало сказала Ники. — Нам нужно просторное помещение, где мы все сможем жить и будет достаточно места для детской площадки.

Как бы то ни было, Кайл Метисон просил о встрече именно во второй половине дня в воскресенье. Он очень занят, и для него это единственное удобное время.

— Налей Клэр лимонада, а я пока переоденусь, — быстро сказала Ники, направляясь к дому, и Том послушно поплелся за лимонадом.

Ники грустно покачала головой. Привлекательный, успешный, обаятельный, более чем доступный — и все же чего-то ему не хватало. Волнения. Да, именно. Том Вествуд не мог заставить сердце женщины биться чаще, в нем не было никакого намека на опасность, никакого вызова.

В то время как мужчина, который приехал сегодня на встречу в три часа дня, обладал всеми этими качествами. Даже в избытке, решила Ники, увидев гостя в комнате для бесед, куда привела его Клэр. Больше шести футов роста, широкоплечий, темные волосы коротко пострижены, виски слетка тронуты сединой, лицо словно высечено из камня, а холодные серые глаза спокойно смотрят на собеседника. Он не отвел их, наткнувшись на изучающий взгляд Ники. Хотя гость был всего на три или четыре года старше Тома, он излучал опытность, искушенность в житейских делах — качества, о которых их приятель не мог и мечтать.

Темно-серый костюм, белоснежная рубашка и шелковый голубой галстук только подчеркивали впечатление силы и мужественности, исходящих от Кайла Метисона.

Ошеломленная впечатлением, которое произвел на нее этот человек, она не сразу заметила мальчугана, выглядывающего из-за его спины. Родители обычно не решались брать своих детей на первую встречу, предпочитая сначала осмотреть детский садик и только потом показывать его ребятам. Но Кайл Метисон, очевидно, не беспокоился о таких пустяках. Ну конечно, не он же был трехлетним малышом, впервые столкнувшимся с незнакомым миром! По тому, как мальчик стоял, прижавшись к отцу и глядя на все широко распахнутыми карими глазами, оттенявшими его бледное лицо, Ники понимала, как он напуган.

Девушка сразу же почувствовала симпатию к нему. Она любила детей, и было видно, что этот застенчивый, боязливый ребенок нуждался в любви больше, чем остальные дети, которые обычно приходили сюда. Большинству из них требовалась скорее не любовь, а внимание и развлечения, пока их родители были на работе. Но Кайл Метисон в своем костюме с иголочки, шелковом галстуке и этих туфлях ручной работы совсем не был похож на таких родителей.

— Мой компаньон, Николь Коупленд, — представила ее Клэр. — Ники, это мистер Метисон, а это… — она ободряюще улыбнулась малышу.

— Энди, — резко произнес его отец, наклоняясь, чтобы оторвать пальчики ребенка от брюк и подталкивая его вперед. — Энди Метисон, мой сын, — добавил мужчина, как будто защищаясь. Казалось, он ожидал, что кто-нибудь оспорит его утверждение. Немногие решились бы поспорить с этим человеком. Однако глядя на отца и сына, легко можно было понять этот оборонительный тон: они были совершенно не похожи друг на друга. Кайл — высокий и темноволосый, с ледяными серыми глазами, в то время как его сын был небольшого для своих лет роста с соломенными волосами и огромными карими глазами.

— Мне очень приятно познакомиться с тобой, Энди. — Ники присела на корточки, чтобы пожать малышу руку, и с теплотой заглянула в глаза ребенка. Рука мальчика, когда тот неуверенно отвечал на пожатие, казалась очень маленькой и легкой, как крылья небольшой птички. Ники нахмурилась: Энди Метисон был слишком слабым для мальчика трех с половиной лет.

— В последнее время Энди не очень хорошо себя чувствовал, — заговорил его отец, когда Ники, выпрямившись, но все еще продолжая хмуриться, посмотрела на него. — Но сейчас ему намного лучше, — поспешно исправился он.

Ники продолжала смотреть на Кайла Метисона. В том, что отец хотел осмотреть детский садик, не было ничего странного, но обычно с мужем приходила и жена. Где же мать Энди, жена Кайла Метисона?

— Пойду принесу чай, — предложила Клэр. — Энди, пойдешь со мной? Я угощу тебя соком, — ласково сказала она.

Нетерпение, которое девушка частенько испытывала при общении со взрослыми, никогда не появлялось, когда она разговаривала с малышами. Детей Клэр любила больше всего на свете, и они инстинктивно тянулись к ней, чувствуя доброту, которая скрывалась за ее немного суровой внешностью. Поэтому Ники ни капельки не удивилась, когда мальчик робко пересек комнату, чтобы последовать за молодой женщиной в кухню. Дойдя до двери, он остановился, взглянул на отца и, получив утвердительный кивок, вышел вслед за Клэр.

— Поразительно! — выдохнул Кайл Метисон, уставившись на дверь, через которую только что вышел его сын. — Последние шесть месяцев Энди не отходил от меня ни на секунду, — пояснил он, увидев вопросительный взгляд Ники.

— А что случилось полгода назад? — хрипло поинтересовалась она.

— Умерла его мать, — произнес Кайл Метисон. Казалось, он снова бросал Ники вызов.

Ответ прозвучал равнодушно, но и это о многом говорило. Он не сказал, что умерла его жена, нет, умерла мать Энди. Хотя, если он был отцом мальчика, мать ребенка должна была что-то значить для него.

— Автокатастрофа. — Кайл Метисон не вдавался в детали. — Элисон погибла, а Энди силой удара выкинуло из машины, и он сломал руку. — Мужчина с трудом произносил эти слова, как будто боялся осуждения. Но было видно, что он уже достаточно сам себя наказал.

— Энди — замечательный ребенок, — тактично ответила она.

А что еще можно было сказать, не зная ни этого человека, ни его сына, ни мать Энди? Для того чтобы записать ребенка в садик, данные о его происхождении не требовались. И Кайл Метисон прекрасно об этом знал. Ники чувствовала, что в обычной ситуации он бы ничего не рассказал об этой семейной истории. Но, к его чести следует заметить: то, что Кайл все же рассказал о трагедии, свидетельствовало исключительно о том, как сильно он любил сына.

— Энди не разговаривал шесть месяцев. — Было видно, каких трудов стоило ему произнести эти слова.

Ники подумала об этом милом малыше, так долго жившем в мире тишины, и озабоченно нахмурилась: