— Прыгайте! — крикнул Холмс и сам первый шагнул в воду, подавая нам пример.

Ладья зарылась носом в воду и быстро начала погружаться. Схватив Филипса за руку, я потянул его за собой в холодные волны. Озеро оказалось обжигающе студёным, и у меня перехватило дыхание. Ненадолго я с головой ушёл под воду, но, в отличие от Фелшо, я умел плавать, а кроме того, вскоре мне на помощь пришёл Холмс. Вдвоём мы помогли Филипсу добраться до берега, до которого оставалось метров сорок.

Через несколько минут, поддерживая с двух сторон нашего спутника, мы выбрались на покрытую галькой прибрежную полосу. Мы продрогли, одежда наша намокла и отяжелела от воды, но при этом на нас не было ни царапины. Я занялся Филипсом. Молодой человек всё ещё оставался в сознании, но пребывал в состоянии глубокого шока. Усадив его, я осмотрел рану и с удовлетворением отметил, что пуля прошла через мягкие ткани, не задев кости. Удостоверившись в этом, я присоединился к Холмсу, который стоял на берегу и всматривался вдаль. Мой друг взирал на маленькую лодку. Мельмот, прекратив поиски товарища, забрался обратно в своё судёнышко. Некоторое время он стоял неподвижно, глядя на нас, а потом снова взялся за вёсла.

— Что он делает? — спросил я в изумлении, когда понял, что Себастьян гребёт прочь от берега обратно к острову.

Холмс оставил мой вопрос без ответа. Он лишь, нахмурившись, молча взирал на озеро.

— Что он делает? — повторил я, глядя, как лодка Мельмота, набирая скорость, всё больше удаляется от берега.

— Затрудняюсь сказать, Уотсон. Мы смешали ему карты, и сейчас он действует нелогично, вопреки доводам разума. Если мы хотим узнать, что именно он затеял, нам надо снова отправляться за ним в погоню.

Мы с Холмсом подтащили к воде одну из оставшихся зелёных лодок, лежавших на берегу возле причала, и несколько минут спустя снова неслись по направлению к острову, куда спешил и наш подопечный Себастьян Мельмот. Со стороны силуэт острова Гриб выглядел странно. Чёрные клубы дыма, поднимавшиеся от горящей усадьбы, на фоне голубого неба казались пальцами великана. Сквозь заросли деревьев мелькали языки пламени. Несомненно, уже весь особняк был охвачен пламенем, которое вскоре должно было перекинуться на пристройки. Мельмоту на острове укрыться было негде. Своими соображениями я поделился с Холмсом, и он со мной согласился:

— Он прекрасно понимает, что бежать ему и впрямь некуда. Мельмот любит театральные жесты, так что я опасаюсь худшего.

Прищурившись, я вгляделся вперёд, туда, где маячил силуэт лодки Мельмота. С удивлением я понял, что она неподвижна. Себастьян добрался до середины озера и остановился.

Он ждал нас.

Аккуратно, медленно работая вёслами, Холмс подплыл к лодке Мельмота и остановился в нескольких метрах от неё. Завидев нас, Себастьян поднялся на нетвёрдых ногах и обратил к нам лицо. Он выглядел измождённым и осунувшимся. Самообладание оставило его. Не было и следов блаженной, торжествующей улыбки. Мельмот смотрел на нас загнанным зверем, с ненавистью и злобой. Черты его лица были тронуты безумием. Несмотря на всё это, его полуприкрытые глаза взирали на нас надменно и с презрением. В одной руке он сжимал кожаный мешок с «Книгой мёртвых», а в другой — пистолет. На рукаве Себастьяна поблёскивала кровь, сочившаяся из пулевого отверстия, однако, судя по всему, рана нисколько не беспокоила Мельмота.

— Не приближайтесь, джентльмены, — крикнул он. Его голос звучал на удивление бесстрастно. — Держите дистанцию, и тогда… тогда мы разойдёмся миром. — Он наставил пистолет на Холмса.

— Мистер Мельмот, — начал Холмс, стоявший на носу, — я считаю, сейчас самое время взять себя в руки и взглянуть на вещи здраво. Я предлагаю вам добровольно сдаться и отдать мне «Книгу мёртвых». В противном случае нам останется лишь сожалеть о последствиях.

— Взглянуть на вещи здраво? — Мельмот мрачно усмехнулся. — Вы, мистер Холмс, только так и поступаете. В этом ваша сила и одновременно слабость. Здравомыслие исключает всё то, что считается маловероятным и невозможным. В этом нет ничего плохого, когда речь идёт о расследовании преступлений, но здравомыслие ставит крест на всех попытках разгадать одну из наиглавнейших тайн этого мира. Здравомыслие не позволяет нам мечтать, искать за пределами возможного и допустимого. Впрочем, должен признать, мне следовало прислушаться к предостережениям и не впутывать вас в это дело. Не буду спорить, теперь я понимаю, что лучше было вас не беспокоить. Но поймите, мне так нравился мой замысел! Я хотел заставить вас работать на себя, вас, один из лучших умов, одного из самых известных стражей закона, причём сделать это так, чтобы вы ни о чём не догадались. Согласитесь, такому соблазну достаточно сложно противостоять. Знаменитый сыщик мистер Шерлок Холмс помогает злодеям! Сколь привлекательной казалась мне задумка. Однако я сам же себя и погубил. Вы оказались слишком умны и разгадали мой план. И что в результате? Все мои надежды, все мои мечты — всё пошло прахом из-за вашего чёртова здравомыслия. Кроме того, из-за вас единственный человек во всём белом свете, которого я искренне, всем сердцем любил, покоится теперь на дне этого проклятого озера.

— Он покоится там из-за вас, — кротко ответил Холмс. — Если вы играете со смертью, платой в этой игре является жизнь.

— Спешу вас заверить, что готов внести эту плату. Но сперва я должен кое-что сделать.

Себастьян вдруг размахнулся и изо всех сил отшвырнул от себя прочь кожаный мешок. Взмыв высоко в воздух, тот плюхнулся в озеро и тотчас пошёл ко дну.

Мельмот хрипло рассмеялся и снова повернулся к нам.

— Возвращаю «Книгу мёртвых» во тьму, которая её извергла. Папирусу там самое место, — прокаркал он.

— Достаточно себялюбивый поступок, — заметил Холмс на удивление сдержанно.

— О да, вы правы, но согласитесь, учитывая обстоятельства, что я могу себе позволить некоторое себялюбие. Ведь наступил тот самый миг, когда я наконец готов отправиться в путь. Впереди меня ждёт самое увлекательное приключение на свете.

Мельмот медленно сунул ствол пистолета в рот и нажал на спусковой крючок.

Звук выстрела эхом раскатился по округе, отражаясь от безмятежной глади озера.

Владелец ломбарда Арчи Вудкок едва заметно улыбнулся, увидев, как в его магазин зашла молодая дама. Вот уже минут десять она в сомнении переминалась у дверей, видимо не в силах решиться на этот шаг. Арчи даже загадал, хватит или нет у неё мужества зайти. И вот теперь она стояла у прилавка.

Посетительниц подобного рода Арчи видел уже не первый раз. Принадлежащая к среднему классу леди, в жизни которой, доселе благополучной, наступила чёрная полоса. Сама мысль пойти в ломбард и заложить что-нибудь оставшееся от былого преуспеяния представляется ей омерзительной и дикой. Для неё подобный шаг означает не просто утрату некой вещицы, пусть даже временную, он символизирует переход в класс бедняков. Кроме того, обыкновенно заклады — кольцо, ожерелье, серебряная рамка для фотографий — имеют для впавших в нужду леди особую ценность, поскольку с ними, как правило, связана масса дорогих сердцу воспоминаний. Арчи Вудкоку было до смерти интересно, что хочет заложить молодая дама в видавшем виды платье из зелёного бархата.

— Слушаю вас, милочка. Чем могу вам помочь? — произнёс Арчи, стараясь говорить как можно более вкрадчиво, и облокотился на прилавок.

— У вас в витрине выставлен пистолет, — твёрдым, решительным голосом ответила юная посетительница. — Я желаю его приобрести.

Хардкасл гневался, весь вид его изъявлял крайнее недовольство Холмсом. Инспектор был хмур, даже мрачен, кончики его губ изгибала вниз раздражённая гримаса.

— Вы были обязаны поставить меня в известность, — прорычал он.