Нестор чуть было не подавился куском пахлавы.

— Вот как, — промямлил он.

Они вернулись в город, а назавтра Нестор, сославшись на неотложные дела, до срока улетел в Москву.

Следующие полгода он проклинал судьбу, что забросила его бренное тело и сомневающиеся мозги в Израиль. Что она, судьба, послала ему гонца с плохим сообщением в образе батюшки Романа.

Каждое утро, завтракая и глядя в глаза Алины, он заставлял себя думать о матери своих детей.

Он наладился ходить дважды в неделю в церковь, впрочем, никогда не исповедовался и не причащался. Просто стоял в уголке и как будто ждал чего-то, вдыхая наполненный ладаном и свечным духом воздух. Большое сомнение посеял батюшка Роман в его сердце. А с сомнением в груди невозможно жить, и Нестор чувствовал себя больным. И стояние в церкви не стало вспоможением для него, лишь все более усиливалась маета.

Нестор пытался представить, как приходит к ней, как открывает перед ее вытаращенными глазами бархатную коробочку, выставляя напоказ обручальное кольцо, встает на колено и предлагает стать его женой.

От впервые сфантазированной картины сватовства его чуть не вырвало прямо в церкви.

Он отчаянно трудился, ежедневно вызывая в мозгу образы венчания с нею, доказывая себе, что только высокоцивилизованный человек способен решиться на такой шаг, но соленая слюна заполняла рот, вызывая рвотные спазмы.

«Я делаю это для детей, — не унимался Нестор. — Им нужны и мать и отец, живущие вместе, чтобы они смогли получить опыт нормальных взаимоотношений мужчины и женщины…»

Нестор страдал отчаянно, так, что его муки стала наблюдать юная девушка Алина, искренне желающая помочь этому взрослому мужчине. К тому же у него на нервной почве начала болеть спина. Он стал пить больше грузинского и просил о помощи знакомого костоправа.

Поначалу он отказывался делиться с Алиной сокровенным, а потом, не найдя выхода, напившись, разом рассказал ей о своих страданиях, о причине их возникновения и обо всем остальном, включая новеллу батюшки Романа.

— Женись на ней и не мучайся! — предлагала Алина почти ежедневно.

— Я же с ума сойду!

— Сойдешь, если не женишься! Будешь мучить себя бесконечно!

— Наверное, ты права, — в один из вечеров сдался Нестор. — В этой ситуации надо ставить точку!

— Можно развестись потом, в конце концов, — дополнила Алина.

— И то верно!

Нестору показалось, что он впервые за последние полгода почувствовал опору под ногами. Впервые улыбнулся себе утром, когда брился. Если бы еще эта проклятущая спина так не болела! Все костоправы — шарлатаны!

Ах, какая она хорошая, Алина! И сколько понимает, несмотря на юные годы!

Он ни разу не подумал, что будет с этой юной! Да и чего думать о тех, у кого жизнь на взлете! Ее надо отпустить, как подросшего птенчика из клетки. Пусть летает своими воздушными трассами, обязательно пересечется с каким-нибудь столь же юным и прекрасным!

Двадцать девятого сентября, ближе к вечеру, с букетом цветов по спецзаказу, с бархатной коробочкой в кармане он приехал к ней.

Она была удивлена и недовольна, сразу предупредив, чтобы общался с детьми быстрее, так как, если он помнит, она завтра уезжает в Турцию. И если же опять не забыл, Птичик и Верка переезжают к нему за город также завтра.

— И чего ты притащился сегодня? Память отшибло, что ли?

Его всего корежило, даже пальцы в ботинках свело. Он дохромал к детям и вяло с ними пообщался, укладывая спать. Потом решился и, выдохнув отчаянно, твердым шагом направился к ней в комнату.

Ее лицо покрывал толстый слой желтоватой маски. Под глазами она надавила клубники и растерла. На голове — шапочка для душа.

«Во, бля!» — сказала его душа, вслух же он произнес:

— Я подумал… Ты понимаешь… У меня… Давай поженимся! Столько лет знакомы… Двое детей у нас! — Он принялся выуживать из брючного кармана коробочку с кольцом, вспомнив, что забыл эксклюзивный букет цветов в машине.

Она сняла купальную шапочку, поглядела на него маленькими глазками из-под выщипанных бровей, и казалось, что зеленые волосы на ее голове зашевелились, словно ядовитые змеи медузы Горгоны.

— Вот кольцо! — Он протянул ей коробочку и увидел, как у бывшей танцорки, словно в замедленной съемке, отваливается челюсть.

Она еще долго не могла вымолвить ни единого слова. Так и сидела с отвалившейся челюстью, а он все увещевал ее, что на все воля Божья, видимо, он виноват, пойдя против этой воли, но сейчас откровение его посетило и он готов идти с ней под венец.

Потом он открыл коробочку, кольцо засверкало бриллиантом, и он протянул ей свою жизнь смиренно.

Она потихоньку приходила в себя. Забыла, что на лице маска, и стала тереть ладошками щеки, чтобы окончательно овладеть собой. Овладела и спросила:

— Ты что, мудак?

— Почему?

— Я не знаю, почему рождаются мудаками!

— Не волнуйся, — постарался улыбнуться Нестор. — Это не розыгрыш и не издевка! Я правда так решил! Поверь, все будет хорошо! Мы постараемся!

Теперь она смотрела на него как на убогого:

— Ты что, умом тронулся? Или пьяный?

— Ты же меня любишь! И опять же для детей это очень важно!

Она захохотала так, что клубничные семечки осыпались с ее лица, словно иголки с высохшей новогодней елки.

— Всегда думала, что ты мудак, но чтобы до такой степени!.. — уняла свой смех и продолжила: — Да кто тебе сказал, что я тебя люблю?! Опомнился! Когда это было! Восемь лет назад? Так тогда я малая была, ничего не смыслила!.. Кольцо он мне протягивает!.. Да видеть бы я тебя не видела сто лет, если бы не дети и не нужда их содержать!.. Ты знаешь, куда я еду завтра?

— В Турцию, — ответил он.

— А к кому?

— К кому?

— Да у меня уже пять лет как любимый человек есть, болван! Только на себе и зацикливаешься! Можно подумать, ты один мужик в целом свете! Был мужиком, да облез, как старый пень!

— Турок?

— А тебе какое дело?! А если и турок!

Нестор переменился в лице. Побледнел, ощутив сильнейшую боль в спине, сморщился:

— Так, значит, ты эти пять лет к любовнику в Турцию мотаешься?!!

— Не к любовнику, а к любимому! — уточнила.

— Пока я с детьми, ты, сука, на мои деньги с мусульманином трахаешься?!

— Это деньги, которые ты мне по гроб жизни должен! И не трахаюсь я, а любовью занимаюсь!

Нестор хотел ее тотчас убить. Он совершенно забыл о своих полугодичных муках, стоянии в церкви и батюшке Романе. Сейчас в нем формировался аффект, как ураган в атмосфере, а она меры не знала!

— Чего бараньими глазами пялишься! Я тебе двоих детей родила и что взамен получила — съемную квартиру?! Ты когда в меня своим х… тыкал, о последствиях думал?! Ну мудак конченый!!! Жениться он пришел!.. Климакс мужской, точно!

Состояние аффекта сформировалось, мозг Нестора отключился, он размахнулся безмерно, былинным героем, сжав большой кулак так, что кровь отхлынула до локтя, а пальцы сделались мраморными. И наверняка он убил бы ее с одного удара, но что-то щелкнуло в спине! Нечеловеческая боль — будто электрический высоковольтный разряд проскочил через все тело. Словно тысячу гвоздей вбили в спину разом. Его парализовало этой болью, и он рухнул перед ней на ковер…

Проснувшиеся от грохота дети уговаривали ее вызвать «скорую помощь», она сопротивлялась, утверждая, что их отец симулирует, но когда его вырвало ей под ноги, она все-таки позвонила…

Через несколько дней профессор, главный врач частной московской клиники, навестил Нестора в отдельной палате. Он был честен и безжалостен.

— У вас рак легких в четвертой стадии. Метастазы по всему организму, — присел на стул рядом с койкой. — У вас, молодой человек, есть от четырех до шести недель, чтобы устроить свои дела. Можете, конечно, перепроверить, но я денег зря не беру, диагноз правильный!

Нестору показалось, что тело его сжалось до зародышного состояния.

— Мне говорили, что у меня межпозвоночная грыжа, — пролепетал он.