- Ты хочешь сказать, Алексей Андреевич, что литовский губернатор недостаточно усерден в службе?

- Никоим образом, Ваше Императорское Величество! С некоторых пор он даже излишен в своём рвении.

Интересно, что же должен натворить гвардии рядовой, чтобы это беспокоило военного министра? Объявил войну Англии? Так мы её уже имеем. Войну имеем, а не Англию, хотя конечно же лучше наоборот. Или уговорил прусского короля повесить всех подданных с именем Адольф? С Мишки станется… Но если у него, как у меня, остались воспоминания, чувства, знания… Нет, лишнего не позволит. Наверное, не позволит.

Да, кстати, а кем сейчас Мишка стал? Я, по большому счёту, более чувствую себя императором, хотя прекрасно знаю, что это не совсем так. Кто он? Генерал от инфантерии с характером красноармейца-гвардейца был бы предпочтительнее рядового с генеральскими замашками. Конечно, немного цинично по отношению к другу, но…

- Да ты продолжай, Алексей Андреевич, продолжай, - подбадриваю сделавшего паузу Аракчеева. - Чудится, скажешь нечто презабавное.

- Куда уж забавнее? - голос министра сух и горек. - Войсками литовского губернатора захвачен город Кенигсберг, а королю прусскому направлен оскорбительный ультиматум, требующий немедленной отправки королевского флота для блокирования Балтийских проливов против английской эскадры.

- У Пруссии есть военный флот? Не знал.

- Его нет, Ваше Императорское Величество. Но сей факт не смутил Михаила Илларионовича, ссылающегося на заключённый им же договор.

- Э-э-э…

- Конечно же, государь, это Вы заключили договор, а Кутузов был лишь посредником.

- Так, значит, его требования законны?

- Да, но сам акт агрессии? И что скажет Европа?

- А Европа, милейший Алексей Андреевич, пусть поцелует мою азиатскую задницу. Фридриху Вильгельму немедленно отправить поздравления по случаю успешного предотвращения фельдмаршалом, да-да, не ослышались… фельдмаршалом Кутузовым… попытки высадки английского десанта близ Кенигсберга. И заверьте, что Россия впредь не допустит враждебных действий по отношению к дружественному государству со стороны кого бы то ни было. Напишешь? Или Ростопчина попроси, у того слог побойчее.

- Но это война, государь!

- С кем? Не смеши - проглотят и утрутся. А поздравления позволят сделать это как бы без урону для чести.

- Как бы?

- Не придирайся к словам! Располагаясь между наполеоновым молотом и моей наковальней, пруссаки обязаны любить и ненавидеть только того, на кого укажу им я! Улавливаешь мысль?

- Да, но после Ревельского разгрома…

- Разгрома, говоришь? Ну-ну…

Всё, наконец-то разошлись, оставив в одиночестве. Не часто такое, обычно всегда кому-то срочно нужен. И получается царь на побегушках - величество туда, величество сюда… Вон французский посланник третьи сутки встречи добивается - ну его нахрен! Не могу просто и прямо глядя человеку в глаза заявить, что в гробу видал всю Египетскую армию вместе с генералами. Не поймёт, будет опять плакаться и клянчить помощь, предлагая взамен честно поделить Оттоманскую Порту. Обойдётся! И вообще, судьбы мира могут подождать, когда русский император пребывает в печали.

Но долго в ней пребывать не получается - в голову лезут мысли. Мысли разные, толковые и бестолковые, умные и не очень, грустные и… и опять грустные. Кулибин взялся за перестройку Сестрорецкого оружейного завода - где взять денег на новые молоты, хотя бы падающие? Иван Петрович нашёл аптекаря, оказавшегося чуть ли не великим химиком - где взять денег для нового порохового производства? Я запретил торговлю с Англией - где взять денег, чтобы самому скупать то, что ещё недавно уходило за море? Я - голодранец! Штаны продать, что ли? Товарищи, никому не нужны царские штаны? Так и знал, никому… Дожидаются, пока они останутся последними, да отберут за долги.

Кстати, о долгах. И как мамаша умудрилась набрать столько, что и моим правнукам придётся расплачиваться? И, главное, где эти денежки? А нема золотого запасу! Разошёлся по её хреноголовым хахалям - сто тыщ направо, сто тыщ налево… Налево больше уходило. Курва матка, по-польски выражаясь!

- Дежурный!

- Здесь, Ваше Императорское Величество! - тут же, будто из-под земли появился один из лейб-кампанских прапорщиков.

- Графа Кулибина ко мне! Срочно! Аллюр три креста!

Гвардеец скосил глаза на грудь, где горделиво и одиноко висела маленькая медалька, что-то прикинул про себя, и опрометью бросился исполнять приказание. Хм, меня, кажется, опять неправильно поняли.

Иван Петрович появился только на следующий день к вечеру, когда после тяжёлого разговора с Марией Фёдоровной в графине с коньяком оставалось меньше половины. Механик выглядел осунувшимся, лишь нос из бороды торчит, но сияющим и восторженным.

- Слушай, граф, ты аж светишься весь. Если клад нашёл, делись.

- Лучше, государь, куда как лучше! Чистейший бриллиант пяти пудов весу!

- Не понял…

- Ну как же, разве не по Вашему соизволению полковник Бенкендорф привёл ко мне одного из своих родственников?

- Это кого?

- Александра Дмитриевича Засядько из штрафного батальона. Самородок, ей-богу самородок с золотыми руками и ясным умом.

- Он что, тоже немец?

- Вроде нет, но Александр Христофорович странно улыбался, представляя его родственником. Может через Дарью Христофоровну фон Ливен как-то в свойстве? Она же урождённая Бенкендорф.

- Ну если так… Дашка-проказница… Рассказывай, чего там натворили?

- Э-э-э…

- Не мямли, граф!

- Государь, - обиделся механик. - Выражение восхищения не является мямлостью. Простите, мямличаньем… мямлованием?

- У Державина спроси, как будет правильно. Ну?

Кулибин зашарил по карманам. Опять что-нибудь взрывчатое? Эх и отчаянный человек Иван Петрович - я бы не стал таскать такое близко к… ну, в общем, не стал бы. Не приведи Господь, бабахнет, оторвёт же всё напрочь!

- Вот!

И что это такое? Подозрительная склянка с подозрительным содержимым подозрительно неопределённого оттенка. Неопределённого потому, что через зелёное мутное стекло ни черта не разглядишь. А притёртая пробка предусмотрительно обвязана проволокой.

- Что сие есть?

- Товий Егорович…

- Твой аптекарь, что ли?

- Он Ваш, государь! Товий Егорович много лет бился над разгадкой рецепта греческого огня…

Нормально… а нам капитан Алымов говорил, что жидкость КС была изобретена… не помню когда, но никаких немцев-аптекарей и рядом не стояло, это точно.

- Ты хочешь сказать?

- Действие похоже на описанное в некоторых источниках. Желаете провести испытание?

- Стой, только не в камине!

Механик ответил несколько удивлённым взглядом и заверением, что ни о чём таком и не помышлял, а собирался пригласить меня на Сестрорецкий завод, где с должными предосторожностями будут проводиться пробные запуски зажигательных шутих. В доказательство и эскиз прожекта предъявил.

- А это чего за хреновина торчит? - указываю пальцем в непонятное место на рисунке.

- Это, государь, шест.

- Зачем?

- Дабы обеспечить прямой полёт ракеты.

- А, понятно. А я-то подумал - оглобли для конной тяги.

- Простите, Ваше Императорское Величество…

- Не прощу! Ещё Пётр Великий предупреждал не держаться Устава аки слепой - стенки. А вы? Подсмотрели, значит, у англичан, и на этом остановились? А дальше?

- Что дальше?

- Вот это и я хотел спросить. Тебе, кстати, что милее будет - титул князя Камчатского с немедленным отбытием в новую вотчину, или нормально летающая ракета? Мичуринцы, бля…

Хм… и чего я так взбеленился? Работают же люди, не груши околачивают. Ага, экспериментируют… А потом получается как с той же кулибинской винтовкой - пока Иван Петрович сам делает, то винтовки и делаются, стоит поручить другому - имеем угрёбище такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Так что к бесу голую теорию - пока ружье не сможет изготовить какой-нибудь Васька Суходрищев из деревни Большие Пни, на соответствующих станках, разумеется, и с должным тщанием… Кадры пусть готовят, кадры!