Та пожала плечами. Ничего нового она не услышала, потому что за этим всегда следовало что-то типа «жаль, что ты такая ворчунья» или «к несчастью, ты неполноценная женщина», или «по крайней мере, ты красивая».

– Жаль, что ты такая ворчунья, – добавила Джессика.

Антония закатила глаза.

– Можно мне одеться?

– Да, думаю, мы закончили.

– Не дразнись, – предупредила та.

– Что за нытик! – присвистнула Джессика. – Мы же и двух часов на это не потратили.

– Мы? Да ты ни хрена не сделала, только стояла, языком чесала. Я здесь всю работу делала.

– В обмен на бесплатную комнату и еду, что, должна добавить, не такая уж плохо.

Антония фыркнула, но не нашлась с ответом, так что вместо этого сказала:

– Так мы и правда закончили? Ты не издеваешься надо мной?

Королева ужаснулась.

– Не по поводу свадьбы же! Никогда!

Когда Антония вернулась в маленькую гостиную, ее ждал Гаретт.

Она моргнула. В гостиную вела только одна дверь, так что ему пришлось бы пройти мимо их троих, чтобы войти. Она понятия не имела, как он проскользнул. Это отсутствие запаха, не говоря уж о его полезности сводило с ума.

– Антония, – произнес он.

– Шшшшш, – ответила она, тыкнув пальцем за спину. – Они же в соседней комнате, к сожалению. – Она начала стягивать платье. – Это совершенно не то, о чем я думала, когда хотела помочь королеве, черт побери, говорю тебе. Я предположила, что на нее нападут и я спасу ее своими супер... – Антония поняла, что стоит в одном белье и Гаретт уставился на нее.

Дурацкие мартышкины обычаи! Вероятно, даже мертвых мартышек волновала вся эта ерунда с раздеванием. Хотя, что странно, прежде она не думала о Гаретте как о мартышке. Но он ею был, конечно. Верно? Мертвая мартышка все равно...

Ну, вообще-то это не совсем так, и она это понимала. Он был сильнее, крепче, быстрее. Не болтал столько, что ей бы захотелось вырвать себе горло; не расстраивался, не хотел обсуждать ее чувства, не затевал войны ради денег, притворяясь затем, будто это на благо людей. Он был просто… Гаретт.

– Мне жаль, – прошептала она, потянувшись к рубашке. – Я забыла, что – слушай, там, откуда я родом, – понятно, что не отсюда – никому дела нет до наготы. Но я попытаюсь помнить на будущее…

– Красивая, – сказал Гаретт и схватил ее за руку, напугав и заставив уронить рубашку. Она не заметила, как он двигался. И почему это возбуждало, а не пугало?

– Спасибо, – ответила она, – но мне, честно, все время это говорят.

– И что? – спросил он и снова потянул. Теперь она была в его объятиях, а его прохладный рот накрыл ее, руки его гладили ее волосы, почти что тянули их.

– Да, – сказала Антония ему в рот. – Это сработает.

– Да что там копошишься? – проорала Бетси.

– Когда закончишь меня целовать, – попросила Антония, отодвинувшись и смотря ему прямо в глаза, которые теперь были поражали шоколадным оттенком и не были цвета грязи, – ты не мог бы запихнуть вешалку мне в ухо, чтобы я больше ее не слышала?

– Нет, – ответил он и снова ее поцеловал. И это, подумала Антония, придавало смысл всей этой поездке.

В дверь вежливо постучали и Антония почувствовала запах молодого человека, крови и рвоты. Было шесть часов утра, все были в кроватях (или гробах?), кроме нее. Джессика, узнав о вампах, приноровилась к их расписанию, а Бетси вообще обычно рано ложилась.

Освобожденная от обязанностей до заката, Антония бродила по комнате, потому что ей нечем было заняться. Она проклинала себя за то, что не запаслась журналами, прежде, чем придти в этот дом.

Стук в дверь повторился, прерывая ее мысли.

– Войдите, – откликнулась Антония.

Дверь распахнулась и темноволосый мужчина, двадцати с лишним лет, среднего роста (а что, Миннесота – это разве не край блондинов? почему тут сплошные брюнеты?), одетый в зеленую больничную униформу и потертые кроссовки, встал в проеме. Что интересно – стетоскоп все еще висел у него на шее.

– От тебя пахнет рвотой, – сообщила она ему.

– А ты, значит, Антония, – парировал он, ухмыляясь. Он вытянул руку и она, рефлекторно, пожала ее. – Я Марк Спанглер. Доктор Спанглер, поэтому и воняю. Клянусь, я решил, что медсестра успеет схватить тазик для рвоты вовремя, но, как это часто случается, я жестоко ошибался.

Она невольно засмеялась.

– Очень жаль. Так ты проводишь дни, позволяя всем блевать на тебя?

– А также писать, какать и кровоточить, – радостно ответил он. – Но платят мало и работа ужасная, так что это того стоит. К счастью, у меня кварплата низкая.

Антония снова расхохоталась.

– Чем могу помочь, доктор?

– Оооо, почти вежлива и все такое! Интересно, меня ведь предупреждали о тебе.

– Трусы, – фыркнула она.

– Мммм. Ну, сегодня я заработаю себе на проживание – Синклер попросил меня осмотреть тебя. Так что, если ты не возражаешь.

Он не замер, как это обычно делают люди, когда так говорят. И она осознала, что, таким небрежным образом, он на самом деле не спрашивалее разрешения.

– Я не сумасшедшая, – ответила девушка. – И могу поспорить, что ты не психиатр.

– Нет, просто разновидность доктора обыкновенного из отделения скорой помощи. Но, черт возьми, от этого большому боссу станет легче, верно?

Она закатила глаза.

– Верно. Начинай.

Он проверил ее пульс, давление и прослушал сердце и легкие. Поболтал с ней о том, о сем, и при этом она не должна была заметить, что он искал признаки депрессии, шизофрении, паранойи или замутненного сознания.

– Слушай, я пролетаю все твои тесты на проверку психического здоровья, – сообщила она ему, спуская рукав рубашки. – Потому что я действительно верю в то, во что многие не верят, я уверена, что есть люди, которые хотят уничтожить меня, и я серьезно недовольна своей жизнью, поэтому я здесь.

– Да, но из хороших новостей – у тебя все физические показатели идеальны, как по учебнику. Твои сердце и легкие словно у профессионального бегуна.

– Ну, – скромно заметила Антония. – Высшая форма существования и все такое.

– Произошли от волков, не так ли?

Она закатила глаза и не ответила.

– Ага. Но из всех оборотней – а из не так и много – из всех их, только ты не превращаешься в волка в полнолуние. Вместо этого, ты предвидишь будущее.

Она вздохнула.

– Я знаю, как это звучит.

– Это звучит так, словно ты с катушек съехала, – радостно заметил он. – Но мне ли судить? Я-то с вампирами живу.

Она улыбнулась ему. Он ей понравился, и за такое-то короткое время! Невероятно.

– Это верно, – ответила она. – Так что ты скажешь королю?

– Скажу, что ты идеально здорова, но я без понятия – сумасшедшая ты или нет. Как бы то ни было, ты не выглядишь идиоткой, пускающим слюни.

– Ооо, как мило.

– Время покажет, – продолжил он задиристо. – И только я подумал, что здесь стало скучно. К тому же, сколько времени Бетси может с ума сходить по своему свадебному букету?

Она не ответила; ее занимала картинка, возникшая у нее в голове.

– Доктор Спанглер, – позвала она через несколько секунд.

– Дорогуша, зови меня Марк. Доктор Спанглер – это… он мне не знаком, вообще-то, но все равно звучит странно.

Она потянулась и тронула его за руку, нежно, как она считала, но он ойкнул и отдернулся.

– Ой! Дорогуша, ты не понимаешь своей силы.

– Позови охрану, прежде, чем лечить первого пациента. Пусть проверят карманы его пальто. Понятно? Потому что, если не проверить… – она потерла виски, ожидая приступа головной боли, если вдруг он ее проигнорирует, не говоря уж о раздражающих ее похоронах и истерике Бетси. – Если нет, то первый пациент будет твоим последним… перестань!

Он выхватил стетоскоп и прослушивал ее сердце. Антония отодвинулась.

– Ты слышал, что я сказала?