— Думаю, нам нужно сосредоточиться на том, — ответил Синклер, — что Джессика оденет на открытие выставки.

Моя подруга прыгала с одной ноги на другую. Я не видела ее в таком возбужденном состоянии с тех пор, как однажды она смогла снизить свои налоги до шестизначной цифры.

— Я думаю, мое черное платье от Донны Каран.

— Нет, нет. Во-первых, там все женщины будут в этих строгих маленьких черных платьях.

— Верно сказано, — признала я, моментально отвлекаясь.

— Во-вторых, у тебя замечательная кожа, которую ты должна подчеркнуть.

Джесс внимала каждому его слову.

— Правда, Эрик?

— Дорогая, да у тебя скулы как у египетской королевы. Ты же просто Тигровая Лилия. И ты должна (и будешь) выделяться на фоне незатейливых и тусклых миннесотских маргариток.

— Аллее?! — сказала одна из таких маргариток.

На меня не обратили внимания.

— Эрик, как мило.

— Я не мил, дорогая. Итак. Вернемся к делу, — он начал вышагивать. Я гадала, зачем я вообще в эту ночь из кровати выбралась. — Ты будешь неплохо смотреться, например, в оранжевом от Трейси Риз.

— С открытой спиной? Думаешь, для Уокера это подойдет?

— Тогда в ситцевом с маками от Кей Ангер, — предложил он.

— Должна сказать Синклер, ты не боишься цвета, — прокомментировала я, безуспешно пытаясь повлиять на тон Синклера. — Это разве не платье с зелеными цветами? Каждый размером с голову?

— Не каждая может такое одеть, — признал он.

— И стоит до хрена, — заметила Джесс, наблюдая, как Эрик вышагивает туда-сюда, словно огромная пантера. — Так что мне лучше его еще хоть раз одеть.

— Нам нужно быть аккуратными, — поучал Синклер. — и одеть тебя соответственно для свидания так, чтобы это не заставило детектива Берри почувствовать себя не в своей тарелке (внешне и внутренне). Что, принимая во внимание соразмерность твоих доходов, будет весьма сложно сделать.

Меня затрясло. В этом заявлении было столько всего не так, что я не знала, где начать стервозничать.

— Итак, одеться хорошо, но не роскошно, — повторила Джесс, проигнорировав всю кричащую неправильность ситуации, в которой мы находились.

— Точно.

— Извините, — прервала я. — Синклер, я еще не забыла про флориста и подслушивание. И ты так странно заинтересован в свидании Джессики — по этому поводу я волнуюсь по девяти разным причинам. И Джесс, должна признаться…

Что? Какого черта мне сказать ей?

Не могу поверить, что Ник пригласил тебя на свидание? Для парня, который предположительно был влюблен в меня, он как-то уж чертовски быстро все забыл. И как ты могла согласиться на его предложение, если ты знала, что я ему нравлюсь?

Я попыталась запихнуть все, что меня покоробило в этой ситуации, в одно предложение. Как же сложно быть честным другом.

— …давненько я не видела тебя в таком…ммм, возбужденном состоянии.

— Да я же не ходила на свидания с тех пор, как ты умерла. — Она обвила себя руками и крутанулась разок. — А он такой симпатичный!

— Чрезвычайно симпатичный, — поддержал ее Синклер. — Весьма и очень симпатичный.

И тогда я поняла. Эрик никогда не делал чего-то без задней мысли (а может, девяти оных). Он хотел управлять копом. Жуть как удобно. Конечно, это только первое свидание, но если все пойдет хорошо…

— Я думала, ты не встречаешься с белыми парнями, — указала я. Жалкая, конечно, попытка, но я была в отчаянии и готова на все.

— Я думала, что ты назвала это расизмом, ослиным упрямством и вообще старомодным.

— А, так ты меня теперь слушаешь? — проворчала я. — Я не говорю, что была не права, но время ты выбрала немного не то.

— Ну, теперь, когда с этим покончено, нам нужно решить, чем подходящим можно заняться после галереи.

— И это не все, что нужно решить, — пробормотала я и (вот удивление!) была проигнорирована.

— Поскольку детектив Берри тебя пригласил, думаю, можно предположить, что он сам захочет платить за все, что ты выберешь.

— Чувак. Ты уж слишком во все вмешиваешься. Ты и наши свидания так страстно планируешь? Не то, чтобы у нас было хоть одно…

— Заткнись, Бетси. Хотя бы раз, все будет только обо мне. Эрик, продолжай.

— Так что это должно быть что-то, что вам обоим понравится, не сверх-дорогое, и что подтолкнет его к еще одному свиданию, но не будет слишком смущающим, давящим или дающим ложное представление об интимности.

Я затянула воображаемый ремень.

— Сложная задача, шериф.

— Ужин в любом приличном месте не годится. Так что вернитесь сюда, чтобы выпить чего-нибудь; этот дом точно имеет определенную атмосферу. Фастфуд для тебя — это ресторан «Красный омар» (сеть ресторанов, специализирующихся на блюдах из морепродуктов, которые обычно прилично стоят — прим. переводчика), так что все варианты для среднего класса отпадают. А значит…

Джесс ждала. Я ждала. Какого черта, мне было так интересно. Ему бы книги писать. Никто не умеет правильно вести себя на свиданиях. И всем хотелось бы совета.

— Кофе и десерт в «Николя», — решил он после минуты размышления. — Кофе первоклассный, сладкое великолепно и стоить будет недорого, если ты не закажешь ужин. А бискотти они делают сами.

— Ооооо. Синклер, ты просто супер.

— Да, — самодовольно ответил тот.

— Я просто в диком ужасе, — заявила я.

Как только я собралась оттащить Синклера в сторону и накостылять ему за…ну, за все; как только я собралась оттащить Джесс в сторону, чтобы узнать правду — в дверь позвонили.

— Джессика, я бы очень хотел продолжить нашу беседу, — сказал Эрик, — Но ты должна извинить нас.

— Ооооо, — ответила она. — Вампирские делишки, да? — Этот вечер, видимо, полон сюрпризов, потому что я давненько не слышала столько охов и вздохов. — Кто там?

— Никто, — спокойно ответил Синклер. — Кого бы я желал тебе повстречать. — Он кивнул головой в сторону лестницы. — Будь любезна.

Я не знала, что сказать, и Джессика была в таком же состоянии. После пары неловких секунд молчания, она пожала плечами и засеменила из комнаты.

— Ты поорешь на меня за это, — сказал Синклер, подходя ко входной двери, — позже.

Я немного боялась увидеть того, кто был за дверью, и, как обычно, мое воображение меня подвело, потому, что это была абсолютно нормальная (даже красивая, правда) женщина в возрасте. Она выглядела как библиотекарша в своей лиловой блузке, серой юбке, скромных колготках и черных туфлях. Они были кожаные и даже не потертые.

Судя по внешности, ей можно было дать около пятидесяти: черные волосы пронизывала седина, а вокруг обоих глаз была сетка мимических морщинок.

Ее глаза.

Что-то было в ее глазах. У Синклера иногда такие бывают. Когда он бесится от того, что происходит (точнее, когда вампиры пытаются убить меня), у него глаза становятся такими же. Они так темнеют, что невозможно их рассмотреть: вроде тех очков, что носят федеральные полицейские. Смотришь в них и — сложно объяснить — видно только себя. Почти все время я вижу нежную сторону Эрика, его любовь и заботу обо мне, его веселье — все только лучшее. Но иногда, когда всего этого нет, значит — мне есть о чем волноваться.

Я уставилась на женщину, немного испуганная, а она поклонилась и произнесла что-то, кажется, на беглом французском.

Синклер улыбнулся ей, что выглядело процентов на восемьдесят пять искренним.

— Добрый вечер, Марджори.

— Ваши Величества.

— Приятно снова вас увидеть.

— И вас, сир.

Синклер наклонился и поцеловал ей руку (так по-европейски), но прежде, чем кто-либо мог поцеловать мою, я вытянула ее для рукопожатия. Что она и сделала, улыбаясь мне, что почти заставило меня отпустить ее руку. Вампирша была холодной, как я и ожидала, но я не могла увидеть в ее глазах ничего, кроме себя, чего уж я не ожидала совсем.

Она стара, решила я. Вампирша, которая видела абсолютно все — все. И ей на все было пофиг. На все. Я таких жалела и так же боялась. Мне было их очень-очень жаль.