— Вот она!

Это был скорее ручей, чем река, — неширокий, зато глубокий, с отвесными скалистыми берегами. Пожар уже подобрался к другому его берегу: там был виден окутанный дымом желтый огненный вал.

— Огонь откатывается, — сказал Кэтбар. — Посмотрите на деревья!

Эдмунд уставился в дымную мглу, морща нос. Деревья на том берегу казались какими-то низкорослыми и тоненькими. Да это же обломки без ветвей — все, что оставил после себя пожар! Многие деревья попадали, образовав густой бурелом из голых стволов.

— Они уже сгорели, — определил Кэтбар.

Все в пене, лошади встали как вкопанные, выпучив глаза. Эдмунд невольно прижался к окутанному паром конскому крупу, хотя ему не было холодно, наоборот. Весь отряд сбился в кучу, как будто так было безопаснее.

— Это все проделки Локи, — уверенно заявил Клуаран.

Ари кивнул.

— Даже молния не вызовет зимой такого лесного пожара, — молвил он. — Нам повезло, что он устроил его там, где устроил. Если бы не ручей, нам несдобровать.

— Думаешь, это везение? — фыркнул Клуаран. — Нет, Локи даже обессиленный сумел бы найти нас и превратить в пылающие факелы одним напряжением своей подлой мысли. — Глядя на уходящее прочь пламя, менестрель заключил: — Просто ему нравится играть со своими недругами в кошки-мышки.

Беглецы переглянулись — круг бледных лиц, подсвеченных во мгле багровым отблеском.

— Он что, засел в лесу? — прошептала Элспет.

У Эдмунда от страха перехватило горло.

— Что же нам делать?

— Заставим его ждать, — пробасил Кэтбар. — Останемся здесь до рассвета, чтобы хорошенько его разглядеть при встрече. К тому же, — тут он со значением посмотрел на Эоланду, — разве почтенная госпожа не предупреждала, что ночью он гораздо сильнее, чем при свете дня?

— Тут ты попал в точку, — задумчиво произнес Клуаран. — Днем насылаемые им видения слабее. А вот если он решит прибегнуть к силе… — Менестрель не стал договаривать. — В общем, если нам суждено с ним встретиться, то я предпочел бы хорошенько рассмотреть его.

Он оглядел своих спутников. Ари, соглашаясь, кивал, Элспет, растиравшая себе ладонь, не возражала. У Эдмунда ноги подкашивались от одной мысли о том, что они должны двигаться в кромешной тьме навстречу огненному демону. Поэтому он тоже кивнул в знак согласия.

— Значит, решено? — спросил Клуаран.

— Нет! — раздался голос Фриты.

Все повернулись к ней, и девушка от волнения порозовела.

— Я имею в виду, — она стала сбивчиво объяснять, — что вам надо оставаться здесь, с этим не поспоришь. А я пойду дальше.

Эдмунд был озадачен, остальные, судя по лицам, тоже.

— Там, за этой рекой, мой дом, — тихо сказала Фрита. — Мне надо туда, к отцу.

Она уже зашагала прочь, но Элспет поймала ее за руку. Эдмунду показалось, что в глазах его подруги блестят слезы.

— Я с тобой, — сказала она Фрите.

Эдмунд ждал, что Кэтбар станет спорить, но воин согласился.

— Твоя правда, девочка, — сказал он. — Мы перед ним в долгу.

Все верно, подумал Эдмунд. Графвельд оказал им гостеприимство, превышавшее его возможности, и даже отпустил Фриту, свою единственную дочь, сопровождать их в опасном пути.

— Я тоже пойду, — заявил он, хотя голос его подвел и прозвучал по-петушиному, неуверенно.

Клуаран переглянулся с Ари и вздохнул.

— Ладно, идемте все вместе, — молвил он. — По крайней мере, не заблудимся.

Речка была узкая и мелкая, почти по щиколотку, но едва Эдмунд ступил на другой берег, его охватил испуг: теперь защиты ждать было неоткуда. Вокруг клубился дым, и от него першило в носу, слезились глаза. Огонь не представлял для них прямой угрозы, но жар и запах гари обладали какой-то вещественной силой. Вокруг торчали, насколько хватало взгляда, лишь обугленные стволы, до которых горячо было дотрагиваться; некоторые вместо крон были увенчаны раскаленными углями, и оттуда на головы путников сыпались обжигающие искры. Клуаран и Ари, ведшие лошадей, замыкали шествие. Лошади осторожно ступали по горячей земле, сверкая белками выпученных от страха глаз.

Фрита шла проворно, едва не переходя на бег, и Эдмунд поражался, как она находит дорогу в этой обугленной пустыне. Ему передалась ее торопливость, ее страх увидеть домик Графвельда в огне.

Он вдруг заметил, что окружающее их багровое свечение увеличивается, жар становится все нестерпимее. Вскоре доносившийся спереди треск пожара усилился. Фрита ахнула и замерла на месте.

Перед ней появилась поляна, окруженная тлеющими скелетами — обугленными головешками стволов. Прогалина была черной и пустой, там властвовал лишь пепел, от которого больно першило в горле.

Фрита оглянулась. Ее лицо было белее снега.

— Быстрее! — торопила она остальных. — Видите?

На другой стороне поляны, шагах в ста от путников, в дымящемся лесу зиял зловещий провал. Там обгоревшие деревья попадали, и образовалась просека, похожая на след в высокой траве, оставленный идущим. Перед мысленным взором Эдмунда вырос Локи, превратившийся в великана, каким и был этот демон, когда они видели его в последний раз: тогда он взирал на своих недругов из устроенной им ловушки и покатывался со смеху, прокладывая им гибельный, но неизбежный путь. Эдмунд подбежал к Фрите и увидел по выражению ее лица, что она была напугана: просека проложена, скорее всего, к ее дому.

Было ясно без слов, что на страшную прогалину им хода нет: лошади отказывались идти, упирались, людям тоже не хотелось ступать на испепеленную землю. Фрита повела их кружным путем. Лошади с трудом протискивались между устоявшими деревьями, обжигая бока о тлеющие стволы. Потом северянка, почти не оглядываясь на своих спутников, побежала, не заботясь о том, успевают ли они за ней. Эдмунд и Элспет уже задыхались, когда достигли просеки. Там запах гари был слабее, и отблеск пожара остался позади. Но успокаиваться было рано: землю, казалось, вспахали гигантским плугом, во все стороны торчали толстые корни, остатки вырванных и брошенных в чащу деревьев.

Прежде чем устремиться дальше по этому опасному коридору, Фрита набрала в легкие побольше воздуху.

— Скорее! — крикнула она и помчалась вперед.

Кроны разомкнулись, и они увидели начинающее светлеть небо.

— Скоро утро, — сказал Кэтбар. — Если при свете дня его силы ослабевают, то мы пришли вовремя.

— Я бы на это не рассчитывал, — буркнул Клуаран.

Фрита остановилась и подняла руку. Дождавшись всех, она проговорила:

— Мы совсем близко от моего дома. Надо ступать осторожно.

Еще сотня шагов — и перед ними снова чернела лесная чаща, но Эдмунд уже видел там слабый свет. Впереди была поляна, где жил Графвельд. Как тут унять сердцебиение?!

— Держимся вместе! — шепотом скомандовал Кэтбар, но поздно: Фрита уже рванулась вперед. Эдмунд и Элспет устремились за ней. С виду дом Фриты совсем не изменился с тех пор, как они видели его в последний раз. Эдмунд перевел дух.

Домик с дверью, завешанной волчьими шкурами, за ним сушильня, аккуратная поленница — все говорило о мире и порядке. Даже жар печи, где Графвельд изготовлял древесный уголь, манил теплом и рождал уверенность. Эдмунд почувствовал, как Элспет облегченно разжимает пальцы, — все это время она цеплялась за его рукав. Когда из-за деревьев вышли остальные трое спутников Фриты, та с радостным криком метнулась к домику.

Шкуры перед дверью раздвинулись, и на пороге показался сам Графвельд. Лицо бородача было усталым, даже измученным, но он раскинул руки, желая заключить дочь в объятия.

— Скорее в дом! — позвал он. — Здесь стоять опасно!

Эдмунд и Элспет последовали за Фритой к дому. Их манил гостеприимный отблеск очага.

Но тут раздался яростный рев. За печью для обжига углей выросла темная бесформенная фигура, размахивавшая раскаленным прутом. Она приближалась к дому с невнятными восклицаниями. Кэтбар преградил ей путь, извлекая свой меч.

— Стой!

Фрита, не добежавшая до отчего дома всего лишь десятка шагов, остановилась и повернулась к страшному призраку.