– Слышишь ты, выродок рогатый! Верни все, как было! Я не хочу, слышишь? Не хочу! Не хочу! Не хочу!!!

– Не хочу… не хочу… не хчу… нхчу… хчу… чу… ууу… УУУУ– – разнеслось полуэхо-полушепот. Казалось, что крик Дениса отражается не только от стен станции, леса, утеса, но и от самого неба. И от каждой снежинки, причудливой, вычурной, неземной формы. Казалось, что эхо появляется само собой и всего лишь передает его мольбу кому-то. И на миг Денису показалось, что там, в снежной кутерьме, в сплетении веток, стволов и лиан, мелькнула гигантская рогатая фигура.

Метка на плече вспыхнула – и тут же боль исчезла.

А Денис так и стоял, подставив лицо падающему снегу. И когда одна из снежинок отдалась резким ожогом, а последующие словно облили его лицо едкой кислотой – он был счастлив, как никогда в жизни.

Национальное охранное предприятие (НОП) «Война и мир» выиграло государственный тендер на проведение военных операций двадцать лет назад. Как полагается, тогда же НОП было официально зарегистрировано в мировом реестре временных министерств обороны.

Ныне НОП «Война и мир» вполне оправдывало старинную поговорку: нет ничего более постоянного, чем временное. Многочисленные сотрудники этой организации давно привыкли думать, что скорее государства и всякие сообщества падут, чем закроется их пусть солидная, но, если хорошо разобраться, все же частная лавка. В ходе слияний-поглощений, а также размещения акций в Интернете подлинный собственник «Войны и мира» скрылся глубоко в кулисах экономической жизни планеты. Возможно, это был зарубежный гражданин – капиталам, как известно, границы не писаны. Впрочем, этот факт не влиял на основные показатели деятельности компании.

«Война и мир» работала, как часы. За двадцать лет компания по поручению государства успешно провела шестьдесят семь войн и влипла только в три мелких судебных процесса, да и то исключительно по глупости внутреннего аудитора. В остальном – швейцарское качество услуг. Между тем, этот бизнес требует знания множества тонкостей и нюансов, что является результатом длительной работы на рынке. Новичку или выскочке – не под силу. В чем-нибудь да напортачат. В таком деликатном деле, как война, государство предпочитало полагаться на проверенных временем подрядчиков. Поэтому сотрудники «Войны и мира» ни секунды не сомневались, что и ближайший тендер также закончится в пользу их родной компании.

И тут – облом.

В сущности, пока не облом, а досадное препятствие в коммерческой деятельности, но уж больно не вовремя. Очередной тендер на носу.

Обязанности НОП «Война и мир» смотрелись просто только на поверхностный взгляд. Во-первых, компания должна была по поручению государства объявить и провести войну строго в соответствии с согласованным с противником планом и с применением согласованного сторонами оружия. Во-вторых, на НОП «Война и мир» лежала ответственность за организацию пиар-кампании в целях разъяснения населению смысла и мотивации очередной войны, ее благотворного влияния на мировой баланс сил. В-третьих, «Война и мир» занималась эвакуацией беженцев с театра военных действий, их расселением, социальной реабилитацией и трудоустройством. Также приходилось заботиться о пленных – учитывать их, содержать, обменивать, выслушивать вечные упреки. Хорошо, что пять лет назад разрешили формировать отряды пленных на контрактной основе. Все легче, стали вербовать пленных в жарких странах, а то местные (даже те, кто любил путешествовать) далеко не всегда соглашались.

За внешней простотой задач стоял кропотливый и нервный труд тысяч сотрудников «Войны и мира». Мелкие проблемы возникали часто – то портативный коллайдер заест, то робот-убийца какой-нибудь взбесится, то капризный беженец недоволен дизайном нового дома или новым местом работы. Технические сбои считались неизбежным злом. Войн много, аппаратура и техника быстро изнашиваются, за всем не уследишь, особенно когда ведешь две или три войны одновременно – рук не хватает. Штаты не резиновые.

А вот с беженцами предпочитали не шалить. Их судьбу зорко отслеживал влиятельный Мирный Трибунал – склочное наднациональное сообщество старых стерв-общественниц и обозленных юристов-правозащитников, которых хлебом не корми, только дай швырнуть камень в «проклятых милитаристов». Поэтому до крайности старались не доводить: НОП «Война и мир» содержало целый штат специалистов с хорошо подвешенными языками, способных регулировать недоразумения с беженцами еще до начала военных действий.

И вот наступил черный день, когда специалисты по работе с беженцами признались, что их опыта и нервов не хватает для разрешения неожиданной конфликтной ситуации.

Глава дирекции социальных экспертиз «Войны и мира» майор первой категории Климов встретил пресловутый черный день в бодром настроении. Наима восхитительно бредила на ушко, доставка не опоздала с органическим завтраком, кислородный душ обдал живительным облаком, скоростной лифт за минуту домчал до кабинета, ортопедическое кресло приняло в свои объятия загорелое тело тренированного мужчины тридцати двух лет.

Он – правильный парень с правильной девушкой, правильной работой и безупречно устроенной жизнью.

Ведущий специалист дирекции – прапорщик немного за двадцать – ввалился к шефу объяснить, что это не совсем так.

– У нас проблемы, – доложил прапорщик. НОП «Война и мир» сохранила в корпоративной практике воинские звания, давно отмененные в государстве, чтобы подчеркнуть специфику деятельности компании. Да и сотрудникам эта игра в «прапорщики-майоры-генералы» полюбилась.

– У кого это – у нас? Это у вас проблемы, – строго подчеркнул майор Климов. – У меня пока никаких проблем.

Он не любил сотрудников, которые валят со своей больной головы на его здоровую.

– В чем дело? – сдвинул брови Климов.

У прапорщика осело лицо. Его личная стратегия реагирования на критику нуждалась в срочной коррекции путем воздействия на лобные доли. Или уволить, раз не справляется. Климов относился к сотрудникам, как к расходному материалу, поясняя свою философию мутной фразой «на войне не избежать потерь».

Он взял прохладный хрустальный шарик, стал мять и катать его в левой руке – это всегда отвлекало нервишки. Говорят, лет сто назад среднестатистический человек был более стрессоустойчивым и спокойным. Но когда население Земли приблизилось к десяти миллиардам, ученые, первые открывшие феномен «межличностной аллергии», всерьез указали на то, что люди стали с трудом выносить друг друга, и пора с этим что-то делать. Конечно, часть человечества удалось распихать по Луне и Марсу. Однако основная масса все еще продолжала толпиться на Земле.

Майор Климов страдал «межличностной аллергией» в легкой форме. Обычное дело, почти здоровье. Тяжелую форму диагностировали, к примеру, когда человек начинал сразу истерично орать и бить ногами при одном взгляде на соплеменника. Во всяком случае, легкая форма «межличностной аллергии» не помешала Климову занять руководящий пост.

– Сейчас мы работаем с беженцами из населенного пункта Малые Силки, – объяснял трепетный прапорщик, глотая страх перед начальством. – Малые Силки выбраны в качестве театра военных действий в очередной лунной войне. Все шло по плану, но вдруг один из беженцев повел себя неадекватно. Он заявил, что отказывается покидать Малые Силки. В таких случаях мы обязаны провести с ним разъяснительную работу, раскрыть смысл функционально-этической поправки, предложить несколько улучшенных вариантов переезда и трудоустройства. Мы все сделали по инструкции, а он уперся рогом. Никуда не поеду, говорит, и все.