При рассмотрении более простых, связанных из палок конструкций, тоже не пожалели времени на анализ мест сочленения, начиная с форм прилегающих поверхностей, заканчивая узлами и способами устройства бандажей.

Даже тонкие прутики, сколотые шипами… кажется, боярышника, что принесла Репка, были изучены и оценены. Да, абстракции моим современникам даются непросто, зато в комплексности подхода им не откажешь.

Отсюда и проистекают некоторые особенности педагогического процесса и принципов формирования учебных групп.

Как Вы поняли, я "застрял" в Когиде. Естественно, отрыв от основных "научных" центров вызвал в душе моей глухой протест и, делать нечего, набрал я новую группу любопытствующих, в основном, ориентируясь на желание ряда товарищей припасть к источнику знаний. Худо-бедно - десяток андертальцев разного возраста разделили мое желание выяснить некоторые тонкости, связанные с тем, что во что и как можно превратить, и как делаются разные хитрые приблуды. То есть рассмотрение свойств треугольников - это просто времяпровождение во время сухой перегонки… сегодня - верхушек рогоза. Ну, тех, что распадаются в пух.

- Учитель! Смотри! Блестит что-то на боку камня! - излишней тактичностью местное население не наделено, так что и на полуслове прервать могут.

Беру в руку принесённый образец и с интересом рассматриваю выглядывающие из него медные на вид включения.

- Как зовут тебя, любезный? - я не встречал раньше этого человека.

- Берестяной Черпак из племени Горных Барсов.

- У меня отец из вашего племени. Когда он покинул родной шатёр, его звали Ыр.

- Это не брат ли Быга, побившего шамана?

- Он самый. Его теперь зовут Атакующим Горностаем и он торговый вождь Северного Союза Самостоятельных Родов. А тебя что занесло в эти края?

- Голодно было у нас в те времена, вот и ушёл мой род искать мест хорошей охоты. А потом прошел слух, что в Когиде, которая рядом с большой рекой, за интересный камень могут дать прочную ткань, лучшую той, что плетут женщины долин.

- Не сомневайся, дадут тебе ткани, и даже штаны из неё сошьют, если ты задержишься на денёк-другой, - я подмигнул Донышку, чтобы занял гостя, а сам расколол каменюку пополам и, пока помощнички раздували горн, растолок его, чтобы он лучше смешался с древесным углем. Одну половину в тигель, вторую прямо в пламени попробуем прокалить. А там поглядим, как из этого добра можно извлекать металл. Ну не медеплавильщик я, поэтому пробовать нужно.

Ромашка - умница весы приготовила, Стебелёк сгонял за мелкими угольками, что отсеиваются из золы, а Прутик сбегал на кухню сказать, что сегодня класс оставлен после уроков и умоляет подать ужин прямо в аудиторию. В общем, Вы поняли, каких сорванцов я в ученики себе подобрал. Не мастер я ни увлекать, ни принуждать. Так что, если кому-то неинтересно - так никто никого не держит.

У нас много разных затей, иногда откровенно глупых. Скажем, сухая перегонка камней, которую устроила Репка, пока никто не видит (мы тогда солод перетирали камнями), дала забавный результат. Некоторые камушки изменились после выдержки при высокой температуре, что породило целую серию аналогичных действий, но не с произвольной кучей осколков, а с отобранными по сходству внешних признаков образцами. Мы по разному изгалялись над каменьями, после чего получили неплохой вариант белил и некоторое количество цинка, про который я поначалу думал, что это олово.

Теперь же, увидев призрак меди, я сильно возбудился, потому что, если удастся её получить, то это сулит нам латунь - вполне приличный материал прежде всего для кос. Керамические-то об любую кочку легко поломать. Опять же лемех из неё может вполне приличный получиться… что-то я опять про прибамбасы начал. Про людей же хотел. А с людьми получилось любопытно.

Постепенно в Когиде остались, преимущественно люди долин - те самые мужчины, что сошлись к нам на усиление, когда мы готовились к противостоянию с праттами. Многие ведь с семьями приходили, а иные, как освоились, так и родню потянули за собой. Вход же в городище был оборудован полосой препятствий, чтобы подчеркнуть военное назначение данного селища, что каждый раз при входе и выходе создавало неудобство. Да и многолюдно тут сделалось. В общем, потянулся народ на хутора - сажать личные огороды.

Разумеется, это не было пущено на самотёк, то есть вмешался я в процесс самым злобным образом. Во-первых, все селения пересчитал и людей переписал. Во-вторых в каждый пункт посылал сильный отряд, чтобы срубы поставили и печи сложили - нефиг нашим людям по землянкам ютиться или в хижинах мёрзнуть. В-третьих в эти места воловья упряжка с плугом командировалась, чтобы выполнить самую тяжелую работу перед севом. Понятно, что воинскую повинность эти жители несли, преимущественно по части патрульно-постовой и дозорной службы. Своего рода реестровое казачество образовывалось на землях, граничащих с не вполне дружелюбным соседним сообществом.

Дальний Бросок по этому поводу вздохнул с облегчением - ему теперь команды в поиск посылая, не надо полагать по два-три дня на дорогу до места - подчинённые там и живут, где выполняют задачу. А поверх этого охотовед и лесовод, делая своё дело, не перетаскивают за собой шатры на нартах, а идут налегке из хутора в хутор и объясняют людям, почему там нужно вырубить, а не в другом месте. До лесопосадок дело пока не дошло, да, может, и не понадобятся они в этих местах - березняк и осинник здесь быстро затягивают лесные поляны или росчисти, за которыми перестали присматривать.

Это я быстро рассказываю, а на самом деле у меня уже старший сынок своими ногами пошёл и Тычинка дочкой порадовала. Мышка же успокоилась, - уговорили мы её не торопиться рожать, пока не подрастёт и не наберёт массы тела. Живём мы в просторном срубе с застеклённым окном, рядом с которым, сидя за столом, я и пишу эти строки. Летом полагаю отправиться сухим путём на север поближе к горам, туда, где часто встречаются меденосные камни.

- Барсук! Бросок тебя зовёт, - за спиной посланца ещё закрывается дверь, впуская в тёплую комнату морозный воздух, а я уже меняю легкие домашние мокасины на тёплые, пошитые в расчёте на ходьбу по глубокому снегу на широких лыжах. Знаю, что вождь нынче далеко - до темноты только-только добегу.

Гонца уже поят чаем, а в мою котомку укладывают шмат сала и лепёшки - женщины древнего мира на редкость догадливы. Фая помогает мне залезть в сплошную, без запаха, шубку с капюшоном, надеваемую прямо на голое пузо. Это, чтобы пот испарялся беспрепятственно.

Тычинка, отвесив Мышке ласкового подзатыльника, перекладывает дорожный припас в поясную сумочку, укрепляя её на ремне сзади. Она же, вместо копья подаёт мне лыжные палки - умеет женщина думать также, как я - мы с самого детства вместе.

Бегу по свежему следу, проложенному посланцем. Я на лыжах весьма шустёр, так что никто и не пробует составить мне компанию, тем более, что дистанция в полсотни километров не каждому по плечу.

Срезал выступ берега, перебежал по льду большую реку, ещё один мысок пересёк, а уж дальше пошел вовсю скользить по бескрайнему ледяному простору. Тут снежок зализан ветром, поэтому можно и коньковым ходом гнать… оно, конечно, хорошо бы для этого лыжи поуже, да полегче, и крепления поосновательней, но местами и так выходит, хотя не слишком грациозно.

Эхх, красота!

На вытащенном на берег "Мокасине" тепло, и вкусно пахнет. Сизая приспособилась в одной из пазух обжиговой печи тушёнку доводить до кондиции, поэтому зимой её не экономят - разогревают в той же пазухе и лопают, сколько влезет. Мужей своих хозяйка мастерской без дела скучать не оставляет - они всегда при деле, отчего посуды тут "выпекается" - только успевай забирать. И ещё свистки, и куколки, и загогулинки хитровымудренные, о назначении коих не сразу догадаешься. Опять же кирпич печной фасонистый: для сводов клиновой, или другой тип - углом, чтобы радовал глаз хозяек, фрагменты дымоходных труб, плитки вьюшек. Сизая не привыкла ограничивать свои фантазии обычным набором привычных обиходных вещей. Душа моя радуется каждый раз, как заглядываю к ней.