Лида проснулась, как всегда, в предутренний час, когда еще не забрезжил рассвет. О его приближении она догадалась потому, что стихли ночные голоса леса. Тихонько, чтобы не разбудить подруг, выбралась из палатки и взглянула вверх. Звезд не видно, значит небо затянуто тучами. Ну, это не страшно. Два предыдущих утра тоже обещали пасмурный день, но взошло солнце, и пелена облаков как-то незаметно растаяла.

Во всех палатках еще спали, и Лида направилась к кострищу в центре их бестолкового лагеря. Под слоем пепла нашлись тлеющие угольки, и вскоре завел свою песню чайник, пристроенный на длинной наклонной жерди над огнем. Из Лидиной палатки выбралась Светка, а за ней и Люба. Молча расселись вокруг костра и позавтракали, отламывая ломти белого мяса от огромной печеной рыбины. Так же, в полной тишине, собрались, помогая друг другу, и бесшумно разошлись в разные стороны в густых еще сумерках рождающегося утра.

Лиде, пожалуй, было ближе всех. Пройдя с километр по песчаному берегу реки, она вышла к отмели, нанесенной впадающим ручьем, оставила на берегу корзинки и вошла по колено в воду. Самое время. Как раз сейчас мелкая рыбешка уходит из реки в ручей, спасаясь от хищников. Правда, при таком бледном свете контуры добычи в воде видны еще плоховато.

Удар острогой - и на развилке деревянного наконечника наколота первая рыбка. Широкий взмах - и добыча летит на берег. Затем еще и еще... Била не подряд, а на выбор, предпочитая средний размер, примерно с ладошку. Они хорошо провяливаются.

Часа через два, когда уже почти совсем рассвело, Лида закончила промысел и выбралась на сушу. Достаточно. Две полные ведерные корзинки - это ведь надо еще дотащить.

Путь ее лежал, однако, не в направлении лагеря. Пройдя метров триста вверх по ручью, она свернула прямо в прибрежные заросли и по чуть заметной тропе вышла на поляну. Люба уже ждала ее. И времени даром не теряла. Успела освободить глиняную корчагу от вчерашнего улова и заканчивала развешивать его на нижних ветвях деревьев теневой стороны. Лида помогла ей, а потом они вдвоем засолили в освобожденной емкости то, что содержалось в принесенных корзинах. От утренней молчаливости не осталось и следа. Теперь они не то чтобы без умолку стрекотали, но вели акустический обмен мыслями с интенсивностью, свидетельствующей о том, что мыслей у них много. Закончив работу, вышли к ручью, ополоснулись и направились к реке. Здесь Лида быстренько наколола на острогу несколько крупных рыбин и, сложив их в корзинки, девчата двинулись к лагерю. Отклонившись немного от берега, наполнили еще две корзины плодами, что в изобилии росли в лесу. Здесь же они присели прямо на траву и продолжили свой разговор.

- Дольчатые яблоки уже все спелые. Пожалуй, завтра на ветках почти ничего не останется. Думаю, надо сегодня заняться ими всерьез.

- Верно. Вот накормим эту братию и вернемся сюда втроем. И знаешь, надо будет осмотреть то местечко, про которое Светка рассказывала. Может быть, уже пора обламывать этот хвост и перебираться туда со всеми припасами?

- Посмотреть, конечно, вреда не будет. Да и потом его наверняка придется обустраивать. А вот перебираться можно пока и погодить...

Девчата замолчали, как-то странно переглянулись и обе отвели глаза. Как будто подумали об одном и том же, но о таком...

Из зарослей бесшумно появилась Светка. На концах палки, что лежала на ее плече на манер коромысла, болтались тушки зверьков с приличного поросеночка размером. Распределив между собой ношу, вся троица отправилась к месту ночевки. Когда они добрались, первый луч солнца заиграл на вершинах деревьев.

Лагерь только еще начинал просыпаться. Народ из палаток, нанеся краткий рабочий визит в кустики, отправлялся к реке умываться. Многие купались в теплой прозрачной воде, время от времени затевая веселую возню. Девчата, притащившие провиант из леса, к ним не присоединились. Вся их недавняя разговорчивость мгновенно улетучилась и, лишь изредка перебрасываясь короткими фразами, они натаскали воды и дров и приготовили завтрак, накрыв его прямо на земле, на клеенке, снятой с натянутой между деревьями веревки. Утреннее купание способствовало появлению у остальных прекрасного аппетита, что и было продемонстрировано немедленно. В общем, и мясо, пожаренное на вертеле, и рыба, отваренная большими ломтями, и тушеные с кусочками маслянистых плодов мясистые листья и множество фруктов - все пошло на ура.

Кроме знакомой нам троицы, сохранявшей молчание, в трапезе участвовало еще пятеро юношей и пять девушек. Верховодил коренастый, среднего роста, Лешка. Составлялся план на предстоящий день. Все собирались охотиться и обсуждали детали предстоящего мероприятия. Покончив с едой, поднялись и, вооружившись довольно грубыми луками и копьями, отправились в лес.

Они еще не скрылись за ближайшими деревьями, как Лида, Светка и Люба убрали остатки завтрака, вымыли клеенку и развесили ее на просушку. У них тоже были планы и медлить с их реализацией они не стали, ведь до полудня оставалось всего часов двадцать, а потом зной станет такой, что ни о какой работе и помыслить невозможно. Захватив по паре корзин, они двинулись вдоль реки к тому месту, где были заросли дольчатых яблок. Едва выступ берега, заросший кустами, оказался между ними и лагерем, как из этих самых зарослей вышел паренек и окликнул их.

- Привет! Вам помочь?

- Ой, Мишка, ты совсем вернулся? - Светкино лицо просто светилась радостью. Любины глаза излучали нежность, а Лида счастливо улыбалась. Под таким шквалом приветливости гость почувствовал себя не в своей тарелке, но через секунду все вдруг вошло в привычное русло. Девчата переглянулись, и лица их приняли "повседневное", ну разве чуть настороженное выражение.

- Нет, я не вернулся. Просто тоскливо как-то. Дай, думаю, поищу себе компаньона. Может, кто хочет со мной?

- Я, - три голоса произнесли это слово одновременно. И снова девчата переглянулись. И во всех трех взглядах промелькнуло что-то дикое. То ли страх, то ли гнев, то ли ненависть. Мишка не успел толком разобрать.

- Тогда собирайтесь и айда. У меня лодка вон в том заливчике. А если в лагере сейчас никого нет, можно подогнать ее поближе.

Было любо-дорого смотреть на эти сборы. Девчата действовали слаженно, как один организм. Подтягивая и поддерживая, помогая друг другу при малейшем затруднении, они свернули палатку и спальные мешки, упаковали вещи, инструменты и снасти. Уже через четверть часа в лагере стало на одну палатку меньше, а легкая, просторная лодка из древесной коры скользила вдоль по реке, подгоняемая двумя двухлопастными веслами.

До начала дневного пекла успели подняться вверх по течению километров на тридцать, войти в озеро и добраться до одного из островов. Мишка греб непрерывно, а девчата сменяли друг друга, сначала редко, а потом все чаще и чаще. Пристали к отлогому песчаному пляжу, разгрузили лодку и вытащили ее из воды далеко на берег, под деревья, где, под удивленными взглядами спутниц, Мишка невозмутимо привязал ее, и не к самым нижним ветвям, а вскарабкавшись метра на четыре. Потом поднял на веревке рюкзаки и палатку и пригласил остальных к себе наверх.

Лезть было удобно. Сучья располагались как будто ступени, а все, что могло мешать, оказалось спилено. Гостьи очутились в просторной, прочной хижине, основанием которой служили бревна, закрепленные в развилках стволов могучих деревьев. Пол из плах, стены и крыша сплетены из прутьев и покрыты корой. Впрочем, часть наружных пластин Мишка убрал, и сразу стало светло, а легкий сквознячок принес ощущение прохлады. Хозяин достал с полки солидных размеров глиняный горшок с крышкой и деревянные ложки. Гостьи не заставили себя упрашивать и, расположившись кружком вокруг стола, в два счета уплели угощение. Тушеные овощи с мясом даже в холодном виде были просто объедение. Да и веслами намахались. После обеда все уснули, расположившись на плетеных топчанах и подстелив спальники.