Нет, продолжал он мечтать. Он не стал бы сидеть у нее на шее. Он не стал бы беспомощно ждать, пока его всему научат. Он держал бы открытыми глаза и уши, и каждый прожитый день равнялся бы десяти годам, прожитым в новом для него мире. — Он был бы самым лучшим мужем, единственным недостатком которого было бы то, что на пять дней в месяц он превращается в волка… Но ведь бывает и гораздо хуже?

Волк усмехнулся. Хватит терзать себя глупыми мечтами. Он должен быть сильным, ведь впереди — Грань. И Катя, и Ключ любой ценой должны ее пересечь. И чтобы остудить не в меру разыгравшуюся фантазию, Яно вспомнил, как неуверенно Катя сказала: «Ты мог бы отправиться с нами…» Она не хочет этого и правильно делает. Что он знает о ее жизни? Он даже не спросил, есть ли у нее родители, была ли она замужем, сколько ей лет… А теперь уж, наверное, поздно. Но в любом случае она должна благополучно вернуться домой. Только тогда его смерть будет спокойной. Тихо, стараясь никого не потревожить, Яно обернулся человеком.

Фаргит устроился на ночлег в демоническом обли— чии. Так меньше чувствуешь холод, и враги не застанут врасплох. Он сложил крылья на спине, как большая летучая мышь, и задремал, приоткрывая временами то один, то другой глаз.

Яно он заметил издалека: горячий, пульсирующий контур приближался к нему, не скрываясь.

— Ты не спишь, демон? — прошептал Яно.

— Спал бы, если бы вокруг не шлялись оборотни, — нарочито зевнул Фаргит. — Чего тебе надо?

— Что ты задумал? — не отводя взгляд от желтых змеиных глаз, спросил Яно.

— В каком смысле?

— Надеюсь, ты не замышляешь ничего дурного против нее?

Глаза демона вспыхнули и погасли.

— Нее? Ты полагаешь, я имею виды на эту простушку, оборотень? — Фаргит презрительно присвистнул. — Если бы я захотел, она была бы моей. Неужели ты думаешь, кто-то из женщин предпочтет герцогу Тифлантскому крестьянского сына? Ну не так уж она хороша. И неразборчива к тому же: спать с волками, какая гадость! Я предложил бы ей своего коня, да он, мерзавец, убежал!

Яно едва сдержал свой гнев. Но сейчас не время затекать открытую распрю.

— Имей в виду, демон, — спокойно сказал он, — что бы ты ни затевал, ты должен будешь отпустить ее. Я не дорожу своей жизнью, и поверь, это делает меня бесстрашным. И потому в этом бою я окажусь сильнее тебя.

Яно ушел. Фаргит внимательно посмотрел ему вслед. Да, у этого дурня хватит решимости встать у него на пути. Но силенок не хватит. А значит, не стоит и беспокоиться. К тому же, неожиданность — вот главный козырь. Эти глупцы уверены, что до самой Грани Фаргит будет охранять их, как заботливый панаша. На самом деле только досадные мелочи отодвигали момент похищения Ключа. После разговора с Морэф он должен был передохнуть, подождать, пока утихнет боль в руке. Потом не мешало выспаться: ведь забрав Ключ, Фаргит должен будет совершить дальний перелет: воздух — самая безопасная для него стихия. Ну, а пока суд да дело, миновало три часа, и сила Домгала пошла на убыль. Нет, нельзя затевать серьезное дело до полудня! А завтра, еще до заката Морэф получит Ключ.

Фаргит снова смежил веки и, верно, уснул. Его разбудил отчаянный женский крик.

Кричала Грэм. Ей надо было выйти за пределы лагеря, и, проходя мимо одного из демонов-часовых, она задела его рукой. К ее ужасу, вместо чешуи или шерсти под пальцами оказалась липкая жирная грязь. На месте демона обнаружилось неизвестное вещество, медленно растекающееся по земле. Грэм вступила в вонючую лужу и, брезгливо отдернув ногу, закричала.

Костер, сложенный из громадных бревен, почти догорел, и в темноте сложно было что-либо разобрать. Но на ощупь удалось быстро выяснить, что и остальные демоны погибли странной смертью. Все, кроме Фаргита.

Подпалив от раскаленных углей факел, демон молча смотрел на то, что осталось от его рыцарей. Смотрел, как жадно, словно изысканное угощение, впитывает земля черную, пахнущую болотом грязь. За время путешествия по Волшебному лесу Фаргиту не раз было страшно, хотя он думал, что забыл это чувство. Но теперь это был не страх. Это был панический ужас, лишавший разума. Лес хочет довести его до отчаяния! Все вокруг — деревья, травы, даже сама земля — таит неведомую угрозу, все преследует свои цели. Нет, с него хватит. Он не станет ждать полудня. Надо забрать Ключ и убираться из этих мест. Он лучше отдохнет в придорожной канаве, на речном дне, на шпиле Сварбора — словом, где угодно, только не здесь!

Но не успел Фаргит сделать и шагу, как Василий заявил ему:

— Видишь, приятель, какая неприятность. Твоя хваленая команда превратилась в… мягко скажем, в болотную жижу. В свете этого непредвиденного обстоятельства мы прерываем наше сотрудничество. В одиночку ты нас защитить не сможешь, а значит, договор расторгается. Ты не понял, родное сердце? Пошел прочь!

— Что ты сказал, человек? — расправив крылья, демон направился к ним. Грэм испуганно ойкнула. Яно, оскалив зубы, двинулся вперед. Оборотень не знал, удастся ему справиться с Фаргитом, сильнейшим демоном в Фенлане, или нет, но был уверен, что пока он жив, никто не причинит Кате вреда. И вдруг Иван, который что-то искал в потемках и как будто не слышал этого разговора, отстранил оборотня.

— Пошел прочь, демон! Именем Господа моего Иисуса Христа, изыди!

И Фаргит попятился прочь от двух скрещенных палок, которые наставил на него этот странный чело— иск. Демон сам не мог понять, почему безобидный, даже смешной жест вдруг причинил ему такую головную боль. А вслед за ней пришла глубокая тоска и неуверенность в себе. Что за имя упоминал Иван? Наверное, какого-нибудь светлого божка. Или это какое-то заклинание. Ни имени, ни заклинания, ни креста Фаргит не боялся: это были символы чужого мира. Но искренность заклинавшего, его вера в то, что самодельный крест должен подействовать, сбили демона с толку.

— Слишком много на сегодня, — пробормотал он, пятясь. А потом, взмахнув крыльями, исчез в темном небе, словно огромная летучая мышь.

Утро принесло одновременно тревоги и радости. Оставшись, наконец, без бдительной демонической охраны (от ужасного исчезновения которой на земле, кстати, не осталось и следа), путники почувствовали себя свободнее. А Эйфи просто искренне радовался, так как был уверен, что все зло — от черных рыцарей, а раз их нет, ничего плохого случиться не может. Однако скоро к друзьям вернулась прежняя озабоченность. Глупо было надеяться, что Фаргит улетел навсегда или что Морэф позволит им безнаказанно пересечь Грань. И отряд ниф Зайта идет за ними по пятам. Правда, демонам не слишком уютно в Волшебном лесу, но их довольно много… И потом, все преследователи прекрасно знают, куда не позднее грядущей ночи должны прийти Хранители Ключа. Да, до полнолуния остался один день…

Вот и пошел счет на часы. Около шести остановились на привал, вероятно, последний перед Гранью. И еще шесть часов оставалось до полуночи… Солнце клонилось к закату, обещая скоро уступить место полной луне. После краткого отдыха путники должны были кратчайшей дорогой направиться к конечной дели своего путешествия.

Нервное напряжение достигло максимума. Катя бродила взад-вперед по лесу и не могла найти себе места. Ей трудно было описать свои ощущения — от беспредельного отчаяния до покорности судьбе, от надежды на скорое возвращение домой до ужасной уверенности, что вернуться она не сможет. Обмануть Фаргита будет непросто. И спастись удастся не всем. Кто-то должен будет пожертвовать жизнью… Катя на минуту представила себе лицо демона, узнавшего, что Ключ вместе с Эйфи уже на той стороне, а время на исходе. Да он просто убьет всех, и дело с концом! А если нет — их навсегда усыпит греза-трава, или они не выдержат переход через Грань, или на той стороне их покусают змеи… Катя понимала, что шансов выжить почти нет.

Однако мысли о смерти не пугали, а скорее, разжигали любопытство. Наверное, по-настоящему бояться смерти может только тело, в то время как душа и разум тешат себя спасительным самообманом. Ведь во что бы ни верил человек, каким бы закоренелым атеистом он ни был, в глубине души каждый верит, что только тело умирает навсегда, а душа обязательно обретет другую жизнь. Жизнь после смерти…