— Я не знаю, кто из моих родственников нанял тебя, Коннор, и, честно говоря, меня это не волнует. И пусть твоя охранная фирма — лучшая в стране, я не нуждаюсь в твоих услугах и не хочу тебя здесь видеть.

Рафферти выпрямился и скрестил руки на груди. Похоже, ни одна сила в мире не могла бы сдвинуть его с места.

— Исходя из того, что я знаю, очень даже нуждаешься. А что касается твоих желаний, — мужчина повел плечом, — меня просили выполнить задание, и оно будет выполнено.

«Желание». То, что девушка испытывала к Коннору, трудно было описать одним словом.

С такими выразительными карими глазами в обрамлении длинных, густых ресниц и коротко стриженными волосами песочного цвета он мог служить идеалом мужской красоты. Правда, впечатление несколько портил сломанный в двух местах нос и небольшой шрам на подбородке. Но Эллисон больше всего не нравились его снисходительные манеры. Не говоря уже о привычке следить за кем-то глухой ночью из припаркованной машины.

Последний раз они с Рафферти виделись на свадьбе Квентина, и с тех пор их пути почти не пересекались. Коннор был хорошо знаком с семьей Эллисон, там его воспринимали как сына. Родители парня рано умерли. Поэтому, учась в Гарварде, он практически все университетские каникулы проводил с Уиттейкерами.

Эллисон подбоченилась.

— Интересно, как это ты собрался выполнить свою работу против моей воли.

Мужчина почесал подбородок, словно действительно раздумывал над ответом.

— Мне кажется, здесь ты заблуждаешься. Дом по-прежнему принадлежит Квентину, — парень обвел взглядом комнату, — поскольку ты так и не нашла времени заключить сделку купли-продажи. Так что в первую очередь мы проверим, насколько надежная охрана у нашей холостяцкой норки.

Хозяйка в который раз за вечер почувствовала непреодолимое желание придушить своего гостя.

Однако он был прав — формально особняк действительно ей не принадлежал. Квентин решил вложить деньги в недвижимость два года назад, и с самого момента покупки дом пустовал. Когда Эллисон увидела эти роскошные апартаменты, то сразу же решила поселиться здесь и выкупить у брата право владения. В любом случае наем охранника в сделку не входил.

— Если мне нужна будет защита, я позабочусь об этом сама.

Рафферти иронично улыбнулся, не сводя с нее глаз.

— Можешь не беспокоиться. В любом случае тебе не удастся от меня избавиться, пока мы не выясним, кто же собирается тебя убить и напыляет непристойные надписи на стекло твоего «мерседеса».

— Я в состоянии сама позаботься о себе. Удалось же мне заметить, как ты прятался в машине у меня под окнами.

Коннор улыбнулся одними губами, продолжая напряженно смотреть на собеседницу.

— В таком случае ты засекла и того парня, что сидел в другом авто, на углу улицы. Только не говори, что упустила его из виду.

Рафферти снова оказался прав. Более того, он верно истолковал молчание собеседницы как подтверждение собственной правоты.

— С чего ты решил, что он имеет какое-то отношение ко мне?

Эллисон понимала, что это может быть простое совпадение, и все равно сердце сжалось в груди.

— Может быть, и нет. Но, как только я вышел из машины, чтобы проверить свою теорию, его словно ветром сдуло.

— Что же ты не бросился вдогонку?

— Но ведь ты сама сказала, он может быть ни при чем. — Встретив гневный взгляд девушки, Коннор добавил:

— В любом случае он скрылся бы из виду раньше, чем я сел бы за руль. Увы, мне не удалось в темноте разглядеть не то что номер, но даже марку автомобиля. Вот я в расстроенных чувствах и решил зайти проведать даму, надеялся услышать благодарность за то, что спугнул нежелательного кавалера.

— Ну что ж, теперь, когда дама в безопасности, не мог бы ты избавить ее и от своего присутствия?

Иногда Эллисон начинала раздражать чрезмерная забота собственных родственников. При необходимости она могла бы сама нанять себе телохранителя, который по крайней мере не действовал бы на нервы так, как Коннор.

Брови мужчины сошлись на переносице.

— Ты что, действительно ничего не понимаешь, принцесса?

— Надеюсь, ты объяснишь мне то, что я «не понимаю»? — ответила хозяйка со скучающим выражением лица.

Рафферти стремительно приблизился к ней.

Если он думает таким образом испугать ее, его ожидает разочарование.

— Именно это я и собираюсь сделать.

Коннор подошел к собеседнице вплотную. Та вызывающе вздернула подбородок, глядя ему прямо в глаза. Девушке доставляло какое-то садистское удовольствие заставлять Рафферти испытывать такое же невероятное раздражение, какое он вызывал в ней.

— Если ты работаешь помощником окружного прокурора, это еще не значит, что уличная преступность для тебя не страшна, — процедил Коннор сквозь зубы и окинул Эллисон взглядом с головы до ног. — И вообще, я не понимаю, чем тебя не устраивает образ жизни, который ведут другие дамы высшего света. Организуй благотворительные аукционы и балы вместо того, чтобы заниматься уголовными делами в прокуратуре и возиться с плохими парнями.

Эллисон сжала зубы, чувствуя, что еще немного — и взорвется.

— Это моя работа, а не развлечение.

Конечно, Рафферти вырос в Южном Бостоне и с детства усвоил закон улицы, который гласит, что прав сильнейший. Но это не значит, что нужно постоянно поддразнивать мисс Уиттейкер по поводу ее незнания тягот жизни. В конце концов, Квентина он не попрекал благополучным детством.

Коннор иронично прищурился.

— И ты занялась этой работой в поисках острых ощущений, не правда ли, красавица? Я никогда не мог понять, чем тебя не устраивают прилизанные сынки богатых родителей, которых полно в закрытых частных клубах.

Хозяйка обвела взглядом комнату, выбирая, чем бы запустить в гостя. Но потом решила, что будет жаль разбить дорогую вещь о пустую голову. К тому же парень воспринял бы это как признание собственной правоты.

— Упрямый тупица. Только одного ты не учитываешь — что я уже не девочка-подросток, которая чуть что бежит за помощью к родителям.

Рафферти оценивающе взглянул на собеседницу. Его карие глаза потемнели, а ноздри раздувались от гнева.

— Я вижу, ты все еще не можешь простить мне тот случай?

Эллисон приподняла бровь, стараясь показать, насколько присутствие Коннора выводит ее из равновесия.

— Не обольщайся. — Девушка с вызовом посмотрела снизу вверх — Рафферти был сантиметров на пятнадцать выше ее. — Если бы меня действительно это волновало, я, наверное, не могла бы тебя простить. Но мне все равно.

— Ну да, я вижу, ты тоже не извлекла из этой истории никакого урока, — процедил он.

— Напротив, — возразила Эллисон, — я убедилась в том, что тебе нельзя доверять.

— Ты была наивной семнадцатилетней девчонкой, которая связалась с дурной компанией. А тот тип — байкер — клеился к тебе в баре по вполне понятной причине. Или ты думаешь, он приглашал тебя в гости, чтобы угостить лимонадом?

— Все равно, ты не должен был вмешиваться!

Мисс Уиттейкер предпочла не объяснять, что заглянула в бар тем вечером, потому что надеялась встретить там Коннора. Какой-то короткий очень короткий — период юности она испытывала к нему то, что принято называть влюбленностью.

Но потом стало ясно, что он видит в ней лишь несносного ребенка.

Эллисон до сих пор не могла забыть, какое унижение и стыд испытала, когда Рафферти взвалил ее на плечо и вынес из бара, несмотря на бурное сопротивление и крики. Мало того, доложил обо всем мистеру и миссис Уиттейкер, хотя поначалу и обещал молчать в обмен на хорошее поведение. Родители прочитали дочери длинную лекцию о вреде пьянства и неразборчивых сексуальных связей, на месяц лишили ее всяких развлечений и долго еще потом контролировали время ухода и возвращения домой.

— Я думаю, мы оба не умеем извлекать уроки из прошлого, Коннор. Ты до сих пор ведешь себя так, как будто приставлен следить за мной.

Похоже, последний упрек его доконал.

— Черт подери! Из-за собственного упрямства ты не хочешь принять помощь, в которой действительно нуждаешься! Неужели так трудно понять, что твоя жизнь в опасности?