Джулиан вежливо улыбнулся, игнорируя бесцеремонный напор.

— Это твоя подруга, Никки?

— Нет, кузина, — коротко ответила та.

Джулиан наблюдал с интересом посетителя зоопарка, как фальшивая улыбка кузины начала было линять, но Никки смотрела на родственницу столь невинно, что та вновь приободрилась.

— Беатриса Дюмонт, Джулиан Арчер.

Никки подавила смешок, когда глазки Бет широко распахнулись при имени Арчер и в следующее мгновение засветились жадным блеском. Она едва кивнула, не глядя, в сторону супругов Бурк, знакомых Никки, когда та представила их.

— Беатриса, твой обожатель безуспешно пытается привлечь внимание. — Никки кивнула в сторону выразительно жестикулировавшего мужчины, стоявшего в противоположной стороне фойе. — Мы ни в коем случае не хотели бы задерживать тебя.

— Да-да. Но, Никки, ты ведь еще зайдешь ко мне, пока гостишь в городе? И приводи Джулиана, конечно.

— Конечно, — повторила за ней Никки, и Беатриса неохотно отчалила в направлении очередного поклонника.

Свет мигнул, возвещая о скором начале представления. Джулиан галантно предложил руку Лене Бурк. Никки с улыбкой приняла руку Джея. Их проводили в ложу. Свет погас, и оркестр заиграл увертюру.

Вечер развивался не так, как Никки рисовала себе это в мечтах, совершая набег на магазин модной одежды, услугами которого пользовались самые изысканные клиенты. Она бросила быстрый взгляд на Джулиана. Было бы неплохо сорвать с него эту маску рассеянного безразличия, решила она.

— Джулиан, помоги мне, пожалуйста, снять жакет. Здесь так душно.

— Конечно. — Арчер привстал, и Никки с вызывающей улыбкой повернулась к нему, расстегивая пуговицы на груди. Он снял жакет с ее плеч и… едва смог перевести дыхание.

Вот так скромница, черт побери!

— Тебе нравится, как я выгляжу?

— Это платье или маскарадный костюм соблазнительницы? — тихо спросил Джулиан, почти касаясь губами ее уха и вдыхая благоуханный запах теплой кожи. Никки выглядела так, словно сошла с обложки модного журнала, полуобнаженные холмики грудей слегка вздымались с каждым вздохом, приподнятые жестким корсетом. Воображение дорисовывало то, что было скрыто тонкой материей.

— Джулиан, ты мнешь мой жакет. — Никки как ни в чем не бывало взяла жакет из рук Арчера и разгладила смятую материю, садясь на свое место.

— Бесподобное платье, — заметила Лена Бурк, — с этой прической и золотым обручем на руке ты вылитая Клеопатра.

Клеопатра, с тоской в сердце подумал Джулиан, любовь Марка Антония к ней была обречена с самого начала.

Он попытался сосредоточиться на том, что происходило на сцене. Но спектакль и наполовину не привлекал его внимание так, как женщина, сидевшая впереди. Его руки помнили бархатистость ее кожи, когда он гладил ее спину, он мог представить, как густая волна волос падает ей на лицо, когда она медленно склоняется над ним, чтобы жадно прильнуть губами к его губам. Сегодняшним вечерним нарядом Никки подала ему откровенный знак. Опомнись! — одернул себя Джулиан. Он ведь уже дал мысленное обещание себе и Никки. И неважно, что она ничего не знает об этом. Больше никогда он не ляжет с нею в постель!

В памяти Джулиана всплыл последний эпизод их попытки любить друг друга. Никки так страстно желала отдать себя. Память о красоте пережитых с нею мгновений отдавалась в душе Джулиана ноющей болью. Затем случайное недоразумение, какой-то досадный промах с его стороны — и ее лицо исказил страх. Джулиан не мог забыть затравленность ее взгляда. Его мужской эгоизм будет и впредь ранить ее.

Нет, только не это! Он больше и пальцем не прикоснется к Никки, даже если это убьет его. И в то же время он не желал быть свободным от нее. Джулиан уже знал — он вечный пленник своей любви.

— Спасибо, Джулиан, за приятный вечер. Балет просто восхитителен. — Никки внимательно посмотрела в глаза Арчера. Он по-прежнему оставался замкнут, отгородившись от нее невидимой завесой.

Они попрощались с супругами Бурк, и Лена бросила на Никки прощальный понимающий взгляд. Миссис Бурк заблуждается, решила Никки. Сидя в машине по дороге в гостиницу, она еще раз попыталась осмыслить, что же происходит между нею и Джулианом, но, так и не придя ни к какому выводу, прижала пальцы к вискам, почувствовав вдруг пульсирующую боль.

Думаю, спектакль доставил тебе удовольствие. — Джулиан расслабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу воротничка.

«Я всегда получаю удовольствие от хорошего спектакля! — захотелось ей крикнуть что было сил. — Только объясни, пожалуйста, в чем смысл твоего лицедейства!»

Войдя в номер, Джулиан прошел по большому зеленому ковру к телефону, стоявшему на столике в стиле Людовика XIV. Вся остановка номера — тяжелые шторы, мебель, обтянутая бархатом, — показалась Никки безвкусной.

— Тебе что-нибудь заказать? — глядя на нее, спросил Джулиан и поднял трубку.

Никки открыто встретила его взгляд. Она могла бы умолять Джулиана объяснить, что происходит, как он мог так сильно измениться, ничем не напоминая человека, которому она хотела безоговорочно довериться. Но гордость говорила — нет. Ни за что на свете ей не хотелось бы омрачить эту, возможно, последнюю встречу. Несмотря ни на что, Джулиан оказал ей неоценимую услугу, сам того не подозревая. Он помог ей выйти из добровольной изоляции и вернуться в мир людей. Она будет вечно благодарна ему за это.

— Нет, Джулиан, я ничего не хочу.

Джулиана встревожила жесткая решимость ее юна.

— Николь!

Она молча повернулась и направилась к себе в комнату.

— Никки! — Руки Джулиана легли ей на плечи и заставили повернуться. Прости, сегодня я все делаю как-то не так. — Слова давались ему с трудом.

— А мне думается, ты прекрасно провел свою роль. В этой сцене ты как раз пытаешься объяснить, что наши отношения были небольшим приятным отступлением в…

— Отступлением? Да ты в своем уме?!

Джулиан с жадностью припал к ее губам. Никки пыталась сопротивляться, но руки сами собой обвили сильную шею, а тело потянулось к его телу.

Он взял ее лицо в руки, покрывая его поцелуями. Никки вся подалась вперед, желая большей близости. Он меня хочет! Он не равнодушен ко мне! Это озарение смыло недавние мучения и наполнило душу Никки светлой, бушующей, как весенняя гроза, радостью. Руки Джулиана ласкали ее шею, плечи, зажигая кровь, которая теплыми волнами растекалась по всему телу, рождая безумные желания.

Когда Джулиан коснулся ее бедер, Никки уже не помнила себя, ощущая только вкус его поцелуев. Но его руки вновь вернулись на талию, и он осторожно отстранился, потом нежно коснулся губами ее щек, опущенных век и со вздохом прислонился лбом к ее лбу.

— Сегодня мои желания вышли из-под контроля, — прошептал он, тяжело дыша.

— Мои тоже, — тихо ответила Никки.

Взгляд Джулиана скользнул к вырезу ее платья.

— Пусть так, но это не твоя вина.

Он вновь посмотрел ей в глаза. Сегодня «фиалки» были особенно темны, веки полуопущены под тяжестью длинных ресниц. Джулиан безошибочно чувствовал немой призыв Никки. Но он все еще помнил боль и замешательство в этих глазах и понимал, что не должен поддаться искушению. Он просто не имеет права причинить ей боль.

— Никки. — Последняя уступка слабости заставила его коснуться пальцами меховой оторочки жакета и нежной кожи на полуобнаженных холмиках грудей, затем рука опустилась. Волевое усилие ледяным холодом сковало черты его лица. — Вполне ли ты доверяешь мне, чтобы сделать то, о чем я попрошу?

— Да, — не колеблясь ответила она.

Джулиан чуть было вновь не поцеловал ее, но выпрямился с выражением муки в глазах.

— Тогда прошу тебя, иди в свою комнату и ложись спать.

Он нехотя отступил на шаг. Глаза Никки умоляли объяснить, что происходит.

— Нам необходимо поговорить. Но сейчас я не вполне готов к этому. Мы поговорим завтра, я обещаю.

Никки молча кивнула и в порыве невысказанных чувств поцеловала его в щеку.