— Переоденьтесь.

Она хотела было возразить, но затем, передумав, скрылась за занавеской. Красотка заговорщицки подмигнула мне.

— Она очень мила, но на редкость бесцветно одевается. Вы правильно сделали, что решили приодеть ее, сеньор. Подобрать еще что-нибудь?

Я отрицательно покачал головой и так же сообщнически подмигнул ей в ответ. Тут из примерочной вышла Эми; продавщица ахнула, а я застыл от удивления.

В кабину вошла хорошенькая девушка, а вышла женщина сногсшибательной красоты. Перехваченная широким поясом талия казалась осиной, груди под облегающей блузкой вздернулись кверху и точно бы выросли вдвое, подол длинной юбки она с одного бока завязала узлом, чтобы открыть глазу крепкие, длинные ноги, и — смею вас заверить — там было на что посмотреть. Волосы она подобрала кверху и заколола, накрасила губы, подвела глаза. Словом, это была совсем другая девушка, а именно этого я и добивался.

Я расплатился, и мы рука об руку выпорхнули на улицу.

— Так я вам больше нравлюсь?

Она бросила на меня долгий взгляд из-под полуопущенных ресниц. Для полноты образа не хватало только сигареты в длинном мундштуке и тихого перебора гитарных струн.

— Нет.

Мой ответ пришелся ей не по нраву. Надув губы, она отвернулась и снова взглянула на меня, лишь когда мы остановились перед крохотной парикмахерской. Я утвердительно кивнул и подтолкнул Эми к двери. Дверь отворилась с мелодичным позваниванием колокольчика, и я успел разглядеть внутри тесный, старомодный салон и пожилого, согбенного мастера.

Чтобы убить время, я зашел в кабачок на углу. Если верить вывеске, то он считался рестораном: «Гамбургер-бар Джимми», но выглядел, как низкопробная забегаловка. Может, Джимми сюда и захаживал, но вот жратвы не было и в помине. Я заказал «бурбон» и погрузился в раздумье. Мысли мои занимала Эми. Я не из той породы мужчин, у кого штаны трещат при одном виде смазливой мордашки или призывной улыбки. Правда, Голливуд меня не числил среди своих звезд, но Дракуле я при конкурсе красоты дам сто очков вперед, а есть девицы, которые ценят меня и того выше. Опыт общения с тремя законными супругами, энным количеством постоянных приятельниц и с еще большим числом случайных утешительниц привил мне кое-какие навыки. Вот один из житейских уроков: хорошенько подумай, прежде чем отправляться на свидание с девушкой, которую тебе очень хочется видеть, которая целиком завладела всеми твоими помыслами. Лучше уж условься о рандеву с другой — и будешь чувствовать себя наверху блаженства. Иначе тебя все глубже и глубже станет затягивать омут чувств, вся жизнь твоя превратится в сплошную маету и неврастеническое дерганье: когда и чем ты обидел свою обожаемую, отчего у нее дурное настроение, и дальше все в том же духе. Если девушка всецело завладевает твоими мыслями, ты перестаешь уделять должное внимание окружающей обстановке.

Я сообразил, что заварухи не избежать, лишь в тот момент, когда Эми появилась в дверях «Джимми-бара» Атмосфера мгновенно наэлектризовалась. Присутствующие вскинули головы, кое-кто не сдержал сладострастного стона. Забегаловка, повторяю, была совсем занюханная, обои на стенах свисали клочьями, столы последний раз приводились в порядок, должно быть, под прошлый Новый год. И завсегдатаи подобрались под стать своей излюбленной автопоилке. При моем появлении лишь смерили меня взглядом и тотчас утратили ко мне всякий интерес. Однако к присутствию таких экзотических экземпляров, как Эми, вся эта опустившаяся братия явно не привыкла.

В первый момент я не узнал Эми. Хотя я и видел ее в новом — под испанскую цыганку — облачении, хотя я же самолично погнал ее к парикмахеру, но мысленно представлял ее в прежнем облике. А сейчас на пороге стояла этакая роковая женщина, покорительница сердец типа Кармен, бесспорная королева красоты. Роскошная грива цвета воронова крыла по милости парикмахера сверкала, как наэлектризованная, а падающий из открытой двери солнечный свет еще больше подчеркивал ее шелковистый отлив. Эми переступила порог и захлопнула за собою дверь.

— Кого-то ищем, красотка? — подкатился к ней сутенер последнего разбора.

На нем были брючата с искрой и майка без рукавов на два номера меньше, отчего его культуристский торс выглядел карикатурно мощным. Субъект этот в компании своих дружков сидел за столиком у входа. Я засек их, как только вошел, и машинально прикинул на глаз, чего стоят эти выставляемые напоказ мускулы, а затем преспокойно уселся смаковать свой «бурбон». Вот до чего способна довести человека женщина!

Эми не удостоила его ответом, высматривая меня в полумраке бара. Я помахал ей рукой. Лицо ее просияло, и она направилась было ко мне. Улыбка ее осталась по-прежнему невинной, и эта невинная улыбка сочеталась с ее теперешним обликом, как миртовый венец и свадебный букет белых лилий — с выходным нарядом проститутки.

— Постой, куколка!

Щеголяющий мускулами парень преградил ей дорогу, растопырив свои мощные ручищи. Эми даже не бросила взгляда в мою сторону с призывом о помощи. Закусив нижнюю губу, она скроила такую решительную физиономию, что я сразу понял: быть беде. Однако вмешаться я не успел. Эми попыталась обойти нахала, но тот не дал. Он обнял девушку за плечи, и тут Эми внезапно ударила его коленом в пах.

Беда с этими дилетантами, да и только. Если пнуть мужчину в промежность, удар действительно получается очень болезненный, — это любой болван знает. Зато откуда ему знать, как трудно провести этот прием и какой силы удар требуется для того, чтобы вывести из строя этакого бугая. В кино все выглядит чертовски просто: хлипкий герой или субтильная героиня с легкостью наносит удар в пах мощному бандиту весом килограммов в сто двадцать, тот послушно складывается вдвое, а наш герой ребром ладони рубит его где-то возле плеча. Этаким легким, изящным движением, словно гасит подачу в теннисе. Ну а мой опыт говорит совсем другое. Если я пускаю в ход колено, то вкладываю в удар всю душу да плюс добрых девяносто пять килограммов живого веса. Следом тотчас же обрушиваю серию кулачных ударов справа-слева, а если после этого все же приходится добивать противника ребром ладони, то руку я заношу над головой, вытягиваюсь во весь рост и рублю наотмашь.

Эми пнула настырного субчика и замерла, ожидая результата. Результат не заставил себя ждать. Парень охнул от боли, согнулся на миг, а в следующую секунду отвесил Эми такую оплеуху, что девушка пошатнулась. Не давая ей упасть, малый подхватил ее левой рукой, а правую занес для очередного удара.

Но тут подоспел я. От меня вы не дождетесь заявления, что мужчина, мол, не должен поднимать руку на женщину. Если вынужден кого-то ударить, бей, и дело с концом. Но не вздумайте бить девушку, которая находится при мне и всего лишь обороняется от назойливых приставаний и из-за которой я подвергаю риску собственную жизнь. Я перехватил занесенную для удара руку и рванул ее назад. Малый и впрямь оказался сильным, так что мускулы свои он демонстрировал не зря. Я пнул его коленом в позвоночник, чтобы парень не слишком-то трепыхался, а затем повторил удар, потому как одного пинка ему показалось мало. Краем глаза я видел, как дружки его, поднявшись из-за стола, грозно приближаются ко мне. Внезапным, резким движением мне удалось наконец заломить парню руку за спину, и он вынужден был наклониться вперед. Крепко зажав его лапищу, я устремился к стене. Малому пришлось тащиться за мной — этому приему обучали в полиции на случай, если преступник оказывает отчаянное сопротивление. Я мчался, все ускоряя темп, прямо к стене и шваркнул своего пленника о стену, как таран. Сползая на пол, малый прочертил головой вертикальную кровавую полосу. Я тотчас повернулся лицом к остальным недругам.

Их было трое. Приглядываться к ним особенно было некогда. Я уклонился от бокового удара и сам врезал нападающему снизу в челюсть. Вроде бы я уже упоминал, что, если этот мой коронный удар точно попадет в цель, мне редко приходится его повторять. Достав челюсть, я тотчас присел на корточки, и нокаутированный противник рухнул мне на плечо, как груда тряпья. Выпрямившись, я с силой толкнул бесчувственное тело навстречу подоспевшему второму драчуну, чем вывел его из строя. Теперь оставался только один бандюга. Я было рванулся к нему, но тут заметил, как он держит правую руку: слишком низко опущенной и несколько выдвинутой вперед; так держат руку, когда в ней зажат нож. Ага, пружинный нож, смекнул я, бандит раскроет его, как только я, ничего не подозревая, подойду достаточно близко. Весь подобравшись, я шагнул вперед. Догадка моя подтвердилась. Послышался щелчок, и в руке у парня сверкнула сталь. Щуплый субчик с прилизанными волосами, в ноже вся его сила, да и ум тоже. Терпеть не могу эту мерзкую породу. Против ножа у меня было целых два ствола — те пушки, что я отобрал у головорезов Траски, чтобы не чувствовать себя совсем уж беззащитным. Но у меня и в мыслях не было стрелять. Я всего лишь хотел научить уму-разуму этого любителя поиграть ножичком, пусть хоть раз в жизни получит по заслугам.