Жмурясь от яркого света, мы ступили на мокрый и скользкий пол. Мимо, оттолкнув нас, пробежала с носилками тройка медиков в белых халатах.

Обернувшись, я увидел нашу «подводную лодку» – металлический цилиндр, лежащий на дне бассейна и упирающийся в него своими концами. Под потолком – невероятно высоким – немилосердно сияли яркие лампы. У борта бассейна стоял живой и здоровый «капитан» – он хмурился и поглядывал на нас с опаской. В этот момент я, окончательно восстанавливая картину, понял, что произошло. Он просто ушел на мостик с пистолетом в руке и закрыл за собой дверь. Мы не видели, как он застрелился. Похоже, что он просто выстрелил в пол, а затем покинул «подводную лодку» через ее передний конец.

В этот самый момент какой-то неуловимый ветер в моей голове сдернул пелену нестыковок и унес ее прочь. Я вспомнил, как я здесь оказался.

К далекому бортику бассейна подошли два человека в аккуратных, тщательно выглаженных костюмах. Один из них, молодой, произнес:

– Никак не могу привыкнуть.

– Наномашины уже давно пошли в серию, – старый задумчиво изучал свои ботинки, на которых сверкали блики от множества ламп. – С помощью слабых электрических импульсов они создают искусственные ассоциативные связи, после чего распадаются и выводятся из организма вместе с водой, совершенно бесследно. Потом разваливаются и связи, но это уже не имеет значения. На наших авиарейсах, по всей сети наших супермаркетов и торговых центров раздают бесплатные леденцы. Конфетки с начинкой.

– Готовится армия зомби?

– Глупости, кому нужны зомби? – усмехнулся старый. – А вот рост продаж в этом квартале в первую очередь обусловлен, скажем так, инновационными рекламными технологиями.

Молодой помолчал, обдумывая услышанное, затем перешел к текущим вопросам:

– Ну что, пусть будет Дмитрий? Вы видели, как они все его слушались?

– Что ты, – старый, седой и умудренный опытом менеджер по персоналу покачал головой. – Он – динозавр, такие нам не нужны. Они скоро вымрут, да и ему, боюсь, недолго осталось – ранение довольно серьезное. В его-то возрасте… вон, видишь, несут?

– Но чем же вас не устроили его качества лидера?

– Лидера… – старый фыркнул. – Человека, не имеющего семьи и к тому же готового умереть, тяжело мотивировать. И потом, он, похоже, идеалист. С такими невозможно работать. Я вообще не понимаю, что он делает в бизнесе и как он умудрялся до сих пор оставаться на плаву.

– Тогда кто?

– Ну, давай анализировать, – предложил старый. – Самый изобретательный из них – Вася. У него, конечно, оказалась плохая сопротивляемость стрессам, но в итоге он все же сумел собрать свои таланты в кулак. И он, кстати, первым понял, что правила игры можно менять, вышел за рамки задачи. Это удается далеко не каждому – обычно люди даже не видят этих рамок и остаются внутри. Он выбрался из практически безнадежной ситуации – вовремя оценив противников, он перестроился и стал играть против Ирины. Зная, что его соперник руководствуется в первую очередь разумом, но также непрочь прислушаться и к своим инстинктам, он смутил его аргументами и обоснованиями. А этого в их ситуации вполне достаточно для того, чтобы одержать верх. Уверен, что если бы он не бухнулся в обморок, Вася предложил бы ему занять исправный скафандр, а сам согласился бы на инвалидность – вот так они и оставили бы Ирину тонуть.

– А Ирина? Она тоже неплохо выступила.

– Да, это серый кардинал, – старый кивнул. – У нее есть свой стиль. Ты заметил, как она ловко манипулировала ими, вовремя вставляя жалостливые вздохи и бросая взгляды по сторонам? Ей даже не понадобилось ни одного монолога, лишь пара реплик – и вот ей уже отдали лучший скафандр. Но у нее, конечно же, имелось преимущество – ее пол.

– Ну, а как насчет последнего? – молодой кивнул на бледного, покрытого испариной темноволосого человека, который, тяжело дыша, держался за борт подводной лодки. Иными словами, он кивнул на меня.

– Вот его мы обязательно возьмем, – старый потер руки. – Он перехватил инициативу у Дмитрия так, что тот даже и не заметил, как остался не у дел. Он верно оценивал ситуацию, и в итоге судьба каждого стала зависеть от его решения. Он, в конце концов, смог подчинить себе коллектив из трех лидеров, а это что-то да значит. Дмитрию поначалу тоже это удалось, но тут, конечно, сказывается опыт и разница в возрасте. А потом он все упустил – хватка у старика определенно не та. Этот молодой парень заткнул их всех за пояс. К тому же, у него отменная сопротивляемость психическому воздействию. Я имею в виду не только стресс, но и наше оборудование. Все остальные ни разу не усомнились в достоверности постановки, а он почти сумел избавиться от фальшивых ассоциаций.

К моменту окончания этого разговора мы с Ириной уже шли по мокрому кафелю к этим двум кадровикам. На середине пути к нам присоединился Вася – лицо его оказалось бледным и мокрым, и еще ему, похоже, очень хотелось меня ударить, но он сдерживался.

– С возвращением, – старый одарил нас дежурной улыбкой. – Как вам последний этап нашего собеседования? Понравилась постановка?

– Постановка? – я сделал шаг вперед и схватил его за отворот пиджака. Откуда-то тут же набежали охранники – я услышал тяжелый топот их ботинок, но не увидел людей, потому что внимательно смотрел в глаза этому старому палачу. Назвать его другим словом не поворачивался язык.

– Не нужно так горячиться, – спокойно произнес он. – Это бизнес. Вас предупреждали, что последний этап собеседования будет жестким. И потом, вы сами подписали соглашение о внедрении искусственных воспоминаний. Помните?

Я помнил, но все равно отпустил его лишь пару секунд спустя.

– В конце концов, вы должны понимать, что в нашу корпорацию принимают только лучших из лучших, и потому руководство считает эти меры оправданными. Кстати, я имею честь пригласить вас присоединиться…

Я вспомнил, как несколько месяцев назад входил в это здание в первый раз. Вспомнил торжественный ужин, который устроила жена, узнав, что я прошел на финальный этап собеседования. Она поддерживала меня на протяжении всего моего пути, варила мне кофе, когда я в свободное время – то есть по ночам – участвовал в первых турах, проходивших в форме онлайн игры. С учетом того, что чемпионаты проводились почти до утра, оценивалась, наверное, и наша работоспособность в неурочное время. Вспомнилось томительное ожидание и бурная радость, сопровождавшая каждое оглашение результатов. Вспомнились надежды и мечты о долгожданной покупке собственного вертолета.

– Я отказываюсь, – холодно произнес я. Очень хотелось плюнуть собеседнику в лицо, но я понимал, что это мне с рук не сойдет. Да и глупо уже в моем возрасте делать такие красивые жесты.

Я вспомнил странные, неуверенные взгляды жены. Все-таки она понимала меня куда лучше, чем я сам. Еще тогда, месяц назад, она хотела – но боялась – сказать, что мне…

– Могу я узнать причину? – старый удивленно поднял брови, изображая непонимание. Молодой молчал – мой ответ его явно шокировал.

– Там, в этой вашей фальшивой подлодке, напичканной видеокамерами, я кое-что понял. И если вы еще не разобрались в моей мотивации, вы напрасно занимаете свою должность.

Старый нахмурился.

– Что ж, ваше право. Но позволю себе заметить, что вы, вероятно, упускаете лучший шанс в своей жизни.

– Лучший шанс в своей жизни я упустил, когда в десятом классе завязал с рисованием.

Я пошел прочь. Я слышал, как они обратились к Ирине и Васе, начали плести что-то о том, что они тоже очень хорошо себя проявили. Прежде, чем свернуть к выходу, я обернулся и увидел, как они пожимают друг другу руки.

«Пусть пожимают», – подумал я.

Наверное, я поступил ужасно непрофессионально. Может, я действительно упустил свой шанс. Я проживу бесполезную жизнь, засыхая на своей скучной, но зато хорошо оплачиваемой работе, – впрочем, если бы я принял предложение, меня ожидало бы то же самое. Только цена, по которой я продаю мгновения своей жизни, стала бы выше. Время – невосполнимый и потому самый мой ценный ресурс. Может быть, я возненавижу то, чем занимаюсь. Возможно, я так и не смогу совершить ничего значительного, ничего такого, что стоило бы вспомнить перед смертью. К чему бы я ни стремился, будь то искусство, наука, слава, богатство, самосовершенствование, прыжки с парашютом, чтение книг или развитие человечества, я больше не буду тратить времени на ерунду. Не буду давать себе самому бессмысленных обещаний, которые так легко нарушать. Не буду откладывать по-настоящему важных дел на потом, оправдываясь никогда не заканчивающейся повседневной рутиной – такой, казалось бы, важной, но забывающейся уже через несколько дней. Чтобы в следующий раз, когда я действительно окажусь на подводной лодке, мне дали бы всплыть не потому, что у меня в руке пистолет. Возможно, еще не поздно, и я успею изменить все так, чтобы к сорока годам не чувствовать себя узником золотой клетки из ненужных мне обязанностей и обязательств. Как знать? С уверенностью я теперь могу сказать только одно: