Алина смутилась, щеки ее слегка покраснели, а потом разозлилась, брови сошлись на переносице.

И мне нравилось это противоречие в ней.

— Я, конечно, рад, что ты об этом упомянула, — протянул я, улыбаясь, — но, не думаю, что поехать ко мне домой для того, чтобы поговорить, сейчас является хорошей идеей, — глаза засветились — Хотя очень рад, что ты сама об этом упомянула.

Алина мгновенно подобралась, напряглась, втянула плечи.

— Я не… — вспыхнула она, доставляя мне тем самым удовольствие — Я не хотела… Я думала, что вы…

— Что я увезу тебя к себе и изнасилую? — подсказал я ей

Алина покраснела еще сильнее, заалели, казалось, даже кончики ее ушей. И я понял: да, именно так она и думала. Черт, и о чем она только думает?!!

Я чертыхнулся про себя и пронзил девушку холодным взглядом.

— Ты считаешь меня таким подонком? — сквозь зубы выдавил я

Она молчала, наклонив голову вниз, прячась от меня за темными локонами, словно специально скрывавшими от меня краску ее лица. Не поднимая лица, прошептала:

— Я так не думала… — бросила на меня быстрый взгляд — Не думаю, что вы… такой подонок.

Не понравилось мне то, как она сказала это, и я нахмурился сильнее.

— Очень на это надеюсь, — сухо бросил я — Потому что я возьму тебя только тогда, когда ты сама попросишь меня об этом. И ни в каком другом случае.

Стремительный, изумленный, полный шока взгляд на меня, а потом… она заалела еще ярче, чем прежде.

— Тогда, — прошептала она едва шевелящимися губами, — этого не будет никогда. Я не попрошу.

То, с какой слепой уверенностью она произнесла это, пусть и запинаясь, всколыхнуло во мне волну протеста и возмущения, острое, до безобразия едкое раздражение и даже гнев.

— Не зарекайся, — со сталью в голосе проговорил я, пронзая девушку подавляющим взглядом

Она хотела что-то сказать, возразить, наверное, я понял это по тому, как дрогнули ее губы, приоткрываясь, но Алина тут же закрыла рот, передумав, и отвернулась от меня.

Не нравилось мне, куда ушел наш разговор. Хочу — не хочу… Попрошу — не попрошу…

Будет так, как должно быть. То есть, как я хочу. И это не обсуждается.

Приподнимаясь с дивана и не отрывая взгляда от девушки, я сказал:

— А если вернуться к сути нашего разговора, — посмотрела на меня с удивлением, — то я предлагал тебе поехать в «Медею», — поймал ее настороженный взгляд и добавил: — Это тихое уютное местечко, там есть специальные уединенные комнаты, где нам никто не помешает поговорить…

— Я слышала о нем, — проговорила девушка, взглянув на меня

— И что скажешь? — спросил я, стараясь, чтобы голос звучал мягко — Ты согласна?

Стоило ли спрашивать ее согласия, когда я и так знал, что она согласится. У нее разве был выбор?…

— Согласна, — выдавила она из себя, поджимая губы. Хотела добавить что-то еще, но промолчала.

Волна неудовлетворенности всколыхнулась во мне, поглощая собою прежнюю нежность и мягкость.

— Отлично, — без тени улыбки проговорил я — Поехали?

Она просто кивнула, не удостоив меня и взглядом, и поднялась с дивана.

Все будет намного сложнее, чем я предполагал, навязчиво промелькнуло в голове.

Алина Вайтман не даст себя просто так сломить.

В машине почти всю дорогу мы молчали.

И это уже через пять минут стало меня нервировать.

Алина забралась в самый уголок салона, как можно дальше от меня, скрестив руки на груди, словно выражая протест, отвернулась к окну и разговаривать здесь, по всей видимости, не собиралась.

Забираясь в салон, я лишь усмехался. Неужели она думает скрыться от меня даже здесь?…

Моя маленькая, на свете нет места, где бы ты смогла от меня скрыться. И тем более этим местом не является моя собственная машина.

Но она сопротивлялась, протестовала, вот таким немым равнодушием хотела показать, как глубоко ей плевать. На мое предложение. На мое желание. На меня. И у нее почти получалось пошатнуть мою слепую уверенность в том, что она станет моей во что бы то ни стало. Но пошатнуть не надолго.

Пусть сопротивляется, пока у нее есть такая возможность.

Вряд ли у нее будет еще что-то, кроме этого сопротивления. Бессмысленного, а оттого, глупого.

Алина вздрогнула, когда я сел рядом, специально очень близко, коснувшись ее облаченной в тонкий капрон ноги, совей ногой, лишний раз доказывая и себе, и ей, что я всегда добиваюсь того, чего хочу.

Вопреки моим ожиданиям она даже не взглянула в мою сторону, хотя я только того и ждал, чтобы, поймав в плен ее испепеляющий меня взгляд, окутать его своим, упрямым и властным, доказывающим раз за разом свое над ней превосходство.

Но девушка не предоставила мне на это и шанса. Она лишь отодвинула ногу, лишая меня своего тепла, тяжело вздохнула, с трудом втягивая в себя воздух, раздраженно насупилась, поджала губы и втянула плечи. Разозлилась.

Усмехнувшись, я стал наблюдать за ней, внимательно разглядывая черты лица, сведенные к переносице брови, напряженные губы, наморщенный нос, темные локоны, к которым так и хотелось прикоснуться, почувствовать пальцами их шелк и нежность, заправить за ухо, ненароком коснувшись мочки, пробежать пальцами по бархату кожи и ощутить теплое женское дыхание на своих щеках.

Желание прикоснуться к ней стало почти непереносимым, и я до боли в ладонях сжал руки в кулаки.

Что за черт?!

Просторный салон автомобиля превратился в тесное, душное пространство, скручивающееся в тонкую, горячую спираль и накаляющее воздух до того предела, который уже невозможно было сносить.

Витающий в салоне аромат ее духом ласкал мои ноздри, терзал их своей сладостью и свежестью, как и сама Алина, не подозревая об этом, терзала меня одним своим присутствием.

Как тогда, в «Зодиаке», когда я готов был наброситься на нее при всех, сжать в объятьях и не отпускать.

Тогда она вела себя крайне раскованно. Вспомнить хотя бы то, с каким скрытым вызовом, специально для меня, на показ, она поцеловала того бармена!! Да я в ту же секунду готов был разорвать его в клочья. Или тот показной танец соблазняющей искусительницы?! Опять же, специально, на показ… Для меня. Я знал, я чувствовал, что он был предназначен для меня.

Вызов. Она бросила мне вызов. И я принял его.

Она и сейчас бросала мне вызов. Не хотела мириться, не хотела покоряться, она усердно готовилась к сопротивлению.

Но разве я не знал, не предполагал, что будет именно так?!

Знал. Предполагал. Потому что решил завоевать не кого-нибудь, а Алину Вайтман.

Прищурив глаза, я продолжал смотреть на нее в упор.

И я знал, что она чувствует кожей мой огненный взгляд, не могла не чувствовать, и знал также, что она едва сдерживает себя от того, чтобы обернуться и накричать на меня, отодвинуться еще дальше, насколько это возможно, но дальше — это уже выскочить из машины на полном ходу. Поэтому она сидела, напряженная, как струна, и крайне раздраженная, плотно сомкнув губы и гневно прищурив глаза.

Возможно, ее смущало присутствие Саши, и я попросил его поднять ширму.

Быстрый удивленный взгляд в мою сторону, приподнятые в изумлении брови, и Алина вновь уставилась в окно, не проронив ни слова и лишь стиснув зубы.

Я нахмурился. Молчание стало не просто раздражать, а аромат ее духов не просто сводить с ума.

— Может быть, — проговорил я, — что-нибудь скажешь?

— Что сказать? — мгновенно отреагировала она, не поворачиваясь ко мне

— Не знаю, — пожал плечами — Может, тебя что-то интересует?

Она невесело рассмеялась. И мне не понравился ее смех.

— Что-то интересует? — едко проговорила она — С чего бы начать!!

Злится, подумал я.

— Начни с чего-нибудь, — сказал я тихо — Уверен, у тебя куча вопросов.

И вновь она невесело рассмеялась.

— Куча, вы правы. И даже больше.

Я раздраженно повел плечами.

— Вот, пожалуйста, — воскликнул я, поморщившись, — не делай так больше!!