Беотрих покачал головой:

— Был — всего несколько часов! А перед тем он был моим пленником. Георед не тянет с решениями. Что он подумает, узнав, что я приказал арестовать его сына? Хуже того, его сына похитили из моего тронного зала, обрекая на смерть.

— Он жив!

Клуаран произнес эти два слова как можно звонче, чтобы произвести впечатление на это сборище олухов.

— Тот, кто прислал сюда дракона, хочет получить похищенных живыми, — продолжил он в потрясенной тишине. — Государь, тебе грозит совсем другая опасность. К тому времени, когда Георед вернется с нынешней войны, тебе и ему, да и всем королевствам на этой земле, будут угрожать не драконы, а кое-что похуже. С этого мгновения вы либо сражаетесь вместе, либо гибнете.

Зал наполнился криками негодования, презрения, глумливым хохотом. Но Клуаран привык и не к такому, не зря он всю жизнь учился управлять буйными толпами. Голос его очень отчетливо прозвучал среди ропота зала.

— Хрустальный меч возвратился! Многие из вас видели его, и Совет лучше всех прочих знает, что это означает. Ему суждено было вернуться только при самой неотложной нужде: когда Скованный изготовится сбросить свои оковы. Меч — наша единственная надежда. Вот откуда исходит величайшая угроза!

Воцарилась тишина. Многие в зале мертвенно побледнели. Старик, бравший слово прежде, снова подал голос:

— Но ведь Оргрим в тюрьме. Если меч освободился его стараниями, то…

— Нет, он ни при чем, — перебил седобородого Клуаран. — Он не смог вскрыть даже сундук, в котором лежал меч. Оргрим — всего лишь слабый слуга нашего врага. Есть другие, более сильные слуги. Как иначе, по-вашему, мог быть выпущен на волю дракон, раз Оргрим превратился в незрячего калеку?

Завладев всеобщим вниманием, Клуаран заговорил медленнее, заставляя старцев у дальних дверей вытягивать шеи, чтобы не пропустить ни одного его слова.

— Дракон подался на север, в Снежные земли, к Скованному. Там, в недрах гор, находится его узилище, но он и оттуда сумел дотянуться, найти исполнителей своей злой воли. Дракон послан им или его слугами за Элспет, обладательницей меча. Ему нужен и Эдмунд, ибо он считает всех Провидцев своей собственностью, ведь их дар так близок ему… А меч — единственное на свете, что способно вернуть ему свободу. Если девочка окажется в его власти, мы погибли.

В зале повисла тяжелая, мертвая тишина. Клуаран с вызовом взирал на короля. Потом его взгляд заскользил по лицам советников, и те отводили глаза. Наконец, Беотрих изрек:

— Я дам тебе армию, сотню человек. Коли знаешь, куда дракон утащил детей, то следуй за ним, освободи их!

Советники глухо зароптали, один осмелился возразить:

— Не останется ли королевство без защиты?

Другие советники возгласами выразили свое согласие с этим сомнением.

— Армия мне не нужна! — крикнул им в ответ Клуаран. Он одержал первую победу и торжествовал. — Хватит сопроводительной грамоты, резвого коня и денег, чтобы нанять корабль. В одиночку я буду действовать намного стремительнее. Если опоздаю, то ни сотня, ни даже тысяча воинов мне не поможет.

Пока король отдавал распоряжения, Клуаран обратился к советнику, дважды высказывавшему свое мнение:

— Годрик, ты сможешь мне помочь, если захочешь.

Сказав это, он зашагал к дверям. Старик неуклюже поднимался с кресла, путаясь в мантии.

Уже наступил вечер, площадь освещали дымные факелы по бокам от дверей парадной залы. Клуаран сбросил с плеча суму и шагнул в густую тень сбоку от двери. Он хотел убедиться, что Годрик выйдет один. Дождавшись старика, он вышел к свету. Старик испуганно заморгал. Пришлось Клуарану успокаивать его мягким обращением.

— Годрик, я знаю, ты благородный человек, к тому же друг Аагарда. Тебе известно, что он возвращается?

Годрик просиял.

— Вот радость будет снова его увидеть, магистр менестрель, — и для меня самого, и для всего Уэссекса! Уж он-то все расставит по местам.

— С радостью помогу ему в этом, — отозвался Клуаран. Запустив руку в суму, он извлек оттуда сверток в тряпице. — Это колдовские книги Оргрима. Не буду уточнять, насколько они могущественны и опасны.

И верно, подробности были бы излишни: даже от этих скупых слов менестреля старик побледнел как полотно и не спешил притрагиваться к книгам.

— Их надо держать за крепкими запорами. Взглянуть на них может разве что сам Аагард, — предостерег Клуаран. — И больше ни одна душа! Только Аагард сумеет найти им мудрое применение.

Годрик с трепетом принял сверток, словно то было живое существо, способное укусить его, а потом с внезапной решимостью прижал книги к груди.

— Твое доверие — большая честь для меня, магистр Клуаран, — сказал он. — Ты прав: Аагарду достанет мудрости, чтобы пустить их в ход, не то что мне. Этих книг не увидит никто, кроме него.

Подержав руку Клуарана в своей, Годрик развернулся и растаял в темноте.

Оставшись один, Клуаран привалился спиной к каменной стене. Поза его была небрежной, словно он опирался на дерево в знакомом лесу, а не на стену королевского дворца. Слух подсказывал ему, что рядом для него седлают самого быстроногого коня из конюшен Беотриха. Не успеет взойти луна, как он уже будет в пути.

Но пока что на него самого никто не обращал внимания. Он снова запустил руку в свою бездонную суму, выудил оттуда тонкую книжицу, которую унес из пещеры, и почти ласково провел пальцами по ее корешку. Залитая кровью обложка казалась при свете факелов черной; в неверном свете блеснул изображенный на ней изогнутый серебряный меч. Клуаран осторожно открыл книгу. Убедившись, что никто не подглядывает за ним, он уставился на первую страницу.

«Сие есть начало Книги Меча…»

Вокруг них уже кружила дюжина волков, из-за деревьев выбегали все новые. Глядя на них, Эдмунд вспомнил отцовских охотничьих собак, загоняющих оленя. То-то ему никогда не нравилось наблюдать завершение охоты! А серые твари, подбиравшиеся сейчас к ним все ближе, были крупнее любой гончей из отцовской псарни.

Хрустальный меч в руке у Элспет раскалился добела. Было заметно, что страшные звери боятся меча, они не приближались к девочке, поджимали хвосты, припадали на лапах. Когда один из волков подкрался слишком близко, она нанесла молниеносный удар — и зверь с визгом отскочил на трех лапах. Но остальные были сильными и здоровыми, они жаждали крови. Кэтбар грозно размахивал своим мечом, но лезвие его затупилось в бою с драконом, да и движения воина были еще неточными, поэтому волки, до которых он дотягивался, отделывались лишь царапинами. У Эдмунда меча и вовсе не было, ему приходилось довольствоваться коротким кинжалом, поэтому волкам он казался наиболее легкой добычей. Самые смелые уже тянулись оскаленными мордами к его рукам, в морозном воздухе вокруг него клубился пар их хищного дыхания, его уже тошнило от исходившего от них резкого духа.

Старый самец, тот самый, чье зрение Эдмунд заимствовал в лесу, попытался ухватить его за левый бок, клыки лязгнули в каком-то волоске от его бедра. В ответ Эдмунд нанес зверю удар, по рукоятку погрузив свой кинжал в грубую серую шерсть. Волк отпрянул, но не завыл и не пустился наутек. Он отделался раной, притом неглубокой. Кинжал был весь в крови, но движения матерого зверя даже не замедлились: он опять готовился к прыжку, и защитные движения человека были слишком медленны, чтобы его остановить. В этот раз волчьи челюсти сомкнулись у Эдмунда на рукаве, желтые глаза вспыхнули у самого его лица, напряжение мышц подсказало, что сейчас последует самое страшное.