— Да какая разница, где находится техталон? — возразил налётчик. — Главное, что он есть.

— Его у вас нет, — промычал, зевая, старлей. — Это не талон, а туфта.

— Да с чего вы взяли?

— Машина какого года? Девяносто шестого. В девяносто восьмом должны были дать талон по двухтысячный. А у тебя — по девяносто девятый. Фальшивка это.

— Этот талон мне сделал мой друг, капитан ГАИ Восточного округа, — контратаковал Серёга. — А как он сделал его, не знаю.

— Ну и дурак, что не знаешь, — бросил старлей, без трепета восприняв информацию о дружке — капитане, и, стукнув ногтем по техталону, прибавил. — Тот, кто не знает, на чем он ездит, не может знать, куда он приедет.

— Техталон выдал мне капитан ГАИ, — гнул своё Серёга.

— Ну, а проблемы имеешь ты. Подделка талона — это статья.

— Но я его не подделывал!

— Ты его используешь. Но тебе повезло, потому что если я вызову оперов, то мне придётся их ждать. А я не хочу их ждать, так как у меня кончается смена. Поэтому ограничимся снятием номеров с машины.

Возникла пауза.

— С какой стати? — прервал её нарушитель.

— Эксплуатация транспортного средства, не прошедшего техосмотр, запрещена, — объяснил старлей и вновь стал разглядывать документы. Он не спешил.

— А штраф заплатить нельзя? — негромко спросил Серёга. Он думал, будет обычный цирк — мол, нет, не возьму, однако, старлей, почему-то, сразу сказал:

— Давай!

— А сколько? Полтинник?

— Ну, это просто смешно. Давай по полтосу за каждый номер.

— То есть, 75?

— Серёга, я после бессонной ночи шуток не понимаю. Сотку давай и вали отсюда.

— Это грабёж среди бела дня!

— Кому уехать надо — вам или мне? — спросил офицер, впервые взглянув в глаза собеседнику. Тот признал:

— Ну, мне.

— А куда вам надо уехать — в следственный изолятор или своей дорогой?

Серёга молча достал из кармана брюк сторублевку и протянул её офицеру. Тот к ней не прикоснувшись, выдвинул пепельницу. Она была набита купюрами. Присоединив к ним свою, Сергей поинтересовался:

— А это правда туфта?

Надвинув на нос фуражку, старлей промолвил:

— Серёга, я тебе отвечаю: Это — туфта. И туфта опасная.

После этих слов из-под козырька фуражки раздался храп.

— Что им надо было? — спросила Ольга, когда Сергей вернулся в свою машину.

— Денег срубить.

— За что?

— За то, что они ублюдки.

Ольга, не склонная с этим спорить, ушла в какие-то размышления. Разогнав машину, Сергей включил Хит-FM. Москва, светлея под звёздами, вспыхивающими среди разрываемых ветром туч, хранила почти могильную тишину. В этой тишине звериный рев Ольги прозвучал страшно.

— Браслет! Браслет!

Схватив руль, Ольга крутанула его к себе. Машину поволокло к обочине. Это произошло на улице Радио.

— Уймись, дура! Крикнул Серёга, одной рукой пытаясь выровнять руль, а другой борясь с рыдающей пассажиркой, — Убери руки, …! Ты что делаешь?

— Поворачивай! Поворачивай! — выла Ольга, захлёбываясь слезами.

— Ты что, с ума сошла? Пристрелю! Угомонись, сука! В квартире уже менты!

— Он нарочно бросил на него своё барахло! — с сатанинским хохотом прокричала Ольга, отпустив руль. Не переставая смеяться, она вонзила зубы в своё запястье. Боль и вкус крови вернули ей здравомыслие. Тщательно облизав запястье, она закрыла лицо ладонями.

— Хватит с нас и того, что взяли, — сказал Сергей, спустя 2 минуты, въезжая на Электрозаводский мост.

— Закрыли тему на веки, понял? — хрипло проговорила Ольга, опустив руки.

Невидящими глазами она смотрела на коммерческие ларьки, мелькавшие вдоль извилистой улицы, по которой машина мчалась в тихую глубь Сокольников. За крутым поворотом влево, куда с другой стороны сворачивали трамвайные рельсы, открылся чисто провинциальный пейзаж — пустыри, деревья, ни одного включённого фонаря над узкой дорогой. Свернув с неё во дворик пятиэтажного дома, Серёга ловко припарковался между двумя машинами. Пока он глушил мотор и вытаскивал магнитолу, Ольга, взяв сумку, вышла. Дул сильный ветер. Рассвет ещё не забрезжил. Идя с Сёрегой к подъезду, Ольга спросила:

— Один живёшь?

— С тараканами.

— Твою мать! Я, кажется, заболела. Меня знобит.

— Ты смотри не сдохни! Куда я дену твой труп?

— Сожрёшь.

В подъезде было темно. Сбивая бутылки, стоявшие на ступенях лестницы, поднялись на второй этаж. Квартира, стальную дверь которой Серёга отпер двумя ключами, не уступала лестнице изобилием стеклотары. Особенно много пустых бутылок было на кухне, где, судя по прочим признакам, имел место удалой пир, в котором участвовали какие-то сумасшедшие свиньи. В прихожей, кроме бутылок, наличествовали лишь вешалка с зимней курткой и небольшая тумбочка с телефоном. Дверь единственной комнаты, обклеенная страничками из плейбоя, была закрыта. Пока Сергей запирал наружную дверь, Ольга запихнула сумку под тумбочку, прошла в ванную, и, раздевшись встала под тёплый душ. Озноб прошёл сразу. Вскоре вошёл Серёга. Он был в других штанах и сухой футболке. Его усталый злой взгляд, упав на голую Ольгу, не оживился.

— Чего тебе? — спросила она, закрыв себя шторкой. Он не ответил. Сняв с вешалки полотенце, начал вытирать голову.

— У тебя есть имя? — спросила Ольга, делая воду погорячее.

— Конечно, есть.

— Ты мог бы его озвучить? Если двум людям предстоит спать на одной кровати, им лучше звать друг друга по именам, чем просто «Эй ты!».

— Сергей.

— Дурацкое имя.

— А меня Оля зовут.

— Какой идиот тебя так назвал?

— Папа. Он идиот, это правда. Но до тебя ему — как до звёзд.

— Серёженька, принеси мне какую-нибудь рубашку. Только не слишком рваную, если это возможно.

Сергей принёс не только рубашку, но и вельветовые штаны.

— Отлично, — сказала Ольга, закрутив краны. — Повесь их на батарею.

— Слушай, а водка у тебя есть?

— Да, где-то была.

— Найди мне её. Иначе я буду пить твою кровь.

— Штаны оказались Ольге узки, рубашка широковата. Но она их надела, за неимением лучшего, и пошла босиком на кухню. Серёга ставил на стол поллитровку водки. Две рюмки, тарелку с нарезанной колбасой и банку с томатами.

— Это всё? — возмутилась Ольга, сев на скрипучий стул к столу боком.

— Нет, есть ещё хлеб.

Ольга промолчала. Нарезав хлеб, Сергей положил на стол пару вилок, и, вскрыв бутылку, наполнил рюмки. Пили, не чокаясь. Стукнув по столу пустой рюмкой, Ольга сделала бутерброд и съела его, как ей показалось, с приличной скоростью. Но Серёга за это время успел съесть два.

— Ты медленней жри! — вознегодовала Ольга. — Мне что останется?

Выпили по второй. Предоставив Ольге уничтожать колбасу, Серёга запил рассолом, после чего притащил из комнаты сигареты и зажигалку.

— Ты пьяный был, когда выезжал на встречку? — спросила Ольга, прикуривая.

— Да нет.

— Так да или нет?

Сергей закурил.

— Ну с Кириллом дунули по-чуть-чуть.

— Молодцы какие!

— А Рамиль сам был обдолбанный просто в лом. Менты перед ним стелились, как суки рваные.

— Это были гаишники?

— Нет, простые муниципалы остановились. Рамиль отвёл их в сторонку, поболтал с ними. Один, я слышал, спросил: «Так точно ГАИ не нужно?» Рамиль сказал, что не нужно. Они свалили.

— Ну, а потом что было?

— Он переписал мой адрес и записал телефон, а мне свой оставил, домашний. Мобильный не захотел оставить. И мы разъехались. Я помчался к Кириллу и попросил его пробить номерок по компьютеру. Он пробил и назвал мне адрес. Вечером Рамиль звонит мне и говорит — Четыре тысячи долларов, два дня сроку, на третий включаю счётчик. Сказал ещё, что дома бывает после двух ночи. И бросил трубку. Меня взбесил этот разговор! На другой день я взял у Кирилла шпалер и ночью двинул на Ленинский. Полчаса стоял у подъезда, думая, как войти. Вдруг выходит девка. Я и вошёл. Через час подъехали вы с Рамилем. Дальше ты знаешь.

— Как ты сумел его пристрелить? Ведь он — профессионал.