– Э-э… – говорю я подскочившей официантке, – я, пожалуй, пересяду. Вот, к примеру, сюда. – И я машу рукой в сторону столика напротив прохода в первый зал.

– Да, пожалуйста, – сникает официантка, – сейчас я позову человека, который его обслуживает.

Я смотрю на худенькую девушку с жидким хвостиком на макушке, и мне становится ее жалко. А что, если им платят в зависимости от количества обслуженных клиентов? В конце концов, я же могу встать и пройтись в туалет, а заодно посмотреть на нашего героя. Генетическая чистота его от этого не станет мне понятна, но зато будет возможность потом со знанием дела помыть ему кости. А иначе как мыть кости человеку, которого ты ни разу в глаза свои не видела?

– Ладно, – великодушно заявляю я, – останусь здесь. Давайте меню.

Девушка улыбается и протягивает мне толстенный фолиант. На часах одиннадцать сорок. Я раскрываю карту и пытаюсь сосредоточиться. Не получается. В ушах звенит Жаннетин голосок: «Ой, Олька, я та-ак волнуюсь». Я позвонила ей сразу, как встала, чтобы убедиться, что за ночь она не передумала и событие состоится. «Все в силе, – дрожащим сопрано сообщила она, – все в силе, но меня всю трясет». Пятнадцать минут я потратила на ускоренный сеанс психотерапии, отчего Жаннету не стало трясти меньше, но голосок ее окреп и перестал сбиваться на фальцет. Честно признаться, меня тоже немного трясло. Вот уж, казалось бы, с чего?

– Большой капуччино и сэндвич с салями, – заказываю я.

Сидеть долго, надо подкрепиться, тем более что с утра ничего в горло не лезло от трясучки. Не уверена, что и сейчас полезет, но буду надеяться на лучшее.

Двенадцать. Я ерзаю на стуле и пытаюсь взять себя в руки. Семейка, приземлившаяся за соседним столиком, с интересом взглядывает на меня. Двенадцать ноль четыре. Все, я не выдерживаю и вскакиваю. Семейка вздрагивает. Плевать на них. Делаю шаг по направлению к выходу в первый зал, и тут мне под ноги бросается официантка:

– Вы уже?..

– Нет, – шиплю я, – где здесь туалет?

– Там. – Она машет рукой куда-то мне за спину, я же тем временем прищуриваюсь, пытаясь рассмотреть мужчину за столиком «у самого выхода».

Он там. Спиной ко мне. Перед ним крохотная чашечка с кофе и мобильный телефон. «Девица дала мне его мобильный номер, – вспоминаю я Жаннетины слова, – вдруг что-нибудь пойдет наперекосяк». Я смотрю на часы. Двенадцать десять. Похоже, «наперекосяк» налицо. Жаннета – особа пунктуальная. Правда, мужик об этом не знает, поэтому пока спокоен. Вот он цепляет чашечку одним пальцем, подносит ее ко рту и делает глоток. Аккуратно ставит обратно на стол и поворачивает голову к окну. Но он же… Я не успеваю додумать свою мысль, как треньканье моего мобильника отвлекает мое внимание.

– Олька! – вопит в трубку изо всех сил Жаннета.

– Ты где? – Я отползаю за свой столик.

– Только что вырвалась из пробки! – продолжает вопить она. – Ужас! Он там?

– Да, – отвечаю я. – Слушай, – я мнусь, – он… он какой-то… – И наконец моя мысль материализуется в слова: – старый. У него плешь на макушке.

– Да ну и ладно, – уже спокойнее говорит Жаннета. – Не до мелочей. Буду ему звонить…

– Звони, – поддакиваю я, – иначе уйдет. Через сколько будешь?

– Скоро. – И Жаннета отключается.

Я опять вскакиваю из-за стола. Семейка по соседству опять отставляет свои чашки и таращится на меня. И опять мне на них плевать. Подкрадываюсь к проходу и вижу, как мужик разговаривает по телефону. Заканчивает, кладет аппаратик на стол, цепляет пальцем чашечку и опять тянет из нее кофе. Уфф! Слава богу, думаю я, не нервный. Можно и в туалет сходить. Даже нужно, вдруг потом будет не до этого.

Я возвращаюсь на свое место ровно через семь минут, мельком отмечая, что мужик бездвижно торчит за своим столиком. Молодчина, успеваю подумать я и вижу Жаннетин джип, паркующийся напротив кофейни. Нет, хоть я и обещала не высовываться, но момент их встречи пропустить не в силах. Я встаю, чем в очередной раз пугаю до смерти официантку, делаю ей успокаивающий жест рукой и осторожно выглядываю из-за угла.

Жаннета в длинном кожаном плаще, на высоченных шпильках и в темных очках тяжело наваливается на входную дверь. Та легко распахивается, и Жаннета, не удержав равновесия, пролетает почти на середину первого зала, оставляя за спиной и стойку, и столик «у самого выхода», и мужика за ним. Я вскидываю руку в знак приветствия, но не уверена, что она видит меня. Она утверждается на своих шпильках, разворачивается и делает два шага по направлению к мужику. Тот безмятежно попивает свой кофе. Жаннета доходит до него, левой рукой снимает темные очки, правой легонько касается плеча мужика. Тот вздрагивает, расплескивая кофе, и оборачивается. Жаннета вскрикивает, роняет очки и зажимает рот рукой. Я издаю утробный стон и начинаю икать. Мужик медленно поднимается из-за стола и оказывается… Колюней.

Глава 16

– Лелька, как я рада тебя видеть! – первое, что я слышу, пересекая в понедельник порог офиса.

– Привет, Галка, – с некоторой заминкой говорю я.

– Привет, дорогая. – Она тискает меня в своих объятиях. – Даже не ожидала, что так соскучусь по тебе за эти дни. Как съездила?

– Хорошо. – Я судорожно цепляю на лицо идиотскую улыбочку. – А как у тебя дела?

– Нормально, – отвечает Галка, сопровождая свои слова легким пожатием плеч, – что им сделается?

– Да, действительно, – криво усмехаюсь я, – у тебя же всегда все ол-райт.

– Так все-таки, – не унимается Галка, – как там московский офис? Есть на что посмотреть? – И она заговорщицки подмигивает мне.

Неожиданно для самой себя я принимаюсь рассказывать ей историю с Альбертино. Да, не собиралась, но так вышло – нужно же что-то говорить, а в голову лезут только Жаннета с ее неуемным желанием почувствовать себя матерью да Колюня с таким же точно неуемным желанием, но прямо противоположного свойства. Поэтому Альбертино сейчас – это спасение.

– Ух ты! – вскрикивает Галка и вся лучится от удовольствия. – Вот это я понимаю! Ты среди нас просто рекордсмен!

– По какой части, если не секрет? – внезапно слышим мы мужской голос.

М.А. собственной персоной.

– Доброе утро, – склоняем мы головы в приветственном кивке.

– Доброе, – соглашается он, сохраняя на лице официальную улыбку. – Так поделитесь, в чем наша Ольга Николаевна рекордсмен?

«В охмурении мужиков на семь лет моложе себя», – я знаю, именно это вертится у Галки на языке, но она берет себя в руки и, кокетливо потупив глаза, отвечает:

– По части плавания.

Ого! Надо же было такое придумать. Хотя, я понимаю, Галке просто не пришло в голову ничего более подходящего. Я невольно начинаю смеяться.

– А что в этом смешного? – недоумевает М.А. – Вы ходите в бассейн?

– Раз в неделю, – сквозь смех отвечаю я. – И все мои успехи заключаются в том, что за сорок пять минут сеанса я проплываю четыре дорожки.

– А они? – М.А. прищуривается.

– Они умирают на трех.

– Завидую, – неожиданно говорит М.А.

– Кому? – удивляюсь я.

– Вам. Сам никак не дойду да бассейна. – Он изображает прощальный кивок и покидает нас.

– Нет, ну какой все-таки мужик, – с тоской в голосе произносит Галка. – Жаль только – не про нашу честь.

Она всегда так говорит, а я всегда в таких случаях отвечаю ей вопросом: «Как там наш Колюня?» – кто-то же должен ей хоть изредка напоминать о взятых на себя двенадцать лет назад обязательствах. Но сегодня я крепко стискиваю зубы и молчу. Галка берет с меня слово испить чуть позже кофе и удаляется в свой кабинет. Я бреду в свой, включаю компьютер, поливаю цветы и усаживаюсь за стол с единственным желанием наконец-то выкинуть из головы события субботы. Не получается.

Узнав в будущем папаше Колюню, Жаннета впала в ступор.. Собственно, мы все трое пребывали в примерно одинаковом состоянии, только они – у входа, а я – в соседнем зале. Честно говоря, там я и решила остаться до тех пор, пока Колюня не покинет помещение. «К чему усугублять ситуацию, – думала я. Однако Жаннета считала иначе. Очнувшись от первого шока, она повернулась в мою сторону и призывно махнула рукой. Колюня вторично вздрогнул и тоже повернул голову. Ужас, исказивший его лицо при появлении Жаннеты, сменился гримасой обреченности. Два свидетеля – это уж слишком.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: