Как если бы кто-то включил фонарь аккурат перед тем, как она сюда вошла.

Хизер навела фонарь на белый листок у выключателя, посмотрела на буквы, написанные наспех от руки, и по её спине прошла дрожь. Всё, как написано. Она УБЕДИЛАСЬ, что свет ВЫКЛЮЧЕН, и поняла: если бы она этого не сделала, то это было бы очень невыгодно для НЕЁ.

Бред.

Но очень уж осмысленный бред. Все умные мысли отдыхают.

Хизер закрепила фонарь на грудном кармане жилетки, чтобы он освещал дорогу, мрачно подумала: Всё, теперь у меня заняты все карманы, и вышла в коридор. Энергии хватало только на освещение участка дальностью в два-три метра, но даже это было совсем другое дело.

Впрочем, как оказалось, свет таил в себе и некоторые опасности. Хизер убедилась в этом на собственной шкуре буквально через минуту.

Она шла по очередному коридору, когда затрещал приёмник. По обыкновению Хизер достала пистолет и медленно пошла назад, как вдруг из темноты на неё набросилось что-то с развёрзшейся пастью, из которой торчали острые белые клыки. Это случилось так неожиданно, что Хизер не успела нажать на курок. Тварь в мгновение ока оказалась у её правой ноги и с торжественным воем впилась в кожаный сапожок. Материал легко разошёлся в слюнявой пасти, как масло, и Хизер почувствовала острую боль. Почти не соображая, что делает, она резко подняла руку с пистолетом и с размаху опустила на голову того, что сидело у ног. Оно ойкнуло совсем по-человечески и подняло рыло. В свете фонаря Хизер увидела злые глаза, сверкающие жёлтым пламенем. Колючая черная шерсть покрывала волчье тело, заострённые уши были расположены слишком близко друг от друга. Почему-то эти уши напугали Хизер более всего. Чудовище улыбнулось – да, это была улыбка, не оскал, а именно улыбка – и напрягло лапы, готовясь оттолкнуться от пола и повалить девушку на пол…

Хизер выстрелила ему прямо в рыло. Потом она наблюдала за тем, как существо бьётся в судорогах, и коротким пинком в основание шеи заставила его угомониться навсегда. Она не чувствовала страха или отвращения. Простой инстинкт самозащиты, и ничего особенного. Работала программа, намертво зашитая с рождения в бессознательное. В данных обстоятельствах жестокость – единственно верная линия поведения… иначе это будет очень невыгодно для ВАС.

Когда чудовище умерло, Хизер нагнулась и направила луч фонаря себе на ногу. Сапожок был прокушен. Нога немного кровоточила в том месте, где впились зубы чудовища – слава Богу, неглубоко. Рана даже не мешала ходить. Хизер беспокоило другое: она видела, как пасть существа наполнялась прозрачной слюной, и ей пришла в голову зудящая мысль, что слюна могла быть отравлена… скажем, содержать возбудитель бешенства.

В любом случае, она не могла ничего предпринять. Дезинфицирующих средств у неё не было. Оставалось только уповать на Бога. Но Хизер не была уверена даже в том, что Бог вообще знает о существовании этой изнанки мира.

Немного поколебавшись, Хизер выключила фонарь. Свет слишком хорошо заметен в здешней мгле – расстояние в семь шагов, которое позволял радиоприёмник, становилось ниже критического. Она не хотела задаром рисковать своей жизнью… тем более что в магазине остался последний патрон. Последний…

Для себя?

Заткнись, взмолилась Хизер. Ради Бога, заткнись. Без тебя тошно.

А ты подумай. Это не такое безумство, как кажется на первый взгляд.

С этими словами голос горделиво удалился.

Висячая лестница уходила отвесно вниз, конец её скрывался во тьме. Хизер с сомнением посмотрела на перекладины, изъеденные ржавчиной. Вид приспособления не внушал уверенности. Но это был единственный путь вниз, на первый этаж. В этой версии торгового центра такого понятия, как лестничные площадки, не существовало. Хизер это поняла после часового блуждания.

Она опустилась на колени и подёргала первую перекладину. Перекладина не шелохнулась; казалась надёжной.

Хизер начала лезть вниз, предварительно ощупывая пятками каждую перекладину. Когда она опустилась на полметра, лестница душераздирающе скрипнула. Кровь остановилась в её жилах. Она ждала, что вот-вот опора под ногами проломится, и мёртвой хваткой вцепилась руками за верхнюю перекладину. Мелькнула мысль, что под её весом вполне может развалиться вся лестница, и она полетит вниз с двадцатифутовой высоты.

Но лестница выдержала. Восстановив дыхание, Хизер начала спускаться дальше. Когда она была уже близка к цели, сверху послышался жалобный вой. Она подняла голову и едва различила выглядывающую из-за края морду собаки, рассечённую надвое чем-то острым.

– Уходи, – цыкнула она. Собака перестала скулить, но не спешила выполнять приказание. Тварь не обращала на Хизер никакого внимания и увлечённо обнюхивала площадку перед лестницей.

А что, если набросится?

Хизер вновь ощупала свой карман, но достать пистолет, умудряясь при этом висеть на лестнице, было сложно. Она вновь посмотрела на собаку. Та тоже уставилась на неё, мелко шевеля половинками головы. Капля слюны сорвалась с пасти и капнула Хизер на нос.

– Фу!

Хизер схватилась за нос, забыв о том, что ей нужно соблюдать осторожность. Наказание последовало незамедлительно – перекладина выскользнула из рук, и она отчаянно замахала руками, пытаясь сохранить равновесие. Пистолет вывалился из кармана и полетел вниз, сверкнув серебряной стрелой. Но Хизер было уже не до того. Она медленно, но неотвратимо выгибалась назад, теряя опору.

– На помощь!

Голос заглох. Хизер в последний раз сделала попытку дотянуться до заветной перекладины. Пальцы не достали на считанные миллиметры.

– Нее-е-ет!

Окончательно потеряв равновесие, Хизер упала вниз, и странное дело – время словно остановилось, вытянулось, как резина. Она чувствовала, как невыносимо медленно проваливается спиной вперёд в пустоту, и видела, как проклятое животное наконец убралось восвояси, сделав своё чёрное дело. Руки и ноги сами собой возносились наверх.

Наверное, я умру, отрешённо подумала Хизер. И это странное замедлившееся время – вестник древней старухи с косой. Упаду на пол, переломаю руки, ноги и шею. Тёплый труп обглодает здешняя живность.

Она попыталась повернуть голову, чтобы увидеть, далеко ли осталось до пола, символизировавшего финальную точку её жизни. Но тут в ушах раздался свист ветра, и тело резко потянуло вниз.

Всё.

Она не умерла, но боль была неописуема. Будто все кости переломались одновременно и впились в мясо острыми краями обломков. Хизер хотела закричать, но удар вогнал все звуки обратно в глотку. Упав на спину, она вдобавок стукнулась затылком о пол. Перед глазами засверкали вспышки дюжин фотоаппаратов.

Я… я жива?

Судя по боли, пронизывающей каждую клетку тела, это действительно было так. Хизер громко застонала и почему-то попыталась шевельнуться. И тут же пожалела о своей попытке. Господи, уж лучше бы умерла.

Она лежала, всматриваясь в темноту над собой и прикусив губы, ожидая, пока стихнет боль. Почему-то захотелось спать – затягивала тёплая волна истомы, увлекающая в сладкое беспамятство. Хизер испугалась, что ещё минута, и она уже не сможет себя контролировать. Спать нельзя ни в коем случае. Нужно встать, чего бы это ни стоило.

Одному Богу известно, откуда взялись силы, но Хизер кое-как встала на ноги и выпрямилась. Её подташнивало; время от времени сами собой скашивались ноги, но в целом жить можно. Хизер подвигала конечностями, убедилась, что ничего не сломано, растянуто или вывихнуто. Не считая ушибов от удара, серьёзных ран она не обнаружила. Похоже, падение было удачным – сколь бы чудовищно это ни звучало.

Когда волна всепоглощающей боли начала утихать, Хизер осознала, что стоит в полной темноте. Фонарь в грудном кармане от удара отключился… сломался?

От следующей мысли Хизер похолодела. Если фонарь, то, может, и радиоприёмник тоже…

Она схватилась руками за левый карман и дрожащими пальцами вытащила приёмник. Жёлтый огонёк не горел. Хизер нажала кнопку ON/OFF. Ничего. Значит, теперь у неё нет света, оружия и приёмника. Вдобавок с большущей шишкой на голове – спереди и сзади. Зато на желанном первом этаже. Неравный обмен.