Как бы это ни было трудно, Хизер закрыла и эту дверь. Это ненадолго задержит потенциальных преследователей. Она оглядела дверь в поисках замка или засова, но ничего такого не нашла.

Ну, и куда теперь?

Признаться, Хизер не имела понятия, что делать дальше. Сейчас, когда дверь была закрыта, она осталась в кромешной темноте. Коридор тянулся прямо, растворяясь в тёмной дали, и чем он кончался, было известно одному Богу.

Хизер взвалила ружьё на плечо и пошла вперёд.

Вопреки опасениям Хизер, подземный коридор оказался вовсе не таким грязным. То и дело она чувствовала, как под ногами начинает похлюпивать, но рек коричневой жижи не было. Иногда попадались лампы, висящие на низком потолке (Хизер могла дотянуться до них рукой). В их свете она видела серые каменные стены, вызывающие у неё острую клаустрофобию. Всё это время коридор неуклонно шёл вниз. За полчаса пешей прогулки, по расчётам Хизер, она ушла под землю на сто – сто двадцать футов. Хотя она не хотела в этом признаваться, но продолжительный спуск начал её пугать. Несколько раз она подумывала, а не вернуться ли назад, в приют станции. Если бы она не была в твёрдо уверена в том, что её там ждут, то плюнула бы и поплелась обратно.

Воздух стал ещё более спёртым и тяжёлым. Под конец пути у очередной лампы уставшая Хизер присела на корточки, опёршись рукой о дробовик. В груди нарастало сухое першение – наверняка эта смесь из пыли и застоявшегося воздуха влияла на здоровье не лучшим образом. Хизер нарочито закашлялась, чтобы убрать ощущение, будто ей в лёгкие насыпали килограмм песка. Лучше не стало.

Хизер просидела около минуты, опустив голову и уперев взгляд на пол. Постепенно пол начал затуманиваться перед глазами, покачнулся и пошёл волнами. Хизер нехотя протёрла глаза. Что за несправедливость – стоит немного присесть, так накатывает сонливость, которая сейчас равносильна добровольному сложению головы на плаху. Остаётся идти, идти, идти… и так, пока не опухнешь.

Хизер зевнула и встала. Пора. Она как раз брала в руки дробовик, когда далеко позади раздался чёткий звон удара железа о железо.

Хизер нахмурилась и прислушалась. Тишина.

Через минуту звон раздался снова. На этот раз он сместился ближе – чуть-чуть, на самую малость. Но этого хватило, чтобы Хизер почувствовала опутывающую её липкую паутину страха.

Кто-то идёт.

Кто-то страшный к нам идёт.

Вспомнился Брэдбери, главный писатель её детства, – наравне со светлой тоскливой романтикой он умел писать странные рассказы, полные безумия. Некоторые истории были до того жуткими, что маленькая Хизер после их прочтения забивалась под одеяло.

Кто-то страшный к нам идёт.

В рассказе с таким названием описывался громадный зеркальный лабиринт – в нём затерялась старая школьная учительница, не понимающая даже, как она там очутилась. Но она чувствовала, что не одна в этом мире отражений, что за ней кто-то охотится… кто-то ищет…

Хизер сжала спасительное оружие в руках и быстро пошла вперёд, вся превратившись в ухо.

Тихо… Тихо…

Звон. Такой же бесстрастный и неопределённый, похожий на скрещивание двух шпаг. Он прозвучал ближе. Гораздо ближе.

Хизер пустилась в бег. Бежать с дробовиком в руках, когда все мышцы тела гудели от усталости, было настоящей пыткой. Буквально через пару шагов её начала одолевать одышка. Хизер согнулась в три погибели и прижала руки к полыхающему горлу, но не остановилась.

Звон раздался в четвёртый раз – ясно и отчётливо, метрах в пятидесяти. Тот, кто гнался за ней, набирал скорость, догонял. Кто-то страшный шёл за ней.

Быстрее же!

Хизер понимала, что её потуги убежать тщетны. Впереди были километры нескончаемого коридора, стремящегося к центру Земли. Негде спрятаться или укрыться. Рано или поздно преследователь настигнёт её. Она это понимала, но не могла не убегать. Оставаться на месте – значит сдаться. Несмотря на всё то, что Хизер пережила этим долгим вечером, она не желала сложить оружие. Ей хотелось жить.

Хизер бежала и бежала, пока у неё не начала кружиться голова. Чтобы не упасть, она оперлась рукой о стену. Звон не повторялся.

Хизер перешла на шаг, а через полминуты остановилась совсем. Сзади было тихо. Оно ушло?

Она обернулась через плечо. Коридор был безмятежен и пуст. Вдали виднелась лампочка, уныло бросающая на пол медный конус света. Никакого движения…

И тут это повторилось. Резкий звук удара железа о железо. Источник звука был шагах в двадцати – тридцати позади неё. Хизер увидела, как на мгновение свет лампочки загородила чья-то широкая фигура.

Теперь уже поворачиваться спиной было опасно. Хизер начала делать шаги спиной вперёд, держа ружьё наготове. Стрелять она уже не боялась, но другой страх, осклизлый и скользкий, как болотная жаба, проник в её душу, заставляя холодеть кончики пальцев. Я не боюсь, уверяла она себя, но это было не так. Она боялась, и ствол дробовика беспрестанно прыгал влево и вправо – туда, где Хизер мерещился враг.

В момент высшего напряжения, когда Хизер меньше всего этого ожидала, левая стена коридора вдруг повернула под прямым углом, открыв узкий боковой проход. Она без колебаний свернула туда, прибавив шагу. Это был маленький, но шанс. Она почему-то была уверена, что в открытом противостоянии ей не выстоять против противника, который прятался в темноте – даже с учётом дробовика. Хизер чувствовала, как холодеет кожа от адского мороза, что источал тот, кто скрывался во тьме. Холод леденил сердце и одновременно горячил кровь, заставляя вены сужаться в тонкие макаронины. Кто бы там ни был, он был не от мира сего – в нём не было ничего, что связывало его с солнечным светом и голубым небом.

Пройдя несколько шагов в прежней манере, Хизер не выдержала: побежала вперёд, оглядываясь через плечо. Каждую секунду холодная лапа могла опуститься ей на плечо и неумолимо развернуть лицом к себе, вдохнуть в неё этот холод, вытесняя жизнь из тела. Она просила, молила, требовала у Бога, чтобы проход оказался коротким и привёл её к двери… к открытой двери. Боже, ведь это такой пустяк – сделай так, чтобы там была дверь, за которой я буду в безопасности.

В кои-то веки её молитвы были услышаны. За секунду перед тем, как звон раздался в очередной раз, Хизер наткнулась на преграду. Звон прозвучал оглушительно, заставив болезненно дрогнуть барабанные перепонки. Даже после того, как он стих, отзвуки долго носились по тёмному коридору, отражаясь от стен. Хизер лихорадочно ощупывала преграду свободной рукой, отказываясь верить, что это всего лишь стена. Это не могла быть стена. Просто не могла быть…

Ручку двери она нашла ровно в тот момент, когда почувствовала чьё-то присутствие за собой. Закрыв глаза, она нажала на ручку,

(открывайся, открывайся же)

и ручка с готовностью щелкнула, отворяя дверь и пропуская яркий сноп света в коридор. Хизер так и тянуло развернуться и взглянуть на своего преследователя, но она понимала, что это скорее всего будет последним, что она увидит в своей жизни. Кажется, свет не очень понравился тому, кто стоял за спиной – холод, от которого жилетка на спине покрылась льдинкой, подвинулся немного дальше. Хизер воспользовалась замешательством и проскользнула внутрь, в царство благословенного света. Всё произошло совершенно бесшумно, но захлопывая дверь, она услышала тяжёлый тающий вздох.

В первую очередь Хизер позаботилась о том, чтобы запереть дверь (благо она выглядела довольно крепкой и имела внутренний замок) и стремглав бросилась к противоположной стене. Она не могла позволить себе роскошь полагать, что находится в безопасности. Даже под защитой света и толстой железной двери.

Дверь молчала. Никто не пытался выбить её или повернуть ручку, сквозь замочную скважину не пробивался холодный пар. Хизер не сводила глаз с ручки двери, но постепенно возбуждение начало проходить, и, сама не замечая, она присела – на этот раз не на корточки, а прямо на грязный пол. Мысли о том, что от этого может испортиться юбка, казались совершенно детскими.