Наш телескоп определил, что на Луне свет звездных видится сильно рассеянным, - продолжает академик, - пылевая «атмосфера» Луны оказывает слишком большое влияние. Очевидно, лучше всего создавать! обсерватории на орбитальных станциях. Как подтвердили полеты «Салютов», где устанавливались телескопы, в том числе и наш, - это идеальный наблюдательный пункт во вселенной.

...Крохотный прибор, находившийся на «Луноходе-2», дал сенсационные результаты. Экипаж «Аполлона-1» оставил на Луне миниатюрную научную станцию, которая регистрировала изменение освещенности поверхности. Этот прибор дополнил данные «Лунохода-2». Оказывается, на Луне каждый «вечер» и «утро» бывают пылевые бури! Они проносятся над поверхностью со скоростью несколько тысяч километров в час! Это открытия подтвердило мнение тех, кто предпочитал работать па орбитальных станциях».

- А почему же на «Салютах» еще ни разу не побывал астроном?

- Астроном есть в каждом экипаже.

- Позвольте, но там только командир и бортинженер. Например, кандидаты наук Г. Гречко и В. Севастьянов. Где же астрономы?

- Экипаж готовится к полету не менее года, а иногда и больше. Каждый космонавт орбитальной станции обязательно проходит «астрономическую подготовку» Космонавт - это десятки специальностей, слитых воедино. Причем некоторые из них, по нашим земным представлениям, очень далеки.

- Какие, например?

- Астрономия и геодезия.

- Вы хотите сказать, что и геодезистам без орбитальных станций не обойтись?

- Именно так...

«Пурга. Ничего не видно. Мы не найдем их».

«Я не мог ошибиться, - сказал штурман. - Почему их радиостанция не работает? Что могло случиться?»

«Быть может, что-то испортилось в рации. Надо подождать еще сутки. Завтра они выйдут в эфир, - убеждал пилот. - С такими ребятами ничего не может случиться. Смелые парни, такие не погибают...»

«Пора назад, - командир корабля, до сих пор не принимавший участия в разговоре, смотрел на приборы. - Горючего осталось мало. Я возвращаюсь».

Самолет лег на левое крыло.

«Пурга стихает, - заметил врач, - сделаем еще круг».

«Хорошо, - согласился командир, - еще круг можно».

Внизу неожиданно просветлело. Летчики не удивились: в Арктике погода меняется иногда по нескольку раз за час.

«Их нет! - сказал штурман. - Никого не видно. Может, зарылись в снег, сейчас откапываются...»

Искры «Салюта»-12

«Ждать больше не могу, - отрезал командир. - Мало горючего. Я возвращаюсь...»

Самолет взмыл вверх.

Группа полярных исследователей была далеко от того места, над которым кружил самолет. Однако его услышали. Через несколько минут на Большую землю была отправлена радиограмма.

«Как же так? - недоумевал впоследствии врач. - Ведь вывели самолет точно на группу. Не могли же они уйти во время пурги за сто километров!»

Штурман улыбнулся: «Это еще небольшая ошибка, на точку пришли правильно. Опыт помог. Если бы лететь только по приборам, они бы нас вообще не услышали».

Врач недоуменно смотрел на него.

«Земля-то очень неровная, - вдохнул штурман, - плохо мы ее знаем. Вот и ориентироваться труда А приборам не всегда верить надо. Не могут они работать абсолютно точно».

«Конструкция плохая?»

«Нет, загвоздка в другом. Тут геодезисты виноваты. Не могут они определить, какая она, Земля-то наша!»

«Не понимаю».

Форма Земли неизвестна до сих пор. Как бы точны ни были штурманские расчеты, ошибка обязательно будет. Без радиомаяков и наземных ориентиров любой корабль или самолет заблудился бы...

Началось все с обычного маятника. Его изобретатель французский ученый X. Гюйгенс, безапелляционно утверждал, что для любого пункта земного шара его маятник - эталон точности. Однако астроном Рише, вернувшись в Париж с одного из экваториальных островов, на заседании академии рассказал, что с первого же дня пребывания на острове маятниковые часы стали катастрофически отставать. Чтобы ускорить их бег, маятник пришлось укоротить. Все время, пока Рише находился па острове, часы с укороченным маятником шли нормально. Но стоило возвратиться в Париж, как они тотчас начали спешить.

Академики единодушно решили, что виновата жара.

«Гюйгенс не мог ошибиться, - рассуждали маститые ученые. - Это выскочка Рише забыл, что на острове слишком жарко. Маятник железный, он удлинился из-за повышения температуры».

Рише попытался возражать, но был тотчас наказан: его исключили из академии. Он оказался без вины виноватым. Через несколько лет его невиновность была доказана.

Сделал это «вульмсторпский фермер» И. Ньютон, человек, как будто специально рожденный на свет затем, чтобы не соглашаться с мнением корифеев науки. Недолго думая, он нагрел маятник и доказал, что для того, чтобы часы на экваторе отставали из-за линейных температурных расширений, там должно быть на 200 градусов теплее, чем в Париже. Доказывать, что на экваторе несколько прохладнее, И. Ньютон не стал.

Но где же причина?

Работы И. Ньютона, И. Кеплера, Г. Галилея и X. Гюйгенса привели ученых к выводу, что Земля вовсе не шар. Вот если бы она состояла, например, из воды и вращалась вокруг своей оси, тогда она обязательно превратилась бы в шар - утверждает закон всемирного тяготения.

Ученые разделились на два лагеря.

На основании своих расчетов И. Ньютон доказывал, что Земля сплюснута у полюсов. Его поддерживали немногие. Большинство ученых склонялось к мысли, что наша планета, напротив, вытянута к полюсам и по форме напоминает куриное яйцо. Многие, аргументируя эту точку зрения, утверждали: «Все живое происходит из яйца». Поборников «теории яйца» не смущало даже то, что астрономы видели в телескопы: Юпитер сжат у полюсов.

Спор затянулся на 50 лет. От его разрешения зависела судьба «краеугольного камня» науки XVIII века - закона всемирного тяготения. Справедлив он или нет? Давно скончался «виновник всех бед» - Рише. И. Ньютон стал глубоким старцем, а спор все не угасал. Стали измерять длину градуса в различных районах Франции. Измерения оказались настолько противоречивыми, что с успехом подтверждали то ту, то другую теорию.

Наконец, парижская Академия наук отважилась на решительный шаг, снарядив научные экспедиции по измерению двух меридианов - на юге и на севере. Одну из них возглавили академики Годэн, Буге и Лакондамин, другую - Мопертюи. Первая направилась в Перу, вторая - на границу Финляндии и Швеции.

Через год северная экспедиция вернулась на родину. Ее измерения, проведенные с большой для того времени точностью, подтвердили, что длина градуса на севере на 737 метров больше, чем во Франции. Земля оказалась сплюснутой!

Через девять лет возвратилась и южная экспедиция. Градус в Перу оказался на километр короче, чем в Скан-I. Мопертюи писал: «Если мы вычертим карту, построив ее по тем градусам, которые даны в таблице Кассини для Земли-лимона, а потом окажется, что та имеет форму, предписанную Ньютоном, то на ширине Тихого океана близ экватора эта карта даст ошибку в 300 километров. А разве мы не слыхали о множестве кораблекрушений, происшедших из-за гораздо меньших ошибок?»

Работа экспедиций послужила началом интенсивных измерений нашей планеты, продолжающихся до сего времени.

Когда Земля считалась круглой, все казалось просто. Можно было, сидя в кабинете, нанести на планету градусную сетку. Но Земля оказалась сплюснутой, и её предстояло измерить. Для этого пришлось выйти из кабинета и пройти с «аршином» в руках по земной поверхности, по крайней мере там, где возможно.

Сорок лет измерял дугу от Дуная до Северного Ледовитого океана выдающийся русский астроном Б. Струве. Результатами работы, проведенной в середине прошлого века, геодезисты пользуются до сегодняшнего дня.

Широко велись градусные измерения и в Западной Европе, Азии, Америке. Многочисленные экспедиции отправлялись в джунгли, пересекали материки, скитались в африканских пустынях. Отчетами об их работе зачитывались, как увлекательными приключенческими романами. Ученые заново открывали Землю.