— Но у меня нет связей, особенно здесь, в Зоданге, — возразил я. — Я не принадлежу к зоданганской Гильдии и, как я уже сказал тебе, у меня нет документов.

Он подозрительно осмотрелся по сторонам, чтобы проверить, не подслушивают ли нас.

— Гильдия не нужна, — прошептал он, — Мы не принадлежим к Гильдии.

— Тогда это верная дорога к самоубийству, — заметил я.

— Может быть, но не для меня: я убийца и не принадлежу к Гильдии, тем не менее зарабатываю хорошие деньги и не должен ни с кем делиться.

Он снова выпил.

— Далеко не у всех такая голова, как у Рапаса Ульсио.

Он придвинулся еще ближе.

— Ты мне нравишься, Вандор, ты хороший парень.

Голос его охрип от выпивки.

— У меня очень богатый клиент, у него всегда много работы и он хорошо платит. Может, потом он даже наймет тебя на постоянную работу. Как тебе это нравится?

Я пожал плечами.

— Человек должен жить, — сказал я, — и он не может быть слишком разборчив, когда у него нет денег.

— Ну, тогда пойдешь со мной. Я иду туда сегодня вечером. Когда Фал Сивас будет говорить с тобой, я скажу ему, что ты как раз такой человек, какой ему нужен.

— А как же ты? — спросил я. — Это же твоя работа. Вряд ли одному человеку нужны два убийцы.

— Не тревожься обо мне, — сказал Рапас. — У меня на этот счет другие планы.

Он внезапно замолчал и бросил на меня быстрый подозрительный взгляд. Похоже, что от сказанного он протрезвел:

— Что я сказал? Я слишком много выпил.

— Ты сказал, что у тебя другие планы. Вероятно, у тебя лучшая работа на примете.

— И это все? — допытывался он.

— Еще ты сказал, что возьмешь меня к человеку по имени Фал Сивас, который даст мне работу.

Рапас явно испытал облегчение.

— Да, я возьму тебя к нему сегодня же вечером.

Остаток дня Рапас проспал, а я в это время приводил в порядок флайер на крыше гостиницы. Это было гораздо более укромное местечко, чем спальные комнаты или улицы города, где какой-нибудь случай мог раскрыть мое инкогнито.

Копаясь в моторе, я припомнил внезапный страх Рапаса: он, очевидно, испугался, что сболтнул мне лишнего в пьяной беседе. Я лениво размышлял, что бы это могло быть. Испуг промелькнул в глазах Рапаса сразу после фразы о том, что у него другие планы. Что за планы? Какими бы они ни были, было ясно, что они бесчестны, иначе он бы так не боялся. В дальнейшем, при более близком знакомстве с Рапасом, я убедился, что мое первое суждение о нем было верным и что прозвище «крыса» вполне им заслуженно.

Меня раздражала вынужденная бездеятельность, но, наконец, наступил вечер и мы с Рапасом Ульсио вышли из гостиницы и снова отправились в столовую. На этот раз Рапас был трезв и за едой выпил только одну порцию.

— Нужно иметь ясную голову, когда говоришь со старым Фал Сивасом, — сказал он. — Клянусь моим первым предком, я не знаю более острого ума на Барсуме.

Поев, мы вышли в ночь, и Рапас повел меня по широким улицам и узким переулкам, пока мы не подошли к большому зданию, стоявшему у западных стен Зоданги. Это была темная мрачная башня, а улица, ведущая к ней, была не освещена. Здание стояло в районе складов; вокруг было тихо и совершенно пустынно.

Рапас приблизился к маленькой двери, которая скрывалась за контрфорсом. Он ощупал одну сторону двери, потом отступил назад и стал ждать.

— Не просто получить разрешение на вход в дом старого Фал Сиваса, — заметил он с оттенком хвастовства. — Только если знаешь условный сигнал, тебя впустят.

Мы молча ждали две-три минуты. Ни звука не доносилось из-за двери, но вдруг в ней приоткрылось очень маленькое круглое отверстие, и в тусклом свете дальней луны я рассмотрел чей-то глаз. Потом послышался голос:

— А, благородный Рапас!

Слова были произнесены шепотом, затем дверь раскрылась. Проход был узким, и человек, открывший нам, прижался к стене, чтобы мы смогли войти. Потом он закрыл дверь и повел нас по темной комнате. Здесь наш проводник остановился.

— Хозяин не говорил, что ты приведешь с собой еще кого-то, — сказал он Рапасу.

— Он этого не знал, — ответил Рапас. — В сущности, я сам не знал об этом до сегодняшнего дня. Но будь уверен, твой хозяин будет рад, когда я объясню ему, кого я привел.

— Фал Сивас решит сам. Тебе лучше пойти одному и поговорить с ним, оставив незнакомца со мной.

— Хорошо, — согласился мой сопровождающий. — Оставайся здесь, Вандор, пока я не вернусь.

Раб открыл дверь в дальней стене приемной и, после того как Рапас прошел, он последовал за ним и закрыл ее. Вначале я не мог понять, почему раб ушел, ведь я слышал, что он собирался остаться со мной, но потом ощутил вполне определенно, что за мной наблюдают.

Не могу объяснить это чувство, которое изредка охватывает меня. Любой земной человек сказал бы, что такая форма телепатии невозможна с научной точки зрения, но я иногда чувствовал скрытое наблюдение, а позднее обнаруживал, что за мной действительно следили.

Мои глаза бесцельно блуждали по комнате и остановились на двери, за которой исчезли Рапас и раб. Я заметил маленькое отверстие и блеск чьих-то глаз. Непонятно, почему за мной следили, но если наблюдатель надеялся заметить во мне что-нибудь подозрительное, он был бы разочарован. Как только я понял, что на меня смотрят, я подошел к скамье у стены и сел, стараясь не выказывать ни малейшего любопытства. Сама по себе слежка мало что означала, но если сопоставить ее с мрачностью и таинственностью здания, с предосторожностью, с которой нас сюда впустили, то создавалось неприятное впечатление о хозяине этого дома.

Из-за стен комнаты не доносилось ни звука, в маленькую приемную не проникал шум ночного города. Я сидел в полной тишине примерно минут десять, затем дверь открылась, и тот же раб поманил меня.

— Следуй за мной, — сказал он. — Хозяин хочет тебя видеть. Я отведу тебя к нему.

Я последовал за ним по мрачному коридору и вверх по извилистому пандусу на следующий этаж здания. Мгновением позже он ввел меня в мягко освещенную комнату, обставленную с прямо-таки сибаритской роскошью, где я увидел Рапаса, стоявшего перед диваном, на котором полулежал человек. Чем-то он напоминал большого кота, следящего за добычей и в любой момент готового к прыжку.

— Фал Сивас, это Вандор, — сказал Рапас, представляя меня.

Я склонил голову и замер в ожидании.

— Рапас рассказал о тебе, — медленно произнес Фал Сивас. — Откуда ты?

— Родом я из Зоданги, — ответил я. — Но я оставил этот город много лет назад.

— А где ты был все это время? — спросил он. — Кому ты служил?

— Это касается только меня, — ответил я на его вопрос. — Главное, что я давно не был в Зоданге и не могу вернуться в страну, откуда бежал.

— У тебя есть друзья или знакомые в Зоданге?

— Конечно, какие-нибудь знакомые могут еще жить, но я с ними не встречался. Мои родители и большинство друзей были убиты, когда зеленые орды овладели городом.

— И с тех пор ты не был в Зоданге?

— Нет.

— Возможно, ты как раз тот человек, который мне нужен. Рапас уверен в этом, но я нет. Ни одному человеку нельзя доверять.

— Но, хозяин, — прервал Рапас, — разве я не служил тебе верно?

Мне показалось, что губы Фал Сиваса искривились в легкой усмешке.

— Ты образец, Рапас, — сказал он. — Честная душа.

Рапас раздулся от важности. Он был слишком самовлюблен, чтобы заметить нотку сарказма в голосе Фал Сиваса.

— Я могу считать себя нанятым? — спросил я.

— Ты понимаешь, что тебе придется чаще использовать не меч, а кинжал? — спросил он. — И что яд иногда предпочтительнее пистолета?

— Понимаю.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Может наступить время, — продолжал он, — когда тебе придется обнажить меч в свою защиту. Ты хорошо владеешь мечом?

— Я пантан, — ответил я, — а пантан живет мечом. То, что я здесь, уже ответ на твой вопрос.