Поиск
ДЕЛЬФИНЫ
Перевод К. Богатырева
Те — царившие — своим собратьям
разрешали приближаться к трону,
и каким-то странным восприятьем
узнавали в них родных по статям,
и Нептун с трезубцем, и тритоны,
высоко взобравшись над водой,
наблюдали сверху за игрой
этих полнокровных, беззаботных,
столь несхожих с рыбами животных,
верных людям в глубине морской.
Весело примчалась кувырком
теплых тел доверчивая стая
и, переливаясь серебром,
и надеждой плаванье венчая,
вкруг триремы сплетясь венком,
словно опоясывая вазу,
доведя блаженство до экстаза,
виснет в воздухе одно мгновенье,
чтобы тут же, снова скрывшись в пене,
гнать корабль сквозь волны напролом.
Корабельщик друга виновато
ввел в опасный круг своих забот
и измыслил для него, собрата,
целый мир, поверив в свой черед,
что он любит звуков строй богатый,
и богов, и тихий звездный год.
ЕДИНОРОГ
Перевод К. Богатырева
Святой поднялся, обронив куски
молитв, разбившихся о созерцанье:
к нему шел вырвавшийся из преданья
белесый зверь с глазами, как у лани
украденной, и полными тоски.
В непринужденном равновесье ног
мерцала белизна слоновой кости,
и белый блеск, скользя, по шерсти тек,
а на зверином лбу, как на помосте,
сиял, как башня в лунном свете, рог
и с каждым шагом выпрямлялся в росте.
Пасть с серовато-розовым пушком
слегка подсвечивалась белизной
зубов, обозначавшихся все резче.
И ноздри жадно впитывали зной.
Но взгляда не задерживали вещи —
он образы метал кругом,
замкнув весь цикл преданий голубой.
ПЕСНЯ МОРЯ
Перевод В. Леванского
Выдох древних морей,
бурный Борей,
ты не чужой и ничей,
ветер ночей.
Выйду на берег скорей —
спорит со мной
выдох древних морей,
ветер ночной.
Только для древних скал
воет простор.
Как налетает шквал!
Стонет инжир сквозной —
как он руки простер
там, под луной!
* * *
«Не воздвигай надгробья. Только роза…»
Перевод Г. Ратгауза
Не воздвигай надгробья. Только роза
да славит каждый год его опять.
Да, он — Орфей. Его метаморфоза
жива в природе. И не надо знать
иных имен. Восславим постоянство.
Певца зовут Орфеем. В свой черед
и он умрет, но алое убранство
осенней розы он переживет.
О, знали б вы, как безысходна смерть!
Орфею страшно уходить из мира.
Но слово превзошло земную твердь.
Он — в той стране, куда заказан путь.
Ему не бременит ладони лира.
Он поспешил все путы разомкнуть.
* * *
«Где-то есть корень — немой…»
Перевод 3. Миркиной
Где-то есть корень — немой,
в недрах, глубоко,
сросшийся с древнею тьмой,
с тишью истока.
Головы в шлемах, белей
кудри, чем луны,
братство и брани мужей,
жены как струны.
С веткою ветвь сплетена
гуще, теснее…
Только вот эта одна
вырвалась. Тянется ввысь.
О, не сломайся! Согнись
в лиру Орфея!
* * *
«Я шел, я сеял; и произрастала…»
Перевод И. Озеровой
Я шел, я сеял; и произрастала
судьба, мне щедро за труды воздав,
но в горле слишком прочно кость застряла,
естественной, как в рыбьем теле, став.
Мне не вернуть Весам их равновесья,
не уравнять непримиримость чаш;
но в небе — знак, не знающий, что весь я
ушел в иной предел, покинув наш.
Ведь звездный свет сквозь вечные просторы
летит так долго, чтоб настичь людей,
что мой уход проявится нескоро,
как росчерк призрачный звезды моей.
КАРЛ КРАУС
Карл Краус(1874–1936). — Поэт и прозаик, один из наиболее значительных австрийских сатириков. Автор девяти поэтических сборников, имеющих общее название «Слово в стихах» (первый издан в 1916 г., последний — в 1930 г.).
Яростный противник экспрессионизма. Один из первых австрийских писателей-антифашистов.
На русский язык стихи Крауса переводятся впервые.
ДЕТЕРМИНИЗМ
Перевод В. Топорова
Нету масла, дороги овощи,
картошку — по многу часов ищи,
яйца — до желудка недоводимы.
Не хлебом единым — а что же едим мы?
Электричество надо беречь.
Печь без дров, зато в кране — течь.
Ввиду постоянных перебоев в снабжении
нужны запасы. Чего? Терпения.
Курение — запрещенный порок.
Мыла — на город один кусок;
есть подозрение, что Пилату
мыло везут во дворец по блату.
Есть ботинки, но без шнурков,
кофе без кофеина, котлеты — не из коров.
Бумаги в обрез, и она опечатана.
Ничто не может быть напечатано.
Государственный строй могуч.
Невыносимо воняет сургуч.
Идет победоносное наступление,
поэтому эмиграция — преступление.
Все это ясно без лишних слов.
Тем более что за слова сажают.
Тем более что нас уважают.
Мы вооружены до зубов.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: