Они стояли в вестибюле, пока шеренга лакеев выгружала пакеты из его двуколки. Большая часть платьев Зои не будут готовы течение нескольких дней. Однако когда герцог Марчмонт вступил в магазин мадам Вреле, все остальные её клиенты понизились в очерёдности до сорок второго места. Она приказала швеям переделать несколько платьев, предназначенных для других леди, которые не являлись протеже герцога Марчонта.

Одно из этих платьев было на Зое. Герцог приказал сжечь её пострадавшее платье.

Он и она провели также час в обувном магазине, где она сделала всё, чтобы он увидел её изящные щиколотки, злая маленькая насмешница.

Ещё они купили чулки, целую уйму чулок.

Он изгнал из своей головы провокационные мелькания её ножек, увиденных им. Нравится или нет, но ему необходимо было думать. С Зоей мужчине приходилось держать свои остроты при себе.

– Едва ли имеет значение, всё равно тебе или не всё равно, – сказал герцог, – я зайду за тобой в два часа. Если ты взамен предпочтёшь провести день дома, ты свободна в своём выборе. Я, безусловно, найду, чем себя занять. Я не умру от горя из-за того, что не могу сопровождать надутую молодую особу по Лондону.

– Если я тебе настолько неприятна, интересно, почему ты вернулся в магазин портнихи? – спросила Зоя.

– За какого жалкого человека ты меня принимаешь, чтобы увильнуть под предлогом вспышки характера? – ответил Марчмонт. – Особенно если говорить о твоём. Это не первая, увиденная мной, и я уверен, что не последняя. Ты всегда была занозой в за… Ах, лорд Лексхэм, как я погляжу, Вам удалось сбежать из когтей Вестминстера?

– Временно.– Отец Зои, тихо вошедший в вестибюль среди слуг, стоял, наблюдая шествие свёртков и пакетов. – Зоя делала покупки, как видно.

– О, вряд ли это что-то значит, – сказал Марчмонт. – Здесь лишь несколько безделушек и пустяков, купленных в тщетной попытке смягчить её ужасный нрав.

Зоя стремительно вылетела из вестибюля, покачивая бёдрами и шурша юбками.

– Не обращайте внимания, сэр, – добавил Марчмонт, повышая голос так, чтобы она его слышала. – Я обещал, что позабочусь о ней, и позабочусь, несмотря ни на что.

Зоя была бы намного более спокойной и рассудительной, если бы её сестра Августа не удостоила своим присутствием семейный ужин в этот вечер.

Ей больше некуда пойти, как она сказала. Она всё ещё не решается показаться на глаза своим знакомым. И не известно осмелится ли, или ей придётся навсегда переехать в деревню.

– После сегодняшней Зоиной выходки не представляю, как даже герцог Марчмонт может восстановить честь нашей семьи, – заявила сестра.

Как предсказывал Марчмонт, новости об их затруднениях на Графтон-стрит и в магазине портнихи уже циркулировали в высшем свете. Августа просветила их родителей.

– О, Зоя, – сказала мама. – Как ты могла?

Даже после того, как Зоя изложила свою версию событий, отец, к её смятению, не принял её сторону.

– Марчмонт совершенно справедливо накричал на тебя, – сказал папа. – На его месте я поступил бы точно так же. С твоей стороны было чертовски безрассудно вытаскивать ребёнка из перевёрнутой кареты. Тебе следовало оставить это Марчмонту. Он прекрасно умеет справляться с подобными вещами.

– Ты выставила его на посмешище, – добавила Августа.

– Я? – удивилась Зоя. – Я что-то не заметила, чтобы ты или кто-то из моих сестёр проявляли к нему хоть какое-то уважение. Вы все его порицаете и называете ленивым и бесполезным…

– Мы такого не говорим на людях. Но ты ведёшь себя как десятилетний ребёнок – дурно воспитанный десятилетний ребёнок. Швырнуть в него вазу! Разве это не по-детски?

– Это была книга!

– О, Зоя, – вздохнула мама.

– Тебе ещё повезло, что он вернулся, после вульгарного представления, которое ты ему устроила, – сказала Августа. – Он, по крайней мере, думает о папе и своих обязательствах перед ним. Ты думаешь только о себе и ни о ком больше.

– Об обязательствах? – произнесла Зоя.

– Он не связан никакими обязательствами передо мной, я уверен, – произнес папа.

– Вы знаете, что он всегда видел в Вас отца, – ответила Августа.

Думаете, я хотел обнаружить, что Ваш отец принял самозванку? Вы думаете, я хотел увидеть, как он выставляет себя дураком?

Эти слова прозвучали в голове Зои. Она вспомнила интерпретацию Джарвис его слов: все знают, что его мало что волнует, но сказанное им говорит о том, что он заботится о Вашем отце. Теперь нахлынули воспоминания о летних днях, когда к ним приезжали Люсьен и Джерард. Обе семьи часто проводили время вместе, но она не запомнила более ранние времена, когда были живы родители мальчиков. Она не помнила, как герцог с герцогиней выглядели, как разговаривали. Однако девушка живо помнила то ужасное время, когда погиб Джерард, когда Люсьен замкнулся в себе и всех избегал. Папа увёз его, и они уехали вдвоём на бесконечно долгое, как ей тогда казалось, время. Вернувшись, Люсьен был снова сам собой или около того.

Марчмонт вернулся в магазин портнихи из-за папы. Зоя посмотрела на отца.

– Обязательства не имеют с этим ничего общего, – сказал папа. – Все знают, что Марчмонт никогда не уклоняется от стычки. Все знают, что он считает своё слово священным.

Я обещал, что позабочусь о ней, и позабочусь, несмотря ни на что.

– Это всё его гордость и не имеет ни малейшего отношения ко мне, – добавил папа. – В самом деле, Августа, у тебя просто талант перекручивать вещи.

У неё был такой талант. Больше всего Августа любила отравлять удовольствие другим.

Гордость или обязательство, это едва ли имеет значение, сказала себе Зоя. Для неё Марчмонт только средство для достижения цели. Ей нужно помнить об этом. Ей нужно помнить, что это всё, чем он мог быть для неё.

Возможно, неодобрение папы временно смягчило Августу. Или, может быть, она просто не могла в данный момент изыскать другого способа уязвить свою сестру. Какой бы ни была причина, она снова вернулась к теме Олмака.

Мама и папа, не находившие эту тему и близко такой волнующей, как Августа, отошли в сторону. Мама возвратилась к вышивке, отец к своей книге в кресле возле неё.

Найдёт ли она когда-либо мужчину, с которым будет вот так сидеть? Думала Зоя. Будут ли она и её неизвестный муж тихо радоваться обществу друг друга? Хотя такой взгляд на вещи не был в моде, Зоя решила, это далеко не так скучно, как может показаться.

– Марчмонт будет там, – сказала Августа, отвлекая внимание Зои от семейной идиллии, в которой мужчина, слишком сильно смахивавший на герцога, сидел рядом с ней у камина.

– Где? – спросила Зоя.

– В Олмаке, разумеется, – ответила Августа. – Ты меня слушаешь? Патронессы будут просто уничтожены его отсутствием. Он для них так же важен, как когда-то был Браммел.

– Думаю, сегодня они будут уничтожены, – сказала Зоя. – Он говорил, у него встреча на восемь часов.

– Что оставляет уйму времени на Олмак, – уверила её Августа. – Двери не закрываются до одиннадцати.

– Встречается он, конечно, с леди Тарлинг, – добавила она, понизив голос, чтобы не услышали родители, хотя они и ничем не показывали, что прислушиваются к тому, что говорится на другом конце комнаты.

– Леди Тарлинг? – Зоя быстро перебрала имена, которые запомнила из газет и скандальных листков. Оно было ей неизвестно.

– Его любовница, – шепнула Августа.

Зоя в душе ощутила острый укол, что, как она себе сказала, было глупо. Он красивый, богатый и могущественный мужчина. Все девственницы хотели бы его получить в качестве мужа. Все не девственницы мечтали взять его в любовники.

– У него, должно быть, много наложниц, – сказала она.

– Уверена, что ничего не знаю о подобных вещах, – ответила Августа. – В любом случае, он и её лордство чрезвычайно осмотрительны, а это всё, чего требуют приличия. Она вдова, в конце концов, а вдовам и замужним женщинам дано больше свободы, как я тебе уже объясняла.