На пороге танцзала он задержал ее за руку.

— Дай мне свой адрес, Мэнди, и твой телефонный номер, тогда я не буду чувствовать себя таким дураком.

Если бы он только не делал попыток поднять их отношения на романтический уровень! И все же она дала ему номер телефона.

— Вилла Ла Люсьоль, — сказала она. — Ла Суза, этого адреса будет вполне достаточно… и, разумеется, Тунис.

— Ла Люсьоль, — мечтательно повторил Рамон. — Вилла Светлячок. Ты знаешь, что это означает? Маленький золотой огонек, который летает в тени пальмовых лесов, в летнем мраке, уводя людей все дальше и дальше и всегда ускользая от них. Ты мой светлячок, Мэнди, ты ослепляешь меня своим светом.

— Послушай, Рамон. — В отчаянии Мэнди тронула его за рукав. — Ты, по-видимому, выпил слишком много.

— Ты смеешься надо мной, — печально сказал он. — Ты же знаешь, что я выпил только бокал шампанского… Я пьян от тебя.

Взяв девушку за руку, он по краю переполненного танцзала провел ее к дивану, на котором сидели Рената и Стивен, куривший сигару.

— Ах, вот и вы! — приветствовала их Рената. — Я уже была готова выслать за Районом поисковую партию. — И, повернувшись к юноше, продолжила: — Твой автомобиль прибыл и ждет тебя во внутреннем дворе отеля.

— Так быстро, — огорчился Рамон. — Мне очень не хочется покидать твою славную вечеринку, Рената, но я не могу пренебречь королевским приказанием. Эль Хабес ждет.

— Очень разумно с вашей стороны путешествовать ночью, — заметил Стивен, стряхивая пепел в пепельницу. — Днем жара просто изнуряющая, в этом я убедился на собственном опыте.

— Я всегда путешествую ночью, когда предстоит долгий путь, — вежливо ответил Рамон, — если отец не позволяет мне воспользоваться его новым самолетом.

Итак, у шейха есть свой личный самолет! Приятно, наверное, быть нефтяным королем и иметь кучу денег, подумала Мэнди. И, без сомнения, так же удобно быть сыном такого богача. Хотя, похоже, и тут есть свои минусы. Если тебе приказывают вернуться домой в разгар милой вечеринки, тебе приходится это выполнять.

— Мои извинения, Рената, — говорил в это время Рамон, склоняясь над ней и поднося ее руку к губам. Затем он поклонился Мэнди и Стивену, пробормотав традиционное: — Мисс Аманда! Месье! — и удалился.

Глядя ему вслед, Рената пожала плечами.

— Бедный Рамон, как он не любит, когда его возвращают в семейное лоно!

Мэнди надеялась, что та разовьет свое замечание, страстно желая узнать побольше о семье Рамона. Но в это время танец закончился, вернулись остальные гости, и разговор под веселый звон бокалов с шампанским перешел на другие темы.

Вечеринка протекала очень весело. Разрумянившаяся Мэнди танцевала то со скульптором, то с нефтяным магнатом. После очередного танца, когда она почти без сил опустилась в кресло, к ней подошел Стивен. Снова зазвучал старинный вальс, и лампы были слегка притушены.

— Танцы, — совершенно излишне объяснял Стивен, пригласив ее танцевать, — это не то, в чем я мог бы блеснуть. Мне приходится постоянно считать в уме: раз-два-три, раз-два-три, а это не самая удачная тема для беседы.

— Танцы, — в свою очередь заметила Мэнди, — предназначены совсем не для беседы.

— Вы совершенно правы! — с усмешкой согласился Стивен и привлек девушку ближе. — Держу пари, ваш принц пустыни танцует как бог.

— Что ж, не буду отрицать.

— Тогда приношу вам свои соболезнования.

— По какому поводу?

— По поводу того, что ему пришлось уехать так рано, оставив вас на милость неуклюжего англичанина.

— Не такой уж вы неуклюжий, — рассмеялась Мэнди, — перестаньте все время напрашиваться на комплименты!

— Я нуждаюсь вовсе не в комплиментах, — с преувеличенно драматическим вздохом заметил он, — а в словах утешения.

— По-моему, вам меньше всего необходимо утешение, — воскликнула Мэнди и встретила его смеющийся взгляд.

Как легко она чувствует себя со Стивеном, словно они знают друг друга многие годы! Казалось невероятным, что они познакомились только сегодня.

— Раз-два-три, раз-два-три, — старательно бормотал он. — Вы заметили, что я еще ни разу не наступил вам на ногу? С вами очень легко танцевать, Мэнди, вы как пушинка в моих руках… а ваши волосы пахнут жимолостью. — Он зарылся в них носом.

— Пытаетесь польстить рыжеволосой куколке?

— Перестаньте напоминать мне о моем промахе, — взмолился Стивен. — Я уже принес вам свои извинения. Неужели вы не можете проявить снисхождение к человеку, который провел шесть недель в Сахаре и практически одичал? Помните, я всего лишь трудолюбивый геолог, лишенный изысканности и такта. Все подобные качества я оставляю людям типа вашего красавчика Рамона.

— Рамон превращается у вас в навязчивую идею?

Стивен усмехнулся.

— Так же, как у вас, — загадочно пояснил он. Что он имеет в виду? Но прежде чем девушка успела поинтересоваться этим, танец окончился, и Стивен повел ее обратно.

Была уже поздняя ночь, когда вечеринка закончилась. Но прежде чем они успели уйти, Рената пригласила их на так называемый воскресный вечер в ее тунисском доме.

— Это ее литературный салон, — пояснил Стивен, когда они возвращались домой, поднимаясь по крутой тропинке. — Торжество разума и потоки душевных излияний. Иногда там бывает довольно занятно. Прошлой зимой я посещал все ее воскресные вечера. Она собирает самых разных людей, начиная от зануд-интеллектуалов и заканчивая политиками-интриганами, плюс небольшое количество американских друзей-туристов.

— Возьмите с собой профессора, — посоветовала Мэнди.

— Не уверен, что старик пойдет. А если пойдет, сомневаюсь, что ему там понравится. Насколько я помню, он не относится к числу лиц, легких в общении.

Ночной воздух был прохладным, темнота непроглядной. Когда они шли через маленькую кедровую рощу на вершине холма, Мэнди споткнулась о невидимый в темноте корень. Стивен подхватил ее и взял под руку. В саду вокруг виллы пахло мокрыми от росы розами, в небе таинственно сияли звезды. Когда они вышли из-под тени деревьев, стало светлее. Стивен отпустил руку девушки и заговорил о Ренате… о ее блестящем писательском даре.

— Ее книги так умны, что ставят меня в тупик. Я пытался прочесть некоторые, но всегда бросал, не дочитав до конца.

— О чем они? — поинтересовалась Мэнди.

— Я сам хотел бы знать это, — вздохнул Стивен. — Думаю, о людях… о странных вещах, которые с ними происходят. Мне кажется, там есть что-то мистическое. Один из ее ближайших друзей в Тунисе — марабут… это что-то вроде арабского святого, Сиди бен Ахмад. Он живет как отшельник в маленьком белом домике на окраине города. Марабуты не пользуются большой любовью властей. В воскресенье вы можете встретить его. Он обычно появляется у Ренаты, как и все мы, покоренный ее обаянием.

Они уже дошли до дома, и в свете лампы, горящей в холле, Мэнди увидела мечтательное выражение, появившееся на лице Стивена… его мысли, без сомнения, были полны Ренатой. Он коротко и рассеянно пожелал Мэнди спокойной ночи.

Поднимаясь к себе в комнату, Мэнди почувствовала, как на нее наваливается усталость. Она не могла понять, почему это происходит, ведь это был ее самый замечательный день в Тунисе.

Когда девушка проснулась, солнечный свет лился в ее комнату через окно. Взглянув на часы, она с раскаянием обнаружила, что уже девять. Когда она ложилась в постель, было около трех часов ночи.

Несколько минут она лежала, не в силах отказаться от сонного уюта, у нее возникло детское чувство, что произойдет что-то хорошее, хотя ее ждал самый обычный день — печатание на машинке и прогулка на пляж. Там сегодня она не встретит Рамона, но, возможно, об этом не стоит сожалеть. Его поведение прошлой ночью встревожило девушку. Мэнди отбросила одеяло, решив выбросить из головы юного принца с его чувствами, и вскочила с кровати.

К тому времени как она приняла ванну, предвкушение чего-то радостного вылилось в песенку.