— Как ты выбралась? — Гэбриел ломал пальцы, потом расслаблял их. Ему пришлось бороться с новой волной тошноты.

— Бабушка сообщила в полицию о моем исчезновении. Подруги что-то рассказали полицейским о нем. Кто-то нас видел, когда мы шли к машине. Его допросили, а потом стали за ним следить. Они видели, как он отпирал контейнер, но…

В тишине слышалось только ее дыхание. Гэбриел затих, сдерживая инстинктивное желание приблизиться к ней.

— Что было дальше?

— Полицейские, естественно, вооружены. Но у него оказался нож. Он заявил, что убьет нас обоих, если они попробуют забрать меня. Он бы это сделал, — уверенно добавила она. — Полицейские не рискнули приблизиться к нему. Он втащил меня в контейнер, сам забрался в него и заперся изнутри. Мы пробыли там несколько часов, а он все поглядывал в свои дырки для воздуха.

Гэбриел закрыл глаза и крепко сжал веки.

— Не удивительно, что ты не любишь закрытые пространства.

— Да, это у меня не самое любимое, — хрипло согласилась она. — К тому времени он уже совсем потерял разум. В конце я солгала ему. Мол, я поняла, как он меня любит. Он убедил меня, что мы принадлежим друг другу и вечности. Я сказала, что хочу выйти за него замуж прямо там и сейчас. Объяснила, что, если мы поженимся, я не смогу давать показания против него. Тогда полиция не сможет посадить его. А мы будем вместе.

— Но это ведь неправда?

— Не знаю, но он это принял. По-моему, потому что ему хотелось верить, будто я люблю его. Он попросил священника. Полицейские сказали, что он сейчас придет. Один из них надел высокий белый воротник.

— Ты не пострадала? — Гэбриел наконец смог выдохнуть воздух.

— Нет. Они схватили его, и все было кончено.

За исключением психической травмы, которую она в результате получила… Посттравматический стресс, сказали врачи.

— Поэтому тебе понадобилась консультация психотерапевта, — проговорил Гэбриел.

— Да. И доктор Додд вначале очень мне помог. Я была в таком состоянии, что боялась одна идти по улице. О том, чтобы войти в лифт, не могло быть и речи. Долгие месяцы я спала со светом. Оставаясь наедине с мужчиной, даже с доктором, я от страха становилась невменяемой. Бабушка ходила со мной на все сеансы, пока я не стала ему доверять.

— И тогда он предал тебя, — хрипло сказал Гэбриел, когда Райэннон замолчала.

— Я посещала его уже много месяцев. Он стал моей дорогой к жизни, здоровью. Сначала он просто держал мою руку. Ведь мне надо привыкать к нормальному прикосновению. Вполне разумно. Потом он начал поглаживать мои руки, плечи, волосы, шею. Мне это не нравилось, но он казался таким убедительным… Я думала, надо привыкать. Это же необходимая часть моего лечения.

Гэбриел беззвучно пробормотал сильное словцо.

— Потом он стал касаться меня в других местах… Я потребовала прекратить это. Он объяснил, что я страдаю от травмы, в основе которой сексуальные явления. Это фригидность. Если я согласна на лечение, он может помочь мне. К счастью, у меня хватило здравого смысла разглядеть, что таилось в его убедительности. Я знала — то, что он делает, неправильно.

— Даже если бы ты согласилась, это все равно было бы изнасилованием.

— Я знаю. Но видишь ли…

— Ты решила никому не доверять. Никого не просить о поддержке или помощи. Ты боялась, что люди опять обманут и унизят тебя.

— Да, что-то в таком роде, — почти шепотом согласилась она.

— Ты доверяла бабушке?

— Конечно!

— Но она умерла, бросила тебя.

— Она же ничего не могла сделать!

— Твоя мать тоже умерла. И отец не мог быть отцом.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты не позволяешь себе ни от кого зависеть. Не только от Додда. Все, от кого ты зависела, бросили тебя. Тем или другим путем.

— Они меня не бросили! Ведь я не была ребенком!

— Тебе было всего семнадцать. Это не взрослый человек. Ты боишься опереться на кого-нибудь, поэтому не позволяешь мне подойти ближе. Райэннон, когда жена моего брата и я сидели у его постели, мы постоянно поддерживали друг друга. А когда пришла моя мать, мы все плакали, обнявшись.

— Вы семья. У меня больше нет семьи. Это совсем другое. Я не могу ожидать поддержки от каждого.

— Можешь. Я люблю тебя, Райэннон. Я хочу жениться на тебе и потом вместе счастливо жить. Не могу обещать тебе, что не умру. Но пока буду жив, я хочу быть человеком, которого ты поддерживаешь и который поддерживает тебя, когда ты в этом нуждаешься.

Она долго молчала.

— Райэннон?

— Знаешь, что? — после короткой пауза заговорила она. — Мне холодно.

— Иди ко мне. — Он принялся снимать пиджак.

Прошло целое мгновение, прежде чем он ощутил слабый звук движения. Затем появилась тень. Она устроилась рядом с ним. Ее запах нежно ударил ему в ноздри. Он накрыл пиджаком ее плечи. Обнял ее и притянул к себе, стал нежно баюкать.

— Тебе не холодно? — недоверчиво спросила она.

— Нет, пока ты со мной.

С ним, как и должно быть.

— Я люблю тебя, Гэбриел. — Его рука крепче охватила ее. Казалось, он совсем перестал дышать. — Я люблю тебя целую вечность, но мне не хватало храбрости. Ее было ровно столько, чтобы сделать шаг в темноте. Я так боялась, что полюблю тебя, а ты меня бросишь. Тогда я снова окажусь в том состоянии, в какое когда-то попала… Я хотела любить тебя, как ты того заслуживаешь. Как я заслуживаю. Как сильная свободная женщина, которой не нужны подпорки или ангел-хранитель. И я решила пойти в полицию и рассказать о Джералде Додде. Я знаю, у меня разорвется сердце, если ты бросишь меня. И моя жизнь никогда уже не будет совершенной. Но я переживу даже это.

— Я никогда не брошу тебя. — Он прижимался щекой к ее волосам. — Никогда добровольно. Где бы я ни был, даже если умру, я все равно буду с тобой. Всегда, клянусь.

Он чуть поменял положение, чтобы дотянуться до ее рта. Потом закрепил сказанное долгим, нежным поцелуем.

— Ты не сказала «да». Ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — согласилась она. — Как только выберемся из этого проклятого лифта.

Райэннон дремала на плече Гэбриела, когда вспыхнул свет и лифт пришел в движение. Он остановился, будто ничего не случилось, и двери раскрылись. На площадке стоял Мик в тренировочном костюме вместо обычной формы и с встревоженным выражением лица.

— Вы в порядке? — спросил он, когда они поднялись на ноги с пола. — Какой-то тупой осел перерезал кабель.

— Я еще никогда в жизни не был в таком порядке, — серьезно ответил Гэбриел. Поддерживая Райэннон, он шагнул с ней на покрытый ковром пол.

— Ох-хох! — проговорил Мик, переводя взгляд с босса на молодую женщину и обратно и начиная улыбаться.

— Не думаю, что у вас есть лицензия на право заключать браки? — спросил Гэбриел.

— Боюсь, что нет, босс. — Мик уже улыбался во весь рот. — Вы собираетесь жениться?

— Она обещала, как только выйдем из этого проклятого лифта. Но догадываюсь, что нам придется немного подождать.

Ждать пришлось недолго. У Гэбриела земля горела под ногами до того дня, когда Райэннон дала обет любить его, почитать и заботиться до конца дней своих. А он пообещал ей то же самое. Мик гордо вел невесту к алтарю и не отходил до тех пор, пока она не протянула руку Гэбриелу и тот не надел ей на палец кольцо.

Не досидев до конца банкета, они взяли такси. Путь лежал к одному из лучших отелей Окленда, где им предстояло провести ночь. На коленях Гэбриел держал длинную, узкую, белую коробку. Перед парадными дверями «Энджелэйр билдинг» он попросил водителя остановиться и подождать их.

— Я хочу поблагодарить моего духовного покровителя, — сказал он, поднимаясь с ней по ступеням. Гэбриел остановился перед мозаикой, которая мягко сверкала при свете канделябров. — Роза, — он разглядывал ее. — Тебе мучительно было рисовать ее?

— Я пережила что-то вроде катарсиса. Я не хотела этого делать, но знала, что должна. Но когда она уже была там, то оказалось, что это просто роза. Только для меня это некий символ того, чего я достигла… завоевала.