Кабина остановилась. Женщина, которая ехала с ним в лифте, шагнула вперед. Выходя, она покосилась на него. Он стоял не двигаясь, пока не закрылись двери.

В галерее Райэннон так уверенно вела себя с покупателями. Ее манера едва ли изменилась, когда к ней подошел Гэбриел, разве что эта легкая, невольная перемена выражения на лице. Будто появилась невидимая стеклянная маска.

Маска соскользнула, когда она заговорила о работе. Но снова возвращалась при малейшем намеке на мужской интерес. Райэннон не умела флиртовать.

Двери лифта открылись. Гэбриел вышел. Теперь он улыбался.

Может быть, он сумеет научить ее?

Покупка панели дала Гэбриелу повод зайти в галерею в субботу, когда «Мозаика» открыта до двух. За десять минут до закрытия он нашел Райэннон за прилавком одну. Она склонилась над блокнотом.

— Привет, — сказал он, когда она подняла голову. Глаза ее на мгновенье подернулись дымкой. Когда они прояснились, появилась неуверенная улыбка.

— Привет.

— Помните? — Он посмотрел на панель и на красную наклейку на ней.

Райэннон вроде бы собралась с духом и приняла профессиональный вид.

— Я собиралась позвонить вам в понедельник и спросить, хотите ли вы, чтобы мы доставили вам покупку домой.

— Я возьму ее сам.

— Сейчас? Конечно.

Колокольчик над дверью отвлек ее. Вошла средних лет японская пара. Райэннон повернулась к полуоткрытой двери позади прилавка.

— Пери?

Появился широкоплечий молодой человек с гладкой смуглой кожей и темными глазами. Роскошная волнистая грива черных волос стянута в конский хвост. Обтягивающая мощные мышцы рубашка и красные кожаные штаны обрисовывали его крепкую фигуру.

— Да, босс? — сверкнул он соблазняющей улыбкой Тома Круза.

— Мистер Хадсон купил мозаику. Не упакуешь ли ты ее? Пожалуйста.

— Конечно. — Пери неторопливо подошел к мозаике, без усилий поднял ее и скрылся за той дверью, откуда появился.

— Как вы хотите заплатить? — равнодушно поинтересовалась Райэннон.

Доставая кредитную карточку, Гэбриел испытал вспышку досады. Она вела себя так, словно он незнакомец с улицы. И вид Пери немного поразил его. Когда Райэннон упомянула о помощнике, он почему-то представлял женщину, а не сексуально самоуверенного парня, явно занятого только своей внешностью.

Явление этого мачо ставило под сомнение все его догадки и заключения. Если Райэннон не против, чтобы у нее каждый день перед глазами торчал такой тип, едва ли она боится мужчин.

Она боится только определенных мужчин. К примеру, его.

Протянув ей карточку, Гэбриел изучал склоненную голову. И пока она оформляла платеж, с облегчением вспомнил, что, по ее словам, у нее нет молодого человека.

Японская пара продолжала дебаты над большой деревянной чашей. Они что-то бормотали, переворачивали ее и пробегали пальцами по гладкой поверхности.

— Пери не задержит вас, — вежливо сказала Райэннон, возвращая карточку и будто отпуская его. А сама тут же переключилась на японскую пару.

Вновь появился Пери с мозаикой, заключенной в прочный картон.

— Готово, приятель. Я имел в виду «сэр»! — Он бросил комически испуганный взгляд на Райэннон. Но она сосредоточилась на туристах, которые почти не знали английского. — Хотите я донесу? Далеко ваша машина?

— Нет, спасибо. — Еще не хватало вышагивать по улице рядом с этой выставкой мускулатуры. — Оставьте здесь. Я подожду, чтобы поговорить с вашим боссом.

— Конечно. — Пери прислонил картон к дальнему концу прилавка и довольно резко взглянул на Гэбриела.

Японцы решили купить чашу. Они с Райэннон подошли к прилавку. Она попросила Пери найти коробку и приготовить чашу к отправке по почте.

Пери опять, на этот раз с чашей, скрылся в подсобке. Райэннон терпеливо расшифровывала адрес, куда пара хотела послать покупку. Потом принимала у них плату. Гэбриел стоял рядом. Когда японцы поклонились и ушли, она повернулась к нему и показала на упакованную мозаику.

— Пери отнесет ее, куда вы скажете.

Она повернулась, наверное, чтобы позвать помощника. Гэбриел протянул руку, но тут же убрал ее.

— Мне не нужен Пери. — Она молчала. Тогда он спросил: — Вы ели?

— По субботам мы обычно очень заняты. И я до закрытия не вспоминаю о еде.

— Тогда можно вас пригласить?

— Куда?

Она что, никогда не слышала о свиданиях? Он вскинул брови. Она выглядела смущенной, закусила губу, щеки покраснели.

— Я хочу обсудить возможный заказ.

— Какого рода заказ? — Она подняла веки.

— Позвольте мне угостить вас поздним ленчем, и мы сможем об этом поговорить.

Она опустила глаза.

— Хорошо. — Райэннон подняла голову, и ее глаза встретились с его.

Гэбриел не ожидал от себя такого: ему хотелось схватить ее и целовать этот манящий, соблазнительный рот…

— Вы готовы? — спросил он вместо этого.

Гэбриел нашел в кафе-баре столик под зонтом на улице. Райэннон обрадовалась такому выбору — не надо заходить внутрь.

— Давно с вами Пери? — спросил он, когда она ела греческий салат, а он изучал пончики с яблоками.

— С тех пор как я переехала на новое место. В последние года два я продала несколько его работ — резьба по дереву. А он помогал мне перед Рождеством.

— Он резчик?

— Дядя научил его традиционной резьбе маори. Пери, в частности, пытается вводить мотивы маори в современный дизайн. Но это не так хорошо оплачивается, чтобы хватало на жизнь. Я рассчитала, что мне, когда перееду в город, понадобится помощник. И предложила ему место.

Пери уцепился за ее предложение, а ей не пришлось упрекать себя, что взяла его на работу.

— Наверное, это одно из сокровищ вашей галереи. — Взгляд Гэбриела стал задумчиво-проницательным.

— Он ловкий и сильный. И он защитил диплом по искусствоведению.

Гэбриел кивнул и воткнул вилку в пончик. Она ела блестящие черные маслины и аккуратно складывала косточки на краю тарелки.

— О каком заказе вы хотели поговорить?

— В здании «Энджелэйра» есть голая бетонная стена. — Он напомнил себе, что пригласил ее на деловой ленч. Всего лишь вчера он решил, что огромный гобелен, висевший на стене, запылился и вышел из моды. Его пора снять. — На ней нужно какое-то произведение искусства. Вроде мозаики.

Если он надеялся, что Райэннон ухватится за возможность украсить одно из прекраснейших зданий в городе, то глубоко заблуждался. Она сидела очень тихо, стараясь подцепить вилкой очередную маслину.

— Почему я? — спокойно спросила она.

Потому что он хотел завоевать ее. Быть уверенным, что она не ускользнет от него. В любом случае это будет нелегко. Но он проникнет в глубину хрупкой раковины, которой она защищается от людей. И тогда узнает, что под ней скрывается.

И еще потому, что у него возникло опасение, как бы его не отразимое до сих пор очарование не дало сбой. На сей раз его мужское обаяние спасовало перед этой женщиной.

— Мне нравится ваша работа, — ответил он.

— Вы хотите, чтобы мозаику сделал неизвестный художник? — скептически протянула она.

— Я знаю о вас многое. И…

— Что? — Она отложила вилку. Кожа на щеках натянулась и побелела. — Откуда?

— Просто всех расспрашивал. — Он помолчал, заметив, как потемнели и расширились у нее глаза. — У людей искусства. — И в мире бизнеса. Везде, где только мог. Удивленный ее реакцией, он не упомянул, сколько сыщиков разослал по всем направлениям. — Вы молодой художник, который только что заявил о себе, сказали мне. — Это все, что ему удалось раскопать.

Она выглядела удивленной, но краски постепенно вернулись на лицо.

— А не лучше вам нанять кого-то более известного?

— Мне доставит большое удовольствие спонсировать начинающего художника. — Он улыбнулся. — Когда вы станете знаменитой, я буду говорить: «А я давно заметил ее талант».

— А что, если я никогда не стану знаменитой?

— Вы не верите, что станете?