«День первый.

Обед: пассажиры покупают за свой счет.

Ужин: Хобас, долина Фиш-Ривер. Поджаренный на огне бифштекс, картофель фри по-лионски, консервированный горошек. Для вегетарианцев — омлет с сыром».

К моему облегчению, ежедневное меню — завтрак, обед и ужин — было расписано весьма подробно. Я нервно вернулся к Дню первому. «Картофель фри по-лионски». Что, черт возьми, это такое? Я слышал о некоем блюде под названием «картофель фри по-дофинески», хотя вряд ли и сумел бы его приготовить, — но вот о вышеупомянутом корнеплоде «по-лионски» не имел ни малейшего представления.

Заметив мою озабоченность, Фил оторвал руку от руля и перевернул тетрадку:

— Смотри, все рецепты сзади. Все проще простого.

Пролистав до буквы «К», я действительно обнаружил рецепт:

«Картофель фри по-лионски на двадцать персон. Взять большой противень. Нарезать ломтиками двадцать картофелин среднего размера, лук, добавить бульонный кубик, кипяченой воды, черного перца и т. д.».

Уф, и вправду проще простого. Я несколько раз внимательно прочел указания и почувствовал себя много лучше. Во всяком случае, насколько это возможно для человека, ощущающего, что в любой миг он может упасть в обморок.

Увы, я и не подозревал, что в данной поездке гастрономические проблемы по сравнению с социальными окажутся сущей безделицей. Это раскрылось в полной мере, когда в зале прибытия аэропорта мы выставили две картонки. На моей было написано: «Voyages de la Roziere», а у Фила — «Reisegruppe von Beinbruch» [14]. Через какое-то время из потока тележек вынырнула фигура с поднятым зонтом и направилась к нам. Следом двигалась группа из восьми-десяти человек различного возраста. Руководитель подошел к Филу и представился:

— Вольф Дитер фон Байнбрух из «Reisegruppe von Beinbruch». Вы Филип?

Я фыркнул: вот ведь, даже и не предполагал, что Фил по документам был Филипом. Мой товарищ кивнул и сказал:

— А это Уилл. Ваш гид и ответственный за развлечения.

— Что?! — удивился было я, но тут же спохватился: — Ах да. Точно. Здравствуйте. Добро пожаловать в Африку! — Закончив приветствия, я почувствовал себя почти мошенником.

— Ух, здорово! Значит, вы будете нас развлекать. Вот и прекрасно. Мы предвкушаем это, ja? — Он повернулся к членам своей любопытствующей группы, которые тут же выразили согласие, закивав в унисон. — И надеюсь, Уилл, вы не забыли, что все мы вегетарианцы?

— О нет, как можно! Нет, все это учтено. Все расписано. Никаких проблем.

— Что ж, замечательно! Тогда вперед, к приключениям! — Сложенный зонтик вновь взметнулся к небу.

— Э-э-э… Одну минуточку, Вольф. Надо дождаться другую группу, — на удивление кротко прервал его Фил.

— Другую группу? Кстати, меня зовут Вольф Дитер, запомните это, пожалуйста. Разве мы отправимся в наше приключение не одни? — Густые брови Вольфа Дитера весьма заметно приподнялись. — Вы не говорили об этом при оформлении сделки!

— Да, не говорил… Там их немного задержали в зале регистрации, но я уверен, что ваша дружба вспыхнет, как… э-э-э, как что-нибудь. А вот, кстати, наверное, и они. — Фил выхватил у меня картонку и сунул взамен другую, предоставив мне заняться своими непосредственными обязанностями с Вольфом Дитером и его оравой. Помахав табличкой над головой, он наконец привлек внимание довольно вялой группы, медленно вертевшейся возле перегородки. Его движения заметила какая-то женщина впереди и стала махать в ответ носовым платком.

Когда французы в конце концов дошли до нас и остановились рядом с немцами, совершеннейший контраст в их внешнем виде предстал во всей очевидности и комичности. В то время как подопечные Вольфа Дитера, судя по всему, снаряжались в магазине, где распродавались армейские излишки — они были обмундированы в прочные шорты из плотной ткани и суррогаты бронежилетов, шляпы с висячими полями и огромные ботинки на шнуровке, — вновь прибывшая группа состояла из персонажей в мятых костюмах кремового цвета и тонких летних платьях, мокасинах с кисточками и сандалиях. Двое туристов, юная пара, постоянно передавали друг другу флакон с одеколоном, поочередно смачивая его содержимым свои шеи и лбы.

С того самого момента, как Вольф Дитер, косматый и пышущий здоровьем верзила, и мадам Мари-Франс Де Ла Розьер, элегантная парижанка, облаченная в шелка и с лоснящейся от чрезмерного злоупотребления увлажняющих средств кожей, пожали друг другу руки, стало совершенно ясно, что две эти группы, сопоставить которые можно было лишь в страшном сне, ни за что меж собой не поладят. Линия фронта была очерчена немедленно: первая стычка произошла при обсуждении сравнительных достоинств их национальных авиалиний. Признаться, сам я раньше не особо-то и верил в существование национального характера, однако теперь сильно встревожился: туристы из обеих групп буквально из кожи вон лезли, стараясь оправдать привычные стереотипы немцев и французов.

Фил, у которого в подобных делах, несомненно, имелось опыта побольше моего, как ни в чем не бывало, радостно улыбался PAX’ам — лично я был уверен, что никогда не привыкну к этому термину туроператоров, — и махал в сторону поджидавшего за стеклом автобуса.

Pax? [15]

Pax Franco-Germanica? Возможен ли мир между французами и немцами?

Я не без оснований опасался, что вряд ли.

Фил помог немцам погрузить их рюкзаки на крышу — но прежде они переложили разнообразные предметы первой необходимости в лихие патронташи — и позволил двум бойскаутского склада юношам забраться наверх и аккуратно все разложить. Я тем временем провел группу Де Ла Розьер к другой стороне автобуса, где моему изумленному взору предстала огромная груда багажа, который, по представлениям французов, был необходим для путешествия по Африке. Компактно укладывать содержимое громоздких рюкзаков — это было не для них! Французы были экипированы модными чемоданами — на колесиках, с выдвижными ручками, кодовыми замками и тисненными золотом инициалами дизайнера. Когда я пытался затащить один из таких чемоданов на алюминиевую лесенку, ведшую на крышу, в нос мне ударил резкий запах: крахмал вперемешку с ароматом изысканных духов.

Наконец загрузка была завершена, и Фил со знанием дела накрыл вздымавшуюся гору вещей водозащитным полотнищем и привязал его, а я завел PAX’ов в автобус. План рассадки туристов не был заготовлен заранее, но необходимости в нем и не возникло. Одна группа расселась слева от узкого прохода, а другая справа, подальше от первой, насколько это только оказалось возможным. Фил как заправский пожарный съехал по лестнице — ноги по бокам от перекладин — и присоединился ко мне в передней кабине.

— Боюсь, провести много времени здесь со мной тебе не удастся, — мрачно изрек он, заскрежетав передачами. Мы выехали на автостраду. — Знаешь, девяносто процентов моих клиентов — милейшие люди. Однако, сдается мне, эта партия из разряда оставшихся десяти.

— Похоже, что так оно и есть. Боюсь, ты прав. И что мы теперь будем делать?

— Мы? Слушай, братан, лично мне придется вести этот драндулет. А тебе всего лишь надо следить, чтобы клиенты не скучали! — Фил взглянул на меня и ухмыльнулся, затем опустил окно и выглянул на дорогу. — С этим особых проблем у тебя возникнуть не должно, если вспомнить, как ты зажигал с девчонками в бассейне прошлой ночью.

— Что?! — Я напряг мозг, тщетно силясь вспомнить хоть что-нибудь.

Судьба, похоже, все-таки предоставила мне небольшую отсрочку, ибо когда я посмотрел через стекло назад, то понял, что на большинстве пассажиров все-таки сказался долгий перелет из Европы, — едва ли не все они крепко спали. Немногие сохранявшие состояние бодрствования прилаживали под шеями надувные подушки, меняли батарейки в плеерах или заносили свои возвышенные мысли в новенькие дневники. Одному лишь Небу известно, что они могли поведать на этой стадии.