»Выйти за вас замуж». Эта нелепая мысль возникла у Кэролайн совершенно неожиданно для нее самой, и она, устыдившись, тут же выбросила ее из головы.

— Я могла бы устроиться в «Саксе», — сказала она. — Или в «Гуччо», а самое лучшее — у Селесты. Графиня просто терпеть не может Селесту. Если я пойду к ней работать, то этим нанесу удар по самолюбию Тамары, которая конкурирует с Селестой, и она обязательно возьмет меня обратно. Но проблема в том, что я уже пыталась найти другую работу, а сейчас нигде нет вакансий.

— Может быть, есть что-нибудь еще, что заставило бы ее больше ценить вас? — спросил он, предлагая посмотреть на проблему с другой стороны.

Кэролайн попыталась что-нибудь придумать, но безуспешно. У нее не было ничего, чем она могла бы впечатлить графиню. Ни денег. Ни знатного происхождения. Ни положения в обществе. Не было даже нормального будущего.

— Давайте, — настаивал Джеймс. — Больше оригинальности. Дайте волю своему воображению.

Кэролайн поморгала. И как раз в тот момент, когда она собиралась сказать, что не отличается оригинальностью, она вдруг представила себе... Хотя нет, это было скорее шуткой, чем решением проблемы.

— Я знаю, что определенно заставит графиню повысить мое жалованье, — со смехом сказала она. — Наверное, вам известно, что она самый настоящий фанат, когда дело касается карабканья по социальной лестнице. Ее интересуют только деньги и положение в обществе. Если бы она увидела мою фотографию в обожаемых ею «Ярких страницах», где я фигурировала бы на каком-нибудь важном приеме в модном платье, купленном, естественно, не в «Элеганс», то ее точно хватил бы удар. Вот тогда она на все сто процентов взяла бы меня назад — на моих условиях.

Джеймс внимательно слушал ее.

— Отлично, — сказал он с серьезным лицом. — Сказано — сделано. Я знал, что мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Мы?

— Ну хорошо, вы.

— И что же я придумала? — Кэролайн была в полном недоумении.

— План, как снова обрести свою работу, причем с соответствующей приманкой.

— Но ведь это просто шутка...

— В субботу вы будете моей дамой на приеме у Кендалл, — сказал он.

— Но у вас уже есть дама!

— Значит, будет две.

— А как отнесется к этому Эмили?

— Она не будет возражать.

У Кэролайн просто отвисла челюсть. Она не могла поверить своим ушам. Как раз в тот момент, когда он начал ей искренне нравиться, когда она почувствовала к нему симпатию и начала верить, что он не из тех испорченных плейбоев, которыми кишит все вокруг, он вдруг приглашает ее на ту же вечеринку, на которую уже пригласил Эмили! Так вот как он относится к женщинам! Кэролайн выпрямилась в кресле и гневно посмотрела на него.

— За кого вы меня принимаете? За одну из тех девиц, которые так и падают к вашим ногам? — спросила она.

— Что? Конечно же, нет, — ответил Джеймс, не понимая, почему настроение собеседницы так резко изменилось.

— Тогда почему же вы решили, что можете пригласить меня на вечеринку, куда уже пригласили свою подружку?

— Какую подружку? — Джеймс выглядел явно озадаченным.

— Вы прекрасно знаете, какую. Эмили! Или вы уже про нее забыли? — спросила Кэролайн ироническим тоном, ожидая объяснений.

Джеймс некоторое время разглядывал Кэролайн, заметив, что она разгневана, и вдруг рассмеялся. Сначала он пытался как-то сдерживаться, но потом стал смеяться все громче. Его плечи тряслись от хохота, и люди за соседними столиками стали оглядываться на них.

— Что здесь смешного? — спросила Кэролайн.

— Эмили — моя сестра, — еле выговорил он, давясь от смеха.

Но Кэролайн было невесело. Как же — сестра! Неужели Джеймс думает, что она в это поверит? Наверное, этот человек принимает ее за полную идиотку.

— Я не из тех дебютанток Палм-Бич, у которых коэффициент интеллекта равен размеру бюста! — воскликнула Кэролайн.

— А кто считает, что из тех? — Джеймс наконец стал серьезным.

— Если Эмили — ваша сестра, то почему я не могла вспомнить ее, когда вы говорили о ней с графиней? — спросила Кэролайн. — Если бы Эмили Годдард была клиенткой «Элеганс», то я обязательно знала бы ее.

— Она не Эмили Годдард. Она Эмили Прингл, — сказал Джеймс. — Моя сестра была замужем. Прингл — это ее фамилия по мужу.

Щеки Кэролайн стали пунцовыми. Она просто сгорала от стыда. Конечно же, она прекрасно знала Эмили Прингл: элегантную блондинку с бледным классически правильным лицом, холодную и высокомерную. Итак, это сестра Джеймса!

— Приношу свои извинения, — еле слышно произнесла она. — Простите меня, пожалуйста.

— Только с одним условием, — сказал Джеймс.

— Что за условие?

— Что вы будете моей дамой на вечеринке у Кэндалл, — ответил он, наклонившись к ней и взяв ее за руку.

— Спасибо за приглашение, — ответила Кэролайн, убирая руку. — Но к сожалению, я не могу принять его.

— Почему? — поинтересовался Джеймс. — Там обязательно будут репортеры из «Ярких страниц». Это именно такой прием, фотографии о котором помещают на суперобложке. О вас упомянут в статье, поместят вашу фотографию, в итоге вы сумеете вернуть свою работу.

— Послушайте, это была шутка, — серьезно сказала Кэролайн, — Я не могу пойти на прием к Кэндалл Лоусон. У меня нет сногсшибательного наряда от Селесты или от кого-либо еще, который подходил бы для такого случая.

— Это пустяки, — беззаботно заметил Джеймс.

— Кроме того, у меня нет ничего такого, что репортер из «Ярких страниц» захотел бы запечатлеть, — подытожила Кэролайн.

— Тогда нам надо быстро закругляться, — сказал Джеймс, посмотрев на часы. — В половине шестого Селеста закроет свой магазин.

Джеймс Годдард попросил счет, расплатился и повел Кэролайн на Ворт-авеню под пристальными взглядами Миранды Элиот и компании ее подружек.

Глава 5

Для Чарльза и Дины Годдард их сын Джеймс был не просто загадкой. Это был как бы странный мистический кроссворд. Они не могли понять увлечение сына моделированием и считали это пустой тратой времени. Дина, можно сказать, посвятила всю свою жизнь, чтобы уничтожить даже малейшие намеки на то, что она дочь человека, чьим рабочим инструментом были его собственные руки. Чарльз всю жизнь строил свою компанию, чтобы потом оставить ее в наследство сыну, — компанию, имевшую такой престиж и власть, что она вошла в число ведущих в стране. Родителям было непонятно, как они могли произвести на свет человека, так непохожего на них, настолько далекого от них и их интересов.

В противоположность Джеймсу их дочь Эмили воплотила в себе все их понятия об идеальном ребенке. Она наслаждалась своим положением и привилегиями, данными ей от рождения, свято чтила семейные традиции и неукоснительно их соблюдала. Родители никогда не сомневались, что дочь рано выйдет замуж, что ее брак будет удачным, что она будет членом престижных благотворительных обществ, одеваться со вкусом и последует примеру своей матери в умелом применении способностей организовывать светские рауты, полезные для карьеры супруга.

Чарльз и Дина были довольны своей дочерью, гордились тем, что произвели на свет такое совершенство. И у них были для этого все основания. Эмили унаследовала светлые волосы матери, ее аристократические манеры и красоту в сочетании со скрытой силой воли и решительностью отца. Как в свое время ее родители, Эмили получала все, что желала. И к радости Чарльза и Дины Годдард, она всегда хотела именно того, чего хотели ее родители.

Когда Эмили была на последнем курсе Фармингтона, ее желанием, как и желанием ее родителей, был брак с Кайлом Принглом, единственным сыном Одры и Лейтона Прингл, с которыми Годдарды были знакомы вот уже два десятилетия. Лейтон был ученым, всемирно известным ботаником, путешествовавшим по тропическим лесам Борнео и Амазонии с целью организации экологически чистых зон и заповедников. Одра была членом правлений нескольких музеев, и ее имя также было широко известно в культурных кругах. Оба они были выходцами их богатых виргинских семей, и если Лейтоны когда-нибудь работали физически, то это было так давно, что никто уже не мог вспомнить, когда это было и чем они занимались. Эта семья жила, как и многие богатые семьи, на доходы от кредитов — бизнеса, получившего широкое распространение в последние годы. В конце концов Принглы оказались в такой ситуации, когда у них осталось много шика, но мало наличных. Они тщательно скрывали от окружающих этот неприятный факт, и даже Чарльз узнал об этом только спустя несколько месяцев после того, как Эмили и Кайл на брачной церемонии произнесли свои «да».