Но это теперь все известно о тех временах и намерениях, а французам на тот момент планы наших партизанских формирований были, разумеется, неведомы. По большому счету, начиная от окраин Шклова, засада на них могла быть устроена вдоль основных дорог – как на левом берегу Днепра, так и на правом. Поэтому, скорее всего, командирами обозной группировки было принято некое «соломоново» решение. Воинская колонна была разделена на две частя. Одна из них (только легкая кавалерия) продолжала ускоренное движение к Орше по правому берегу (поскольку император отчаянно нуждался в свежей кавалерии). А другая часть, более медлительная (под командованием майора Бланкара), переходила Днепр по мосту на левый берег и шла в направлении Копыси. Двигаться этой части обоза польско-французской дивизии предстояло весьма извилистым маршрутом. От моста через Днепр налево, до Кучарино, потом в Сапроньки, далее следовали два крутых поворота, после чего дорога приводила их в Старые Стайки. Здесь они форсировали речушку Светочницу и наконец-то через час достигали предместий Копыси. Казалось бы, на столь нелегком и извилистом маршруте у казаков могли появиться удобные моменты для нападения и днем. Но поскольку французы были настороже и на марше держали оружие наготове, то никакого шанса у наших казаков отбить даже неболыпую часть готового к обороне обоза не представилось. В своих мемуарах наш бард-полковник правдиво пишет об этом: некоторое время он следил за обозом, но нападать опасался. Отряд легкой кавалерии ничего толком не может сделать с плотной и боеспособной колонной войск, тем более что атаковаать пришлось бы на совершенно открытом пространстве, то есть в наихудшей позиции.

Обращают внимание слова «некоторое время». Не день, не два, просто – некоторое время. Значит, фактически наблюдение за обозом осуществлялось лишь несколько часов в течение одного светового дня. И этот день был 20 ноября (когда в Оршу прибыл Наполеон), а двигающаяся из Могилева обозная колонна французов находилась на левом-берегу Днепра и, следовательно, ничего ценного(судя по легенде) закопать еще не могла. Ночевали французы и поляки в Копысе, со всеми удобствами, а ранним утром предприняли попытку переправы через брод к Александрии.

Из всего вышеперечисленного и с огромным трудом собранного материала следовал только один вывод – зарыть какие-либо ценности гренадеры из Могилева могли только 19 декабря днем, т.е. тогда, когда впервые и неожиданно возникла опасность лобового столкновения с неизвестными по количеству силами противника. Даже когда гренадеры охраны убедились в том, что казаки малочисленны, они все равно не вытащили свое золото. Опасались ли они фланговой атаки либо засады в лесистой части почтового тракта, не совсем понятно. Только им теперь было предельно ясно, что дорога контролируется противником и изымать обратно только что зарытые ценности лишь для того, чтобы их смогли отбить ненасытные казаки через час или два, нет никакого резона. И впоследствии Денис Давыдов в своих победных реляциях ни словом не упоминает о захвате каких-либо ценностей в деле при Копыси. Повозки, оружие, провиант, пленные… Но ценностей, даже в минимальном количестве, не было и в помине. Давыдова это почему-то ничуть не насторожило.

Исходя из средней скорости движения как объединенной французской колонны, так и русской конной разведка, удалось вычислить, что встреча могилевского обоза и казацкого разъезда действительно могла произойти лишь вблизи речки Ульянки, которая и своим местоположением, и направлением течения очень напоминает небольшую реку "Е.Е." из рукописного чертежа. И как только этот факт был установлен на местности, то с 90-процентной вероятностью можно было утверждать, что данная речка и есть та, у моста через которую были закопаны пресловутые семь бочонков золотых монет. Оставалось подтвердить еще один, последний, но решающий факт. Судя по тому же рукописному чертежику, вблизи Днепра на левом берегу Ульянки в 1812 году стояла некая церковь («d»). Скорее всего, она была выстроена либо в деревне Даньковичи, либо в Рыжковичах. Только там она была видна от Ульянки в таком ракурсе, как было изображено на рукописном плане. Но на современных картах, которые удалось отыскать в специализированных магазинах, никакой церкви там не было.

По идее, мне бы следовало поскорее собираться в дорогу и вновь отправляться на Белорусский вокзал, однако совершенно некстати налетели северные ветры, полили нудные холодные дожди, и мои пламенные желания начали таять, словно мартовский снег. Впрочем, случайная идея быстренько подсказала, в каком направлении следовало двигаться дальше.

Дело было так. Пришло время очередной раз платить за квартиру, и я после работы поехал в сберкассу на Березовой аллее. И едва сошел с автобуса, как припустил такой сильный дождь со снегом, что я опрометью бросился к ближайшей открытой двери, которая привела меня в помещение почты. Народу у двух окошечек было немного: пяток старушек переминались в небольшой очереди за пенсией да пара мужчин о чем-то громко спорили у того окошка, где принимали телеграммы.

– Я вам говорю уже который раз, – визгливо кричала на них служащая государственной почтовой связи, – что тарифы с прошлого квартала изменились. А ваш перевод, – повернулась она к другому мужчине, видимо, задавшему свой вопрос ранее, – еще не пришел. Как появится, мы немедленно пошлем вам уведомление.

«А что, если и мне нечто послать в Белоруссию?» – мысленно зацепился я за последние ее слова. К примеру, невинный запрос в те населенные пункты, где, возможно, некогда стояла церковь. Ведь именно этот факт оставался пока неустановленным. Купив сразу десяток почтовых конвертов, я тем же вечером принялся за дело.

Вопрос первый: как представиться? Следовало придумать что-то солидное и внушающее доверие. Мой рассеянный взор некоторое время блуждал по наваленной на столе груде используемых книг, пока не остановился на самой последней из них – «В поисках сокровищ Бонапарта».

А что если представиться каким-нибудь писателем? В глубинке наверняка еще сохранилось былое уважение к мастерам слова. Глядишь, и не выбросят мои письма в печку, ответят.

Окрыленный столь, на первый взгляд, удачной идеей, я схватил авторучку и принялся сочинять первое письмо. «Здравствуйте, уважаемый, хотя пока и незнакомый собеседник. Разрешите представиться – я имярек такой-то. Живу в Москве, а поскольку нахожусь на пенсии, То подрабатываю на жизнь написанием приключенческих книг и статей. Доход не ахти какой, но концы с концами пока свожу. Вот именно по этому поводу (т.е. в связи с моей литературной деятельностью) я и обращаюсь к Вам за помощью. Задумал новый роман, связанный с темой отступления войск Наполеона зимой 1812 года. По сюжету книги, конная польская дивизия отходит от Могилева на север, к Орше, и по ходу дела попадает в разнообразные передряги. Какие-то события происходят как раз вблизи Рыжковичей. Поскольку Вы наверняка знакомы с историей своего края, то, наверное, не откажите мне в небольшой консультации по географическим особенностям окружающей Вас местности. Свои вопросы я изложу в виде таблицы, чтобы Вам было удобнее на них отвечать.

Стояла ли когда-нибудь на речке Ульянке (вблизи Днепра или в середине течения) мельница?

Может быть, вдоль по течению сохранились остатки старой мельничной плотины. Если они есть, то где именно?

Была эта мельница водяная или ветряная? А может быть, были и та и другая?

Была ли в 1812 году в Вашем населенном пункте церковь, часовня или небольшой монастырь? Может быть, какая-нибудь церковь стояла в рядом расположенных населенных пунктах?

Не стояла ли на трассе Рыжовичи – Литовск некая корчма? Если стояла, то в каком месте?

Почему я задаю такие странные вопросы? Просто некоторое время назад мне в руки попала старая рукописная карта, составленная как раз после Первой Отечественной войны. Ее было бы очень выигрышно связать с ходом приключенческого сюжета. К сожалению, на ней не было обозначено ни одного наименования населенного пункта, кроме разве упоминания о том, что большая река (присутствующая на данной карте) – это Днепр. И ясно, что события происходят именно на правом берегу Днепра вблизи более мелкой речки. Стал я просматривать различные карты, искать среди них, какая реальная местность наиболее соответствует изображенной. Нашел несколько похожих участков и на двух из них даже побывал. Но… все не то! Попадал в совершенно непохожие местности.