В принципе найти переводчика с французского было не так уж и трудно, но как соблюсти приличествующую случаю секретность? Черт знает, какая информация скрывается в документах «Дела № 31»? И первым тайну узнает именно переводчик, чужой и никому не известный человек! И почему бы ему самому не заняться поисками клада, имея все козыри на руках? А мне он может предоставить перевод, мягко выражаясь, слегка подкорректированный. Ведь проверить его я все равно не смогу.

Проблема сохранения эксклюзивной информации была столь важна, что, поразмышляв еще немного, я решил привлечь к первому в своей жизни кладоискательскому проекту лишь чету Воркуновых. Это было удобно сразу по нескольким причинам. Во-первых, Наталья утверждала, что знает французский. Пусть ей недоставало практики и многое элементарно забылось, но основы она помнила. Во всяком случае, ей будет куда как проще возобновить полузабытое, нежели мне учить язык с нуля. Во-вторых, с Михаилом мы были знакомы достаточно давно, чтобы доверять друг другу далее в столь деликатной сфере. К тому же он имел высшее образование и мог при случае посоветовать нечто весьма дельное.

Но самое главное состояло в том, что эта пара являла собой классический пример принципиальных и крайне консервативных домоседов. Насколько я мог убедиться, дальше своей дачки в Апрелевке они никуда не выбирались, неизменно отвергая мои предложения съездить на отдых хотя бы в Крым. Так что я мог быть гарантированно уверен в том, что, даже имея на руках план полковника Яковлева, они не бросятся очертя головы в ближайший лес с лопатами.

И в ближайшее воскресенье я без приглашения заявился к моему другу на его крохотный шестисоточный участок, украшенный столь же скромной деревянной хибаркой. Чтобы не выглядеть совсем уж наглым, я намариновал мяса для шашлыка и припас бутылочку хорошего анапского кагора. После обеда на свежем воздухе, когда вино и сочное мясо несколько ослабили критическое осознание реальности, я исподволь завел разговор о деле Яковлева. Не торопясь поведал буквально разинувшим рты супругам о том, как попали ко мне ксерокопии секретного дела, а также в подробностях и лицах рассказал о том, что мне удалось узнать. Особый акцент я сделал на том, что «малая касса» так и не была обнаружена, несмотря на все старания.

– Так, может они денежки-то втихомолку и прикарманили, – задумчиво отозвался Михаил, когда я замолчал.

– Кто?

– Кочубей с Яковлевым. А что? Запросто могли. Под покровом ночи, например…

– Окстись, Миша, – звонко хлопнула его по спине Наталья. – Этоже были не какие-то там нищие советские голодранцы, а образованные господа! Князь, полковник генерального штаба! О чем ты говоришь? Да к тому же не они сами занимались раскопками-то. Небось, землю-то у них копали мужики да военные саперы. И если бы те что-нибудь отыскали, то тут же об этом узнали бы все. Зачем им было карьерой своей рисковать, что-го там втихомолку присваивать? Они, надо полагать, небедные были люди!

– Денег всегда не хватает, – сыто рыгнул Михаил. – Я бы, например, не отказался хотя бы от горсточки тех денежек. Интересно, они у французов были золотые или серебряные?

Он пристально взглянул на меня, и сразу стало понятно, что мой рассказ его заинтересовал. Но ответить по существу мне было нечего, поскольку и в этом вопросе я был полным профаном.

– В этом деле еще очень много неясного, – пожал я плечами. – Переписка в те времена, в том числе и официальная, зачастую велась на французском языке. В данном деле тоже масса страниц на французском. И среди них есть даже карта, на которой крестиком указано место захоронения неких ценностей. Вот только совершенно непонятно, где же расположено именно это место, поскольку комментарии тоже еще следует перевести. Короче говоря, нужно непременно отыскать грамотного переводчика.

– Неужели мы сами эту безделицу не осилим? – грузно пододвинулся ко мне Воркунов. – Вот и Натаха моя во французском неплохо разбирается. Правда ведь, подружка? – цепко обхватил он жену за талию. – Если дружно навалимся, мы эту страничку за час распатроним.

– Страничку! – недовольно фыркнул я. – Да этих страничек там штук пятнадцать, не меньше! Так что к этому вопросу нужно подходить со всей серьезностью. Думаю, нечетные страницы отдать одному переводчику, а четные – другому. Когда все будет готово, мы просто сложим их по номерам и прочтем тексты целиком.

– Рискованно все это, – принялся с жаром возражать Михаил. – Один Бог знает, какие у этих переводчиков могут появиться мысли. Может быть, они там все между собой связаны, как в сицилийской мафии. Запросто могут друг с другом договориться и соединить разрозненные листки. Ты лучше подумай еще разок, прежде чем показывать материалы дела еще кому-то.

Я.едва сдержал улыбку. Было предельно ясно, что мои усилия даром не пропали и Михаил «клюнул». Теперь следовало закрепить успех, и, словно фокусник на арене цирка, я вытащил из внутреннего кармана ветровки сложенные вчетверо два первых листа «Дела». Расправив их на столе, я постучал по ним пальцем.

– Если ты так настаиваешь, то для начала можете ознакомиться с парой этих документов. Поскольку в деле Яковлева они самые первые, то весьма возможно, нам удастся узнать, с чего, собственно, началась эта история,

– А узнав, как она начиналась, – с готовностью подхватил мой друг, – мы поймем, почему она окончилась неудачей. Натусик, солнышко, – тут же пододвинул он листочки супруге, – взгляни, будь добра, на эти бумаги. Может быть, что-то поймешь и без словаря?

Наталья скептически взглянула на бледноватые ксерокопии, но все же взяла одну из них и поднесла к глазам.

– «Довожу… Вашего Сиятельства… предсмертного…, или предсмертную… – неуверенно произнесла та, то и дело запинаясь, – при отступлении французов… Дорогобуж, Смоленск, Орша… где расположено… сокровища… найдены». Нет, мальчики, крайне трудно вот так, с налета, – недовольно сморщившись, отложила она листочек в сторону. Буквы здесь уж очень мелкие, а некоторые слова вообще разобрать невозможно.

– Мне, собственно, и не горит, – переместил я листочки ближе к Михаилу. – Ознакомьтесь с ними дома, не торопясь, вдумчиво. Сами понимаете, разгадка этой истории может таиться в одном-единственном слове. Поэтому, прежде чем браться за окончательный анализ имеющейся у нас информации, следует сделать очень качественный перевод всех имеющихся текстов.

На этом мы и порешили. Супруги Воркуновы брались за перевод значительной части доставшегося мне собрания документов. Я же должен был найти максимально точные карты среднего течения Днепра, по которым можно было бы визуально отыскать заветное место. Надо сказать, обе эти задачи оказались очень и очень непростыми, и мы провозились с ними всю осень и часть зимы. Что касается поиска старых карт, то это отдельная история, а вначале – рассказ о том, как продвигалась работа с текстами. Не желая выпускать контроль за наиважнейшей фазой расследования, я регулярно наведывался на улицу Народного Ополчения, где мы корпели над переводом вместе. С той поры я безмерно уважаю труд всяческих переводчиков, будь то переводчики технических текстов или же литературных произведений. Достаточно самой маленькой халатности или небрежности, и мгновенно утрачивается либо техническая скрупулезность, либо литературное очарование.

Прежде всего мы столкнулись с совершенно неожиданной проблемой. Довольно быстро выяснилось, что почти все исходные письма были исполнены чрезвычайно мелким почерком, распознавание которого было затруднено из-за неоднократного копирования текста. И нам пришлось прежде всего прочего заниматься элементарным отождествлением букв, отдельных слов и даже целых предложений. Поэтому каждый раз, приступая к работе, мы вооружались трехкратной лупой и, разглядывая строку за строкой, старались точнейшим образом воссоздать оригинальный текст. При всем при этом сохранялась вероятность, что окончательный вариант того или иного слова не соответствовал авторской задумке.

Так что мы вручную переписали все малопонятные страницы, отобразив друг под другом несколько вариантов написания спорных слов. Собственно, только потом началась работа по их истолкованию. И сразу же выявилась еще одна неприятность. В современном французско-русском словаре напрочь отсутствовали многие из тех слов, которые требовали перевода. Впрочем, этого и следовало ожидать. Ведь доставшиеся мне документы были написаны без малого двести лет тому назад. Ожидать, что расхожие термины эпохи Александра Сергеевича Пушкина доживут до наших дней, было по меньшей мере наивно.