Благословения, Энди, благословения тебе, мой дорогой друг.

Я поцеловал пальцы, прижимая средний палец к большому, затем кулаком ударил себя в грудь. Первый жест — это древний жест благословения, второй — жест преданности. Она заслужила оба.

Когда я сел на свое место, Майя взяла мою руку и крепко сжала. Почему я считал, что смогу жить без нее? Я не мог. Уже нет. Даже если это означало, что она навсегда возненавидит меня. Я любил ее достаточно, чтобы желать свободы для ее разума. Чтобы она свободно выбрала меня. Свободно проклинала меня.

Просто… была свободна.

— Ты чудесно справился, — прошептала она мне на ухо.

— Моя, — прошептал я в ответ. — Ты всегда будешь моей. Спасибо, что ты здесь.

— Ох, — она улыбнулась. — Я задаю вопросы, и теперь ты благодаришь меня?

Я сжал губы, чтобы сдержать улыбку.

— Да ладно, не привыкай к этому.

— Жестокий русский, — пошутила она.

Я никогда не отпущу ее снова. Мое сердце бьется для нее.

После того, как закончилась похоронная церемония, я направился к Серджио, чтобы попрощаться, и Майя присоединилась ко мне, высказав ему свои соболезнования. Я вдруг почувствовал благодарность за то, что она не встречалась с Фениксом до недавнего времени. Она бы заметила сходство с ним, и я не уверен, что готов раскрыть это. Его черты напомнили бы ей о ней самой. Соединить точки было бы неразумно. По многим причинам, главная из которых — воспоминания, запертые у нее в голове, и я знал, что если это произойдет, все сразу же раскроется.

Очевидно, секс не являлся для нее триггером, но день выдался эмоциональным и напряженным. Это еще не конец, и я знал, что чем больше она устанет, тем больше у нее возникнет соблазна опустить свою защиту. А когда защита вашего мозга опущена, неизвестно, какая информация сможет войти... Или выйти.

— Прогуляемся, — Феникс кивнул мне. — Би проводит Майю до машины.

Я поцеловал руку Майи, и мы с ним подождали, пока она не отойдет за пределы слышимости.

— Ты спрашивал о борделях, — Феникс вложил лист бумаги мне в руку. — Те, к которым мой отец был причастен, давно закрыты, но есть два адреса, которые не были полностью исследованы... Оба являются новыми постройками, расположенными недалеко от Сиэтла. Серджио взломал камеры и получил прямой эфир. Семнадцать автомобилей чуть более, чем за два часа. Все бизнесмены входили в небольшое здание, а затем уезжали.

Я кивнул, желудок скрутило в тугой узел.

— В последнее время у девочек больше синяков, болезнь развивается раньше, чем когда-либо прежде. Условия, должно быть, ужасные.

— Это твое единственное преимущество, но будь осторожен, — Феникс вздохнул и оглянулся на Майю и Би. — Петрову не понравится тот факт, что ты пытаешься спасти Майю и одновременно сдать его федералам.

— Петров может катиться к черту.

Феникс засмеялся.

— Не могу сказать, что я не согласен, но будь осторожен. Редко одним ударом удается уничтожить великана…

— Я не хочу уничтожить его одним ударом... Я хочу ранить его, чтобы мне удалось причинить ему столько боли, отчего он забудет собственное имя, — сказал я спокойным голосом.

Феникс приподнял брови.

— Хорошо, тогда, на этой ноте я оставлю тебя. Если тебе нужна команда очистки, сообщи нам. Это меньшее, что мы можем сделать.

— Спасибо, — я протянул руку, и он пожал ее.

— Это не значит, что мы друзья.

— Русские и итальянцы? Не смеши меня, — я ухмыльнулся.

Феникс прикусил губу, а затем отсалютовал мне средним пальцем, перед тем как уйти.

Когда я подошел к машине, Майя зевала, прикрывая рот рукой, и нервно хрустела суставами пальцев.

— Итак, это началось, — сказал я себе под нос.

— Что? — она вытянула правую руку, затем левую, и, словно впервые заметив, что она это делала, поморщилась. — Мне очень жаль, я знаю, что ты ненавидишь, когда я так делаю. Это плохо для суставов, не так ли?

— Да, — кивнул я. — Но это не причина моей ненависти.

— Тогда звук?

— Более того, то, что мне напоминает этот звук.

— Хруст суставов?

Я посмотрел прямо перед собой и ответил.

— Звук тикающих часов.

Не целуйся и не согрешишь.

~ Русская пословица

Полет домой оказался необычным. Я все думала, что Николай поцелует меня, но каждый раз, когда я наклонялась, он целовал меня в щеку и говорил, что я должна пойти поспать.

— Что с тобой и почему мне нужно поспать? — мои глаза увлажнились, когда я зевнула и попыталась прикрыть рот тыльной стороной ладони.

Брови Николая взметнулись вверх.

— Устала?

Я посмотрела на него.

С легким смехом он потянул меня за руку и проводил в спальню.

— Я буду спать рядом с тобой. Это был долгий день. Отдыхай.

— Но я хочу целоваться.

— И будешь зевать, пока я буду доводить тебя до оргазма? — пошутил он, изогнув губы в великолепной улыбке. — Не так уж много и надо, чтобы задеть эго мужчины, Майя.

— У тебя прекрасное эго, Гарвард

— Я его заслужил.

— Молодец.

— Спи, — он поцеловал меня в лоб. — Когда ты проснешься, мы уже будем в Сиэтле, и ты почувствуешь себя отдохнувшей.

— Отлично, — проворчала я. — Но не уходи. Я чувствую себя в безопасности, когда ты рядом со мной

— Ты не должна, — сказал он усталым голосом.

— Почему? — я повернулась к нему, обводя контур его лица кончиком пальца. — Ты бы никогда не сделал мне больно.

— Что, если я уже сделал? Простишь ли ты меня?

— Но ты этого не сделал, — моя голова начала пульсировать. — Ты никогда не делал мне больно, и я не думаю, что ты на это способен.

— Что, если я спрятал эту сторону от тебя... Глупо полагая, что если бы ты влюбилась в человека, которого видишь перед собой, то смогла бы принять его самые мрачные секреты?

— Ты сказал мне спать, а теперь говоришь о секретах, — я покачала головой. — Какие бы секреты у тебя ни были, ты можешь мне доверять.

— А если мои секреты причинят боль нам обоим?

— Тогда мы разберемся с ними вместе.

— Если бы… — он вздохнул, лег на спину и положил руки за голову, — …все было так просто.

— Но…

— Отдыхай, — сказал он, массируя пальцами мои виски. Он был прав... я хотела спать. Я больше не могла держать открытыми свои отяжелевшие веки.

— Я сейчас буду, — сказал Николай в трубку. — Мы только что приземлились.

Я потянулась на кровати. Мы приземлились? И я не была пристегнута ремнем безопасности? Это вообще законно?

— Говорил же тебе, что ты устала, — улыбка Николая была напряженной. — Я попрошу кого-нибудь отвезти тебя обратно в квартиру. Что-то случилось в клинике.

— Я пойду, — я вскочила на ноги, чувствуя головокружение, когда ступни соприкоснулись с полом.

— Ты еще сонная. От тебя совершенно не будет помощи.

— Пожалуйста? — я чувствовала, что он отталкивает меня, как будто у него не было выбора, но я не позволю ему, нет, если смогу помочь. Меня тянуло к нему. Я чувствовала, что, может быть, он нуждается во мне так же, как я нуждаюсь в нем, возможно, даже больше.

Он склонил голову.

— Хорошо, но...

— Я не одета в черное, да?

— Откуда ты знаешь?

— У тебя пунктик насчет крови на белом.

— Да, — он казался удивленным, что я сложила два и два вместе.

— На самом деле, тебе просто не нравится пролитая кровь, но я думаю, что это связано с тем, что ты врач. Может быть, тебе это кажется расточительством.

— Может быть, — он был погружен в свои мысли или казался таковым, когда взял меня за руку и повел вниз по трапу самолета.

Через тридцать минут мы были в центре города в клинике. Жак ждала внутри. Как только она заметила меня, то нахмурилась.