— Оп-паньки! — у Монаха загорелись глаза. — Тот, кого ищем? Как думаешь?

— Похоже на то. Очень похоже! Иначе на кой его так охранять, даже в гарантированно спокойном месте.

— Вот это уже кое-что, Филин! Это уже результат! Знать, где находиться эмиссар — это уже полдела! — Монах возбужденно вымахивал шагами по помещению штабной палатки. — Теперь можно подумать о том, как его оттуда аккуратно выдернуть.

— Есть соображения, Колян…

— Давай, давай, Андрюха, ты сегодня именинник!

— Короче, дела такие. Этому кадру, при всей обороне, очень неуютно в Цебельде. Битый, видно, волк — понимает, что 25–30 километров от приморского шоссе — это для армейской техники не расстояние, а сотня окопавшихся придурков сможет противостоять, ну максимум, несколько часов. Короче, он настоял на том, что его штаб-квартира должна быть в Квемо-Ажаре. От Цебельды это километров 60 с хвостиком, круто в горы. Селеньице это, Квемо-Ажара, находится в предгорьях Эльбруса.

— Высоко забирается… Что и говорить…

— Да уж, далековато. Там ещё 25–30 километров остается до станции Южный Приют. И всё. Дальше ледники и вечные снега. Короче, дядя этот импортный, знает, чего хочет. В общем, разговор этот был 13 числа. Братья пообещали через неделю, то есть 20 декабря, отправить гостя в горы, в Квемо-Ажару, в сопровождении пятнадцати боевиков, во главе с бывшим майором, для организации базы. Вместе с ним туда же отправляется и Гамлет. Узковата Цебельда для двух таких медведей как Гамлет и Рафаэл. Вот теперь всё, Монах. Это всё что удалось добыть.

— А больше ничего и не надо. Ты молодец, Филин, и ребята твои молодцы. Теперь только детали остается отработать.

— Вот и давай будем отрабатывать.

— Не сейчас Андрей. Мне нужно связаться с начальством. Сделать запрос на этого Сашко-Сташко. Ну и ещё кое-что. Так что у группы есть время отдохнуть, как минимум сутки. Сейчас пусть другие поработают с твоей информацией.

— Тогда я пошёл к ребятам, а потом спать — устал что-то. — Сказал Андрей, отдёргивая полог палатки…

1 января 1990 г.Рафаэл.

…В штабной палатке Артиста, кроме него самого, за столом, с разложенной картой, сидели Монах, Филин, Медведь, Задира и ещё три майора и два капитана — начштаба бригады и командиры батальонов.

— Так, товарищи офицеры, — начал Буша. — Нам предстоит серьёзная операция. Операция не наша — мы её только обеспечиваем, но от этого задачи не становятся легче. Основная работа предстоит «краповым». Прошу познакомиться, командир группы старший лейтенант Проценко и его заместитель старший прапорщик Барзов. Детали операции нам доведет подполковник Караманов.

Лица офицеров-десантников были обращены к Монаху.

— Я хотел бы уточнить, — Николай обратился к Артисту. — Кто непосредственно будет участвовать в операции?

— Второй батальон, майор Ечин, и разведчики капитана Белоконь.

— Хорошо. Ечина и Белоконь, а так же начштаба я попросил бы остаться, остальные офицеры могут быть свободны.

Десантники недоумённо посмотрели на Артиста, а тот, пожав плечами:

— Свободны, товарищи офицеры…

— Значит так, — Начал Монах, когда в палатке остались семеро. — Операцию необходимо провести ювелирно. А дела обстоят следующим образом. В 30-ти километрах от приморского шоссе есть поселок Цебельда, укрепленный по всем правилам армейской науки. Там находиться человек, который представляет собой одну из частей нашей операции. Далее. От поселка дорога ведёт дальше в горы. В селении Квемо-Ажара создается ещё один укреппункт. По оперативным данным в селении находится человек, представляющий особый интерес для Москвы. Квемо-Ажара находится высоко в горах, в предгорьях Эльбруса. Сложность операции заключается в том, что в селение ведёт единственная дорога, через Цебельду. Между ними около 60-ти километров горного серпантина, и, видимо, постоянная радиосвязь. Поэтому если работать неаккуратно, человек, нас интересующий, получит время, для того чтобы, с помощью проводника, уйти через ледник. А это было бы крайне нежелательно. Поэтому. Сегодня, 21 декабря, группа Филина уходит в пешем порядке, на Квемо-Ажара. Задача: за десять дней преодолеть расстояние около сотни километров, не выходя на дорогу и не обнаруживая группу, и к 31 декабря выйти к селению. Закрепиться на позиции и дать сигнал в эфир. Что делать дальше Филин знает.

Андрей согласно кивнул головой.

— Задача батальона майора Ечина, позывной… — Монах вопросительно посмотрел на Артиста.

— Молот. — Подсказал Буша.

— …Молот, заблокировать Цебельду и по сигналу Филина начать полномасштабную зачистку. Здесь будет важно, чтобы никто не ушёл в горы. Поэтому, начиная с 26 декабря, все тропы и тропки из Цебельды должны быть перекрыты. Задира, это задача твоих разведчиков… Ещё раз подчёркиваю — НАГЛУХО!!!

Белоконь кивнул, понимая поставленную перед ним задачу.

— Использование «вертушек» исключается — есть там один бывший комитетчик, подполковник Стешко. Служил в Краснодарском УКГБ начальником оперативного отдела. Хороший профессионал… Если он заметит повышенную активность авиации в этом районе — операция сорвётся. А этого допустить нельзя — мы в этом деле уже больше двух месяцев. Вот такие общие задачи. А сейчас давайте займемся деталями.

Все присутствующие склонились над картой…

В 19.00, 21 декабря группа Филина ушла в горы. Вдесятером. Монах остался для общей координации, да и нельзя было его брать с собой — группа шла в парных связках. Горы диктовали свои условия… Филин решил выходить к горной реке Кодори и по её руслу подниматься к Квемо-Ажара. Кодори шла вдоль дороги до самого селения, и дальше в горы, где брала своё начало.

Его планы вызвали шок и бурю протестов у Николая. Да, в общем, Филин и сам понимал, на сколько сложен и непредсказуем, будет этот марш. Но операция диктовала свои условия. Андрей вспоминал, как к его планам отнесся тот полковник в Кандагаре, год назад. Но, и всё же, как ни безумно и авантюрно было его решение идти через пески, а всё закончилось хорошо. Вот и теперь он полагался на выдержку и выучку своих ребят, на их профессионализм…

Но, всё же… Шли тяжело. Зима в горах. Кодори одна из тех кавказских рек, русло которой зажато с обеих сторон практически отвесными скалами. Андрей знал, на какой риск идёт группа. Пожелай кто-нибудь её уничтожить, и никакая выучка не помогла бы — из ущелья реки не было выхода — только стреляй, как в тире сверху… Сплошные валуны, да несущийся с бешеной скоростью, и казалось, кипящий, водяной поток… Группа шла очень медленно, переваливая один каменный завал за другим. Здесь, по этому ущелью, никогда до них не ходили люди, да и, скорее всего, не будут ходить и после них.

— Филин. — Как-то, на второй или на третий день их сумасшедшего марша, спросил Сало. — А что думаешь, до этой Квемо-Ажара у нас ноги-то останутся или сотрутся до самых ушей?

— Ну, что-то то останется. — Улыбнулся Андрей.

— Ну, ноги — хер с ними, хотелось бы грудь сохранить, что бы было, куда ордена вешать за эту прогулку вдоль реки.

— Ты главное башку сохранить сумей, — тяжело дыша, отозвался Медведь, — а ордена, если доведется, найдут куда повесить, вон на уши, вместо серёжек…

— И то дело! — Сало перебрался через очередной завал…

Ему-то и не повезло… Когда 30 декабря им оставалось пройти ещё километров 15, Сало поскользнулся на голыше и грохнул всем весом в бурлящий ледяной поток. Но утонуть Сашке, под весом горного снаряжения, было не суждено… Уже потом, все спрашивали у Бая, когда он из стандартного репшнура, тридцатиметровые бухты которого были у каждого, успел сделать аркан. И Алишер не мог ответить. Всё произошло в считанные секунды… Вот Сало становиться на камень, взмах руками, всплеск и мощная стихия поволокла его вниз как пёрышко. Ещё секунда и в воздухе мелькнула, разматывающаяся брошенная, веревка. А дальше, совместными усилиями, Сало вытащили на берег. Вот он Господин Великий Случай. Сало был в плохом состоянии — за те 50–60 метров, что он провёл в воде, он лишился четырех зубов, лицо представляло из себя хорошую отбивную и, кажется, у него было не слабое сотрясение мозга. Его безжалостно протащило по порогам лицом вниз…