— Пока не знаю. — Пожал плечами Андрей.

— Зато я знаю. То, что он выдал дальше — это полная жопа. В общем, в Москве знают, что около недели назад в Киеве завалили авторитета союзного уровня, и как раз кавказца. Гамлета Мелканяна, то есть. Причём, как он говорит, завалили его не шпанюки голожопые. Его, говорит, «зачистил» снайпер очень высокого класса. Классно «зачистил» под острым углом, с большого расстояния. Он говорит, что так работать может только человек, прошедший специальную подготовку в одной из спецслужб. Или иностранец… Так вот он и попросил, не в службу, а в дружбу, поинтересоваться, а вдруг у нас в Одессе живет человек, с похожей выучкой. При чём, не только в Одессе — он будет звонить всем своим знакомым по Старой площади, и не только в Украине. Но оперативная информашка, думаю, уже пошла в исполнение. Теперь понимаешь?

— Фуёвые дела. — Ответил Андрей, начиная осознавать масштабы.

— Не просто фуёвые, Андрюха. Я тебе сейчас схемку нарисую оперативных мероприятий, которые провел бы я, если бы мне поручили этим заниматься, что не исключено. Перво-наперво — это баллистическая экспертиза. В течение одного дня можно сопоставить пульку из башки Гамлета с теми, что достали из двенадцати, укокошенных в Одессе, за один месяц, местных авторитетов и «бригадиров». Это прямой след, Андрюха. О том, что этот стрелявший ствол засветился ещё в 89-м в Тирасполе известно давно. Да и «нашли» этот «Винторез» ребята Ивана. Эх, бля, если бы знать! Там, правда, нет ни одного «пальчика», но ствол в наличии! Здесь, в Одессе! Ну а дальше, даже ленивый опер сможет получить информацию, под такое громкое дело выдадут, сколько в городе проживает бывших армейских «спецов», где служили и чем занимались. И чем занимаются сейчас. Вы, пацаны, ты Андрюха, и ты Игорёк, в их числе. Да и Джин, покойный, тоже, стоял на этом учете. Дальше всё просто, до смешного. Не трудно сопоставить даты смерти Арсена, с дружками, и Марата, да ещё изнасилование твоей жены. Наша клиника хоть и закрытая, но эту информацию могут дать. Потом спешный, её с дочкой, отлёт в Минск и твоё возвращение. А прилёт шестерых профессионалов-спецназовцев в Одессу, служивших под твоим началом?!. Все слетелись в один день — это похоже на экстренный сбор. Телефонные звонки из дома и ресторана отследить вообще раз плюнуть. А твоё трёхнедельное отсутствие, пришедшееся как раз на это мочилово. Какие выводы напрашиваются?

— Фуёвые выводы.

— И тут уже дело не в московской заказухе, она просто станет толчком к раскрутке. И по масштабам, думаю, крутить дело будет кто-то из Киева. Очень уж заманчиво раскрыть одним махом шестнадцать «мокрых» дел. Это, знаешь ли, орденом и очередным званием попахивает для «следака»…

— Как же ты так, командир? — Подал голос Игорь, молчавший во время всего монолога. — Ведь все ребята были здесь. Сели бы, подумали. Всё сделали бы так, что бы не засветиться, а теперь что? Если это раскрутят — это же «вышка». Да только тебя ещё до суда отоварят, в КПЗ. Бля! Какой же ты баран, Андрюха! Что делать-то? Делать-то что?!.

— Что делать, Коля? — Вот теперь Андрей понял и почувствовал всё. — Ты всё ещё служишь, что происходит, знаешь. Может, посоветуешь что?

— Сам голову ломаю. — Ответил Монах, в глубокой задумчивости. — Да наскирдовал ты, Филин, по самое «не хочу»… Ну, Арсена с теми двумя ещё можно подвести под самооборону или состояние аффекта. Но остальные — это уже расчёт, хладнокровный… Погано, Андрей!

— Сваливать тебе надо, командир! — Угрюмо проговорил Игорь.

— Куда? Найдут, если захотят.

— Куда, говоришь? А к тестю с тещей. — Вдруг сказал Николай. — Анька твоя давно уже рвётся.

— Да не хочу я туда! Хер ли я там буду делать в Израиле. Да и не отпустят меня на ПМЖ. Сам же знаешь, Коля, что у нас подписка до 2006 года. Да и время это всё возьмёт.

— Слушай, Андрюха, а вызов туристический у тебя есть?

— Есть, с собой привёз.

— Ну и не епи мозги. Гражданство там получишь через пару-тройку месяцев.

— А жить на что?

— Квартиру и машину продашь. Ресторан не стоит — на тебя оформлен, продажа может привлечь ненужное внимание. Ты лучше вон на Игоря доверенность оставь, он, как работал в ресторане, так и будет продолжать, как управляющий…

— Ну, в принципе можно. Машина на отца записана, да и квартира тоже.

— Вот и давай. А через полгодика-год вернёшься. И знаешь, что, Филин, поторопись. Думаю, времени у тебя есть месяц, не больше. А я, как смогу, буду тормозить раскрутку. С Мишей и Иваном поговорю. Хотя надежды мало…

22 апреля 1995 г.Филин.

Это был, наверное, самый тяжелый день в жизни Андрея. Он уезжал со своей семьёй в Израиль. Возможно навсегда… Кроме его родителей, проводить Филина приехала вся его команда: Медведь, Индеец, Змей, Тюлень, Сало, Док, Бандера — они опять, как много лет назад, были вместе, те, кто остался… Конечно же, пришёл и Николай.

— Ты это, командир, не забывай нас. Ладно? — Смущаясь, прогудел Бандера.

— С ума сошёл, Санёк, кого же помнить-то ещё, если не вас?

— А мы, если надо будет, и там соберемся, поможем. — Подхватил Змей. — Чё тут лететь? До Москвы дальше…

— Ладно, Лёша, я надеюсь, что мне от вас одна помощь нужна будет — пару пузырей водки скушать, а то ведь один не потяну.

— Ну, это всегда, пожалуйста. — Засмеялся Сало. — Только свистни!

— Пацаны, ну-ка смотрите, кто идёт?

К ним приближался, опираясь на палочку, бравый, уже капитан, Андрюха Ошека, Слон.

— Слоняра! — Друзья стали тискать своего боевого товарища. — А про звёздочку не сказал ничего!

— Позавчера приказ пришёл.

— А обмыть?

— Всё есть, пацаны. — Слон достал из целлофанового пакета десяток одноразовых стаканчиков и две армейские, зеленого цвета, фляжки.

— Как всегда «шило»? — Спросил Андрей.

— А что, командир, ослаб здоровьем?

— Да какой я уже командир, Андрюха? Ты вон уже и в звании со мной сравнялся, только ты в армии и служишь, а я вон в Израиловку уезжаю. Ещё пару лет и ты в полковники пойдёшь. А я так и останусь вечным капитаном запаса… Да!.. А со здоровьем все в порядке, наливай!

— Не прав ты, Филин, потому что я рядом с тобой всегда буду сержантом и бывшим «замком»… И не важно всё остальное. Так жизнь распорядилась…

Слон снял китель, отковырял с погон две маленькие звездочки и бросил их в один из стаканчиков, наполнив его до краев. И они пустили этот стаканчик по кругу, как когда-то обмывали офицерские звездочки Филина…

— Слышь, командир, эта колоша твоя «Дмитрий Шостакович», не булькнет где-нибудь в море? — Хмельно спрашивал Медведь. — Обидно будет!

— Да вроде не должна.

— Я те чё сказать-то хотел, братишка. Ты там посиди годик, да и возвращайся. Мы ведь и здесь себе работу найдём, но здесь-то Родина, а там что… Да и пацаны всегда рядом. Здесь, когда волна пройдет ты и возвращайся, так, Монах?

— Так, Игорёк, так!

— Ладно, не тереби душу и так погано, что коты насрали.

— И ещё, себя не теряй. Помни, кто ты есть! Как говорится: «Евреем можешь ты не быть, но человеком быть обязан!..»

… «Дмитрий Шостакович» увозил семью Андрея. Через три дня они придут в порт Хайфа, и начнётся новая жизнь… А сейчас…

Сейчас Филин сидел на задней палубе пассажирского судна и плакал. Он смотрел на любимый, медленно удаляющийся, город. Он вспоминал все слова, которые были ему сказаны. Он смотрел на зажатый в кулаке Краповый Берет. И понимал, что вот сейчас, в этот момент умирает половина его души. И ком в горле. И слёзы, которые он не мог, да и не хотел сдерживать. Он уезжал от обстоятельств, но не от себя.

«Ничего! Я еще вернусь моя Одесса! Не зря же у меня написано это на плече! Вернусь! А пока поживём там, где есть возможность. Тебе не привыкать. Ты же Филин!..»

22 марта 2003 г.