― Хорошая девочка, ― кричит он сквозь ветер. ― Держись за меня.

Я так и делаю.

Держусь изо всех сил. Он пробирается по воде, загребая рукой по волнам. Все, о чем я могу думать, это то, что в любую секунду молния может ударить в воду и убить нас всех. Я считаю про себя минуты, мою грудь сковывает страх, вот только я не знаю, произойдет ли это и когда. Мои слезы смешиваются с солью, а легкие горят от количества воды, которую я вдохнула. Мне так холодно, что я трясусь, и ветер такой громкий, что оглушает.

― Почти на месте, хорошая моя, ― успокаивающе произносит Хендрикс мне на ухо.

Он успокаивает меня.

О Боже. Он успокаивает меня.

Когда я чувствую песок под нами, я опускаю ноги и тут же наступаю на что-то острое. Я взываю, отдергивая ногу. Жгучая боль поднимается вверх, и нога начинает пульсировать.

― Черт, ты порезалась?

― Да, ― плачу я.

― Просто обними меня ногами, не становись на них, Индиго.

Я обхватываю ногами его талию, а он продолжает сражаться с ветром и дождем, пока мы, наконец, не оказываемся на песке. Он не останавливается. Он бежит к деревьям с фонариком в одной руке, а другой рукой удерживая меня. Каким-то образом у него за плечом все еще висит спальный мешок, хотя он, безусловно, промок. Он шагает мимо деревьев, и я слышу голоса впереди.

― Там есть для нас укрытие, босс, пещера, ― окликает его кто-то.

― Спасибо, бл*дь! ― кричит он в ответ. ― Здесь все? Кричите свои имена!

Один за другим они все отзываются. Когда я слышу голос Эрика, мое тело разом ослабевает. Я слышу хруст сапог и вижу впереди слабый свет. Время от времени замечаю проблеск лиц, когда на них падает луч фонарика Хендрикс. Еще несколько человек бегут к пещере.

― Мне нужна рубашка, чтобы перевязать ее ногу. Она порезалась, ― говорит Хендрикс.

― Вот.

Через мгновение рубашка летит к нам из темноты. Хендрикс ловит ее, а затем направляет фонарик в сторону тусклого света, виднеющегося вдалеке. Он бежит к нему как раз тогда, когда первый удар молнии попадает в дерево позади нас. Я кричу, а он только бежит быстрее, пока практически не впихивает нас в маленькую пещеру. Как только струи дождя прекращают бить по моей коже, дрожь становится сильней. Хендрикс опускается со мной у стены пещеры, пока мы оба не оказываемся на земле. Я слышу шуршание и разговоры вокруг нас, но не могу сосредоточиться на этом, так сильно я дрожу.

― Твою мать, ты совсем посинела, ― бормочет Хендрикс, подтягивая меня к себе под бок.

― У нас есть одеяла, кэп.

― У меня тоже, ― отвечает он.

― Оно… п-промокло, ― хриплю я.

― Водонепроницаемый чехол, ― говорит он, опуская фонарик и сбрасывая спальный мешок с плеча, а затем тянется за рубашкой.

Я слышу звук разрывающейся ткани, потом он светит фонариком мне на ногу. Я вижу кровь, как только луч вспыхивает на моей коже, и быстро отвожу глаза.

― Глубоко, ― говорит он, поворачивая мою ногу из стороны в сторону.

Я ничего не говорю, просто сижу, дрожа, пока он бинтует порванной рубашкой мою ногу. Закончив, он светит вокруг по своей команде.

― У всех есть что-то теплое?

Все бормочут «да».

― Давайте спать, это надолго.

Он подхватывает меня и все наши вещи и направляется прямо в дальний левый угол, где тише. Ветер завывает снаружи, и дождь так сильно стучит, что я слышу капли даже через камни. Гром раскатывается по небу, и я слышу невнятные голоса членов экипажа, которые пытаются его переговорить.

― Снимай рубашку, ― внезапно произносит Хендрикс.

― Что? ― мой голос хрипит.

― Тебе нужно снять одежду, поверь мне. Здесь ее не высушить, а сама замерзнешь.

― Но…

― Просто делай, как тебе, черт возьми, сказано, ― резко говорит он.

Я быстро хватаю подол рубашки и тяну ее через голову, затем отбрасываю промокшие джинсы. Хендрикс тоже срывает с себя рубашку и стаскивает джинсы, прежде чем открыть чехол и вытащить спальный мешок. Он раскатывает его, расстегивает молнию и приоткрывает для меня.

― Я… ты… хочешь, чтобы я туда залезла… с тобой вместе?

― Вопрос выживания. Поверь мне, я тоже от этого не восторге, но это сработает.

Мои зубы клацают, пока я колеблюсь.

― Не играй со мной, Инди, просто залазь.

― Давай, Инди, ― я слышу, как говорит Джесс откуда-то из темноты. ― Пожалуйста.

― Инди, ― умоляет Эрик. ― Не надо.

― Твою ж мать, ― ворчит Хендрикс, хватая меня за руку и таща к себе.

Я легко поддаюсь. Трудно сопротивляться, когда тебе настолько холодно. Он притягивает меня к себе, а затем накрывает нас одеялом. Какое-то время я остаюсь напряженной, не чувствуя ничего, кроме его прохладного тела рядом с моим. Но вскоре начинаю согреваться, и дрожь проходит. Меня одолевает усталость, и я опускаю голову ему на плечо, чувствуя запах морской воды на его коже.

― Не такая глупая идея, не так ли? ― бормочет он.

― Да, ― шепчу я.

Его пальцы скользят по моей спине, и он начинает поглаживать там меня.

― Нога болит?

Я на мгновение сосредотачиваюсь на боли в ноге, но все не так уж плохо.

― Не очень.

― Попытайся поспать. Этот шторм сегодня не прекратится, и у нас обычно еще будет день напряженной работы, чтобы привести в порядок корабль.

Я киваю ему в плечо и закрываю глаза. В полудреме я начинаю скользить пальцами по твердым теплым мышцам его живота. Я не думаю, что делаю, это всего лишь бессознательное движение. Мои веки отяжелели, но пальцы все продолжают двигаться, скользить вверх, вниз и по кругу. Только когда Хендрикс издаёт хриплый звук, на который я моргаю несколько раз, понимаю, что мои пальцы живут своей жизнью. Я мгновенно останавливаюсь, и мои щеки начинают гореть. Дерьмо.

― Не останавливайся, ― шепчет он так тихо, что я едва слышу его.

Я снова начинаю нежно поглаживать, кружок, еще кружок, пока не чувствую, что он задыхается рядом со мной, его плоть плотная и твердая. Он наслаждается этим, а когда я немного сдвигаюсь и ощущаю пульсацию уже у себя между ног, то понимаю, что я тоже. Заворочавшись, я чувствую его раскрытую ладонь на моем животе. О Боже. Мы занимаемся этим? В проливной дождь, в пещере, полной пиратов? Я прикусываю губу, зная, что должна остановить его, но не могу.

Его пальцы скользят вниз, нащупывая мои трусики. Я задерживаю дыхание и продолжаю гладить его жесткий живот. Когда он пробирается пальцами под ткань, мое тело напрягается, и я сильнее закусываю губы, чтобы не вскрикнуть. Он тянется мне между ног, раздвигая складочки пальцами, ища клитор. О. Боже. Его большой палец рисует настойчивые круги вокруг ноющего комочка, а указательным пальцем опускается ниже, и я понимаю, что мой вход уже влажный для него. О, дерьмо, я должна прекратить это. Я должна, но…

О Боже.

Он скользит пальцем внутрь меня.

Я напрягаюсь сильнее, второй рукой он сгребает мою голову, поворачивая лицом так, чтобы оно прижалось к его груди. Он держит меня так, убедившись, что я не закричу и не позволю всей пещере узнать, как глубоко он проник в меня. Хендрикс вытаскивает палец и погружает его обратно. Мои спина выгибается, а ноги начинают подрагивать. Мне приходится собрать в кулак всю силу воли, чтобы не вскрикнуть. Я так сильно кусаю губу, что чувствую кровь, но мне все равно. Боже, мне все равно.

Его большой палец делает большие круги, и я, как безрассудный, сексуально перевозбужденный подросток, ныряю рукой в его боксеры, чтобы добраться до его эрегированного члена. Теперь напрягается его тело, и он глубоко вдыхает, но ни одного звука не выходит из его горла. Он начинает сильнее трахать меня пальцами, кружа по клитору все быстрее и быстрее. Я подхватываю этот темп. Моя рука на его члене двигается вверх-вниз исступленно, отчаянно, желая гораздо большего. Я на краю, готова сорваться с него. Все мое тело наполняется теплом, и я не могу больше сдерживаться ни единой секунды.

Я поворачиваю голову, открываю рот и впиваюсь зубами в его грудь. Я кончаю так сильно, что мое тело дергается, а зубы пускают ему кровь. Я чувствую, как он напрягается и издает шипящий звук, а потом он тоже кончает, горячие всплески спермы заполняют мою ладонь. Его тело каменеет, меня бьют судороги, но мы оба не издали ни звука. Я освобождаю его грудь и медленно, рвано выдыхаю, когда вынимаю руку из его боксеров. Я нахожу свободный уголок одеяла и вытираю свою руку.