Единение с природой. Шелест листвы, шепот трав, незамысловатая песнь одинокой пичуги. Мир и покой, несвойственный человеческой натуре. Тепло солнечных лучей, прохлада земли. Бальзам для истерзанной души и тела.

— Человечка, ты долго разлеживаться будешь?!

Грубо прервал неспешный поток моих мыслей, раздраженный мужской голос. Я открыла глаза и узрела недовольную физиономию эльфа. Его прекрасные черты искажала гримаса брезгливости, а взгляд гарантировал, что если я сейчас же не встану, он без зазрения совести оставит меня на радость голодным хищникам.

— Идем, — не обращая, внимания на мой жалкий вид, приказал эльф.

— Уже? — расстроилась я.

— Да.

— Я устала.

И это не жалобы избалованной барышни, привыкшей, что ей все преподносится на блюдечке с голубой каемочкой. Мы уже сутки в пути. Без воды, без еды, без отдыха. Фляга опустела еще ночью, когда во время побега, она приняла на себя удар ножа. Это спасло мне жизнь, но лишило живительной влаги. Жалкие капли мы с эльфом поделили поровну. Лель несколько раз подрезал кору, чтобы можно было напиться древесного сока, но от него еще больше хотелось пить. Охотиться было некогда, за нами по пятам шли следопыты. Все, что могли, мы употребляли в пищу: ягоды, грибы, коренья. Но такой рацион не способствовал накоплению сил.

Я надеялась, что поеду на своем новом друге, зангарре, или хотя бы на Матике, но нас разделили. Точнее они оба задержались, чтобы отвлечь преследователей и дать нам максимум времени скрыться в лесу.

Эльф изначально выбрал весьма впечатляющий темп, и я быстро утомилась. Вскоре ему пришлось едва ли не тянуть меня волоком, чтобы шла с ним вровень. Жаль это не помогло, и я просто повисла у него на руке. Тогда Лельтасису пришла в голову дельная мысль, указывать мне направление движения, а самому задерживаться, чтобы замести следы. Так мы и поступили. Но каждый раз возвращаясь, он начинал громким шепотом возмущаться, что я хожу как беременная гаргора.

Лельтасис вел какими-то тайными тропами, о которых ведают только лесные жители, но путь от этого не становился, ни короче, ни легче.

— Еще немного и мы сделаем привал.

— Ты уже говорил это три часа назад, — расстроено пожаловалась я.

— Я тоже, между прочим, устал, — возмутился Лель, но посмотрел на меня и смутился, — Потерпи чуть-чуть.

— Лель я больше не могу, — чуть не плача и заламывая руки, — Я к такому не привыкла. У меня больше нет сил.

— Ни'ийна, — вздохнул эльф, — мы не можем здесь отдыхать. Нас найдут.

— Хорошо, — смирилась я и сделала шаг вперед.

Неужели я еще могу двигаться? Шаг, другой. Поразительно на что способен человеческий организм, если его жизни грозит опасность! Так и во время побега, когда Лель тащил на себе мое скрюченное страхом тельце, инстинкты вытворяли такое, — заставляя реагировать на любой едва уловимый шорох — что это не раз и не два спасало жизнь эльфу и естественно мне самой. Конечно в большей мере это проделки Индира. И я не умоляю его заслуг, но руки, ноги, и особенно ногти все же принадлежали мне. Почему принадлежали? О-о, дело в том, что два наманикюренных ноготка остались в чьей-то загребущей волосатой лапе, а еще четыре украсили чье-то лицо. И я им не соболезную. Они первые начали.

Но теперь, не смотря на весь трагизм нашего положения, я в расстроенных чувствах. Я обломала почти все ногти, которые отращивала месяц, некоторые даже до крови, спасая наши шкуры, и как назло нет пилки. Откусив очередной обломок, с тоской подумала: «Ну, и какого лешего я поперлась за Лассниром? Жила себе спокойно и жила. Никого не трогала. И никто не трогал меня. Скучно видите ли! Приключений захотелось. Пожалуйста: получите — распишитесь. Нашла приключений на свое мягкое место. Вот интересно, почему я, как мне раньше казалось, крайне рассудительная особа, решила, что все обойдется. В какой момент мои мозги помахали мне ручкой и отправились в круиз без указания даты возврата? Когда это произошло? Ну, конечно, когда встретила Ласснира. Женщины бойтесь красивых мужчин! Они не сделают вашу жизнь проще».

— Ни'ийна, поешь, — отвлек меня от размышлений Лельтасис и протянул горсть ягод, похожих на малину, но сильно волосатую.

Я изучающе посмотрела на эльфа и обреченно вздохнув, признала, что он тоже красивый.

— А сам?

— Ешь.

— Спасибо.

Отказываться было бессмысленно, да и спорить тоже. Лель оказался тем еще упрямцем. Не скажу, что пережив побег, нападение и оставшись наедине, наши отношения сильно изменились, но сдвиг наметился. Эльф больше не смотрел свысока и не пытался делать вид, что мне вроде бы как нет. Он, в меру своего воспитания, проявлял заботу. Поддерживал и утешал, когда я уже готова была сдаться…

Увы, это происходило все чаще и чаще. Я честно пыталась держаться: не стонать, не хромать, не жаловаться. Но мой резерв уже давно был превышен.

— Ни'ийна.

— Да.

— Привал.

«Слава богу», — подумала я и рухнула там же, где стояла.

Раскатистый храп Эрдо и визгливое посвистывание серой игриды, которая и приютила двух беглецов в своей берлоге, отпугивал не хуже, а даже лучше любой магии. Ни один воин, будь он в своем уме и трезвой памяти, не решится сунуться к игриде, если только он не самоубийца. Существо, частично напоминающее помесь медведя и тигра, обладало не только скверным характером, но и мгновенной реакцией, силой и коварством.

Данная особь сочла благоразумным не тягаться с драконом и не портить себе шкуру, а смирилась с его присутствием в своем логове на одну ночь. Лассниру даже не пришлось убеждать самку, что он не претендует на ее территорию, она поняла это и сама. Умная попалась зверюга.

Мужчина открыл глаза и задумался, правильно ли он поступил, оставляя Нину на попечение эльфа? Поначалу эта идея показалась Лассниру разумной, однако со временем его начали мучить сомнения. Уживутся ли? Не бросит ли эльф девочку, когда она устанет и не сможет идти? Хотя с ними горгулья и зангарр, в лесу верхом не везде можно проехать. Идти все равно придется. А далеко ли она уйдет, его хозяйка? Такая маленькая, хрупкая, как фарфоровая куколка. Дракон поморщился.

Эрдо сказал, что оставил для них флягу воды и сумку с провизией. Хватит ли? До Стомгора два дня пути, и то, если по дороге. Но для них это невозможно. Им придется идти через лес и только через лес. В способности эльфа находить дорогу там, где ее и в помине нет, дракон не сомневался, однако одно дело идти самому, а другое с обузой в виде капризной девушки. «У него, наверное, уже уши, в трубочку сворачиваются», — улыбнулся про себя Ласснир. Ничего, потерпит. Он же благородный, даму не обидит. «А если обидит?» — кольнула дракона неожиданная мысль. Мужчина нахмурился и перевернулся на другой бок. Не должен бы. Не настолько же он, Лассаиндиар Черный дракон, разучился видеть в сердцах!? Возможно, по человеческим меркам Лельтасис излишне и высокомерен, но доверять ему можно. Эта мысль успокоила дракона, и он немного расслабился.

Они с Эрдо, не потревожив часовых, скрылись во тьме, прихватив разве что оружие и бурдюк с вином. Дракон благодаря жалостливой душе Нины, сыт и может продержаться не меньше месяца, что несказанно радовало. И хотя приходится тратить драгоценные силы на переход, а не на восстановление облика, все же дракон чувствовал себя гораздо увереннее, чем до встречи с Ниной. Она дала ему надежду, а это многого стоило. Хотя, на самом деле, он не был с ней до конца откровенен. Никогда. Но это и к лучшему.

Возможно, стоило ей кое-что рассказать… Хотя бы немного. Но, что-то постоянно останавливало. Какое-то тревожное чувство. Любопытно как бы она отнеслась к новости, что своей жалостью она собственноручно возвращает ему силы, которых так долго его лишали? Чтобы сказала, знай, что близится день, когда он разорвет ошейник раба, и никакие браслеты его не удержат? Остается только гадать.