— Предлагаю и нам отдохнуть.

— А если он во сне… того? Наследник престола, все-таки…

Колдун пожал плечами:

— Может, он не с того куста ел?

Я скептически хмыкнула. Как же, не с того. Там кроме волчьих ягод только беладонна растет, но если бы царевич ее схрумкал, к нам бы он уже не вернулся.

— Ладно, — махнул рукой колдун, поднимаясь. — Я на него маяк повешу. Станет ему ночью плохо, маяк меня поднимет. А уж я, будь уверена, разбужу тебя.

— Договорились, — я встала с колен и отошла к Сивке. Мой конь спал, пожалуй, так же глубоко, как и Елисей, разве что гораздо тише. Я положила голову ему на плечо, накрылась плащом и мгновенно уснула.

Среди ночи меня действительно разбудили. Я открыла глаза, прямо над головой висел полумесяц старой луны. А в нос были направлены штук пять ржавых алебард. Внимательно оглядев полупьяных разбойников, улыбающихся мне кривозубыми ртами, и еще с десяток гуляющих по поляне их товарищей, я устало зевнула, и махнула рукой в сторону колдуна:

— Там спит человек, у которого есть золото и драгоценные камни. Так же ему принадлежат лошади и моя скромная персона. Не перепутайте со светлым мальчиком. Да, кстати, человек этот — сильный колдун. Рекомендую его сразу связать.

Головорезы переглянулись. Последняя фраза на них подействовала, и они всей толпой, тихо шушукаясь, пошли на колдуна. Я не сомневалась, что он с ними справиться, но мало ли… Сконцентрировавшись, я нахмурила брови, и прямо под Елисеем вырос кактус. Юноша не проснулся, но ему явно поплохело. Маячок, передававший ощущения царевича колдуну честно выполнил свою работу. Змий подскочил как ошпаренный, дико вытаращив глаза и громко чертыхаясь. Глядя на его умильную обиженную рожицу, я не придумала ничего лучше кроме как расхохотаться. Разбойники стушевались. Это дало колдуну несколько минут форы.

Я поуютнее укуталась в плащ и из-под опущенных ресниц наблюдала, как колдун, кого колдовским словом, а кого и метким ударом, разбрасывал по кустам. У разбойников не было и шанса. Змий выплескивал свою злость, и я была искренне признательна им за то, что они сразу не разбежались. Во мне, кажется, даже зашевелилось некоторое чувство жалости. Оно-то меня и сморило.

Кажется, уже через мгновение я проснулась от того, что меня кто-то позвал. Открыв глаза, я уставилась на нависающего надо мной колдуна с горящими праведным гневом глазами. Видимо, разбойников ему не хватило:

— Еще раз так сделаешь… — начал было он, но я, зевнув, перебила:

— Извини. Больше не буду.

Колдун задохнулся от возмущения, но я этого уже не видела. Перевернувшись на другой бок, я заснула сном младенца. До утра все было тихо и очень даже спокойно.

— Знаешь, еще немного и я настигну свою мечту, — царевич весело ухмыльнулся и поудобнее умостил худощавый зад рядом со своей кобылкой. Он все также сидел в самом центре триремы, а мы со Змием на противоположных ее концах держали равновесие.

— Ты сегодня не можешь заснуть? — устало спросила я. Царевич обычно либо что-то жевал, либо громко храпел. Сколько мы уже плыли, ничего другого за ним не замечала. А тут на тебе! С самого утра глаз не сомкнул. И говорить начал…

— Да какой сон, бабушка? — по привычке обратился ко мне Елисей, будто я до сих пор выглядела на триста сорок один год. — Я говорю: мечта моя — вот она! Только протяни руку, и ухвати за нее посильнее.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением покачала я головой. — Не уверена, что Кощей вот так запросто отдаст тебе Елену.

— При чем здесь она? — не понял царевич. — Жена женой, а мечта это… Совсем другое дело.

— Не поняла?

— Я знаешь, чего хочу?

Честно говоря, я призадумалась. Последние почти две недели я была уверена, что знаю. Ведь именно потому, что этого так хотел Елисей, мы пересекли Великий лес, нашли Гору и теперь вот плыли к Кощею…

— Елисеюшка, поведай мне, что у тебя на сердце.

— Я, бабушка, хочу богатырем стать, как витязи былинные, — мечтательным тоном ответил мне царевич.

— Да зачем же таким становиться? — пытаясь скрыть усмешку, спросила я. Вот на кого он был точно не похож, так это на богатыря, хотя я иногда и называла его так, чтобы Сивку подразнить. Худой, высокий, нескладный и лицо такое… интеллигентное. Ему бы книжки писать, а он — в рыцари.

— Как зачем? — искренне удивился Елисей. — А как же слава? А как же честь богатырская?

— Ну, допустим, по чести и мы с тобой ничем витязям не уступаем. А слава… Она имеет две стороны. Пока не пришла, по ней плачут. А придет — плачут от нее.

— Ничего ты, бабушка, не понимаешь, — беззлобно гнул свое Елисей. — Один богатырь целого войска стоит! Супротив врага лютого выйдет и всех положит. Гадов ядовитых, драконов заморских одним ударом на землю валит.

— Так ты что ж думаешь, что богатыри в одиночку по королевствам ходят, подвиги ратные совершают? А вместе собираются только для рисунков портретных?

— А как же иначе? Я вот, когда с меня волхв заклятие снимет, тоже пойду в люди. За славой!

— Тебе не о приключениях да забавах думать надо, а о государстве своем! — наставительно сказала я. — О податях, о суде праведном. Чтобы люди на земле твоей безбедно да безопасно жили, тогда и в витязях разных нужда отпадет.

— Откудова тебе знать, бабушка, что царевичи делать должны? — усмехнулся Елисей. — Поди ж, сама никогда на моем месте не была, и не будешь.

Я только горько усмехнулась. Была я. Да что с того? Давно это было, в другой жизни. Кажется иногда даже, что с другим человеком.

— Погоди, Елисей, а что ты тут только что про заклятие говорил?

— А это… Волхв, будь он неладен, наложил…

Царевич явно засмущался. Я подбадривающе улыбнулась:

— Расскажи, юноша. Может, помочь тебе смогу.

— Да я… это… Расти начал… Сильно… Вширь. И волхв меня решил на диету посадить.

— На что? — удивился Змий, все это время внимательно, но молча слушавший нас. Иногда я ловила на себе его взгляд, но старательно делала вид, что ничего не замечаю.

— Вот и я сначала подумал, что это трон размера "три царя". А оказалось, это когда есть ничего нельзя. Я долго сидел! До самого вечера. А потом волхв не выдержал и сам меня накормил.

— Не выдержал? — переспросила я.

— Сказал, что если мне еды не дать, челядь пропадать начнет. Правда, что он в виду имел, я так и не понял….

— А… — догадливо протянули мы со Змием в один голос.

— Ну вот…. Тогда он и придумал это заклятие. Я могу теперь все что угодно есть. В любых количествах. Все одно — что лишнее да вредное, уходить будет. Ничего сверх нормы не задерживается.

— Интересное заклинание… — оценивающе протянул Змий. Я согласно кивнула. Теперь и ягодки волчьи на ужин мне понятны стали. Сильный, однако, волхв при царе-то. Такую магию навести не каждый сможет.

— Да? — обиженно ответил Змию царевич. — Интересное?! Посмотри на меня! Я же худой, как березка молодая!

Я честно окинула Елисея взглядом. Действительно, волхв перестарался. Особенно, если у Елисея в планы входило стать богатырем.

— Ты, бабушка, не смотри на объем мускулов! — гордо поднял подбородок царевич, сам себе переча. — Я знаешь, какой сильный?! Я знаешь, что вообще могу?!!!

И как треснет кулаком по дну триремы. Да прямо рядом с мордой своей малахольной кобылки. Лошадь заржала дурным голосом, подскочила — лодка ходуном пошла. Топнула раз, топнула два и сиганула через борт.

— Конь мой богатырский, — взвыл царевич, — ты куда?! — и прыгнул следом. Мы со Змием вцепились в своих скакунов и кое-как смогли удержать трирему на плаву. Вот только ровно на том месте, где только что сидел царевич, две дыры зияло. Одну поставил престолонаследник, и я убедилась, что он действительно силён. Другая осталась после его лошади.

Трирема быстро наполнялась водой.

— У этой лодки только одно дно? — удивленно воскликнула я.

— Если тебя это утешит, серебра за нее взяли, как будто у нее их два! — Змий был раздражен. — Идем к берегу!