Ухмыльнувшись, он добавил:

– С тех пор она повелевает отделом рекламы.

Хелен размышляла над этой историей всё то время, пока ела сладкую сдобную булочку и пирожное, настолько маленькое, что оно могло уместить на себе лишь одну глазированную вишенку.

– Мне кажется странным то, что женщина занимает место в офисе наравне с мужчинами, – призналась она. – Мой отец всегда говорил, что женский мозг не годится для профессиональной работы.

– Значит, ты осуждаешь поступок Фернсби?

– Я всецело одобряю её, – без колебаний ответила она. – У женщины должен быть выбор, как ей жить дальше, помимо замужества или жизни с её семьёй.

Возможно случайно, но её слова, задели его. Рис одарил её мрачным взглядом.

– Может, вместо замужества мне следует предложить тебе место одного из секретарей в головном офисе.

Застыв с чашкой у рта, Хелен ответила:

– Я бы предпочла выйти за вас замуж. Это будет настоящим приключением.

Несколько успокоенный её словами он подхватил одной рукой небольшой стул и поставил его поближе к ней.

– На твоем месте я бы особо не рассчитывал на приключения. Я собираюсь присматривать за тобой и беречь.

Она взглянула на него поверх чашки. В её глазах светилась улыбка.

– Вообще-то, говоря о приключении, я имела в виду вас.

Рис почувствовал, как его сердце подпрыгнуло в груди. Он всегда наслаждался случайными женщинами, выказывающими свою благосклонность с непринуждённой лёгкостью. Но ни одна из них не вызывала у него такого мучительного страстного желания, которое Хелен, казалось, высвободила из самой глубины его души. Господи, помоги ему, если она однажды осознает, какую власть имеет над ним! Он будет полностью отдан на её милость.

Спустя несколько минут мистер Совтер, ювелир, вошёл в кабинет с вместительным чёрным чемоданчиком в одной руке и небольшим складным столиком в другой. Это был невысокий худой человек с преждевременно появившейся залысиной и острым проницательным взглядом. Хотя Совтер и был урождённым французом, прожив в Лондоне, начиная с двухлетнего возраста, он говорил совершенно без акцента. Его отец, преуспевающий стеклодув, поощрял творческие способности в сыне и по прошествии некоторого времени оплатил его обучение у золотых дел мастера. В результате, Совтер прошёл обучение в Парижской школе искусств, после окончания которой проработал дизайнером у Картье и Бушеро в Париже.

Будучи молодым человеком с большим желанием выделиться среди прочих мастеров, Совтер с радостью ухватился за возможность стать ювелиром у Уинтерборна. Он обладал непревзойдённым мастерством и убеждённостью, что его талант достоин уважения, но что не менее важно, он знал, когда следует держать язык за зубами. Хороший ювелир оберегает секреты его клиентов, и Совтер знал их в избытке.

Совтер ловко поклонился.

– Миледи.

Он опустил кожаный чемоданчик на пол и принялся устанавливать перед Хелен складной столик. Затем он поставил на него лоток с кольцами, который достал из чемодана.

–Как я понял, вы хотите взглянуть на обручальные кольца? Бриллиант пришёлся вам не по вкусу?

– Я бы предпочла что-нибудь поменьше, – сказала ему Хелен. – Кольцо, которое не будет помехой во время рукоделия или игры на фортепиано.

Ювелир и глазом не моргнул, услышав как бесценный бриллиант назвали "помехой".

– Само собой, миледи, мы подберём для вас что-нибудь более подходящее. А если нет, я создам новое кольцо, которое вам понравится. У вас есть какой-нибудь камень на примете?

Она отрицательно покачала головой. Её восхищённый взгляд скользил по сверкающим кольцам, упорядоченно выложенным вдоль дорожек из чёрного бархата.

–Возможно, есть какой-то особенный цвет, который вам нравится? – подсказал Совтер.

– Голубой, – отвечая, она осторожно взглянула на Риса, и он слегка кивнул в подтверждение того, что она может выбрать всё, что пожелает.

Склонившись над чемоданчиком, ювелир начал проворно выкладывать кольца на пустой лоток.

– Сапфиры... аквамарины... опалы... александриты... а это голубой топаз, очень редкий, добыт в Уральских горах России...

В течение, по крайней мере, получаса Совтер сидел перед Хелен, показывая ей различные кольца и обсуждая качества камней и оправ. Чувствуя себя уютно в присутствии ювелира, Хелен начала говорить с ним более свободно. По правде говоря, она стала очень разговорчивой с ним, обсуждая искусство и музыку и спрашивая его о работе в Париже.

Пожалуй, с Совтером она общалась более непринуждённо, чем когда-либо с Рисом.

Чувствуя, как ревность запускает в него свои когти, Рис шагнул к своему столу и достал из стеклянной банки мятную конфету. Банка, пополнявшаяся каждую неделю, постоянно стояла в углу его стола. Положив лакомство в рот, он подошёл к окну. Воздушная сладость, сделанная из яичных белков и сахарной пудры, ароматизированная мятной эссенцией, мгновенно растворилась во рту, оставив мятный привкус.

– Что это? – услышал он, как Хелен спрашивает у ювелира.

– Лунный камень в обрамлении бриллиантов.

– Как прекрасно! Что заставляет камень так сиять?

– Этот эффект называется "адуляресценция", миледи. Слои внутри лунного камня преломляют свет, в результате чего кажется, что камень светится изнутри.

Поняв, что кольцо пришлось Хелен по вкусу, Рис подошёл, чтобы взглянуть на него. Она подала ему кольцо, и он внимательно его осмотрел. Самоцвет представлял собой гладкий овальный кабошон

[1]

неопределённого цвета. Когда Рис поворачивал кольцо из стороны в сторону, рассеянный свет брызнул тёплыми и холодными голубыми искрами изнутри бледного камня.

Это было прелестное кольцо, но даже будучи окружённым бриллиантами, центральный камень был намного проще того, который он подарил ей раньше. Он не подходил жене Уинтерборна. Молча он проклинал Совтера за то, что тот принёс такое непритязательное украшение.

– Хелен, – сказал он отрывисто, – позволь ему показать тебе другие кольца. Это кольцо наименее ценное из всего того, что есть в чемодане.

– Для меня оно самое ценное, – сказала радостно Хелен. – Я никогда не сужу о ценности чего-либо по его стоимости.

– Очень мило, – заметил Рис. Как владельца огромного универмага, её слова задели его. – Однако, это кольцо не достаточно хорошо для тебя.

– Если желаете, я могу добавить больше бриллиантов в обрамление и расширить оправу... – дипломатично предложил ювелир.

– Мне нравится оно именно таким, – настаивала Хелен.

– Это полудрагоценный камень, – грубо оборвал её Рис. Любая из его прошлых любовниц просто высмеяла бы такой подарок.

Совтер прервал напряжённое молчание:

– Камень такого качества, мистер Уинтерборн, возможно, более ценный, чем вы можете предполагать. Например, он стоит больше чем средний сапфир или рубин не чистой воды...

– Я хочу, чтобы у моей жены было кольцо, которое её достойно, – сказал Рис, теряя терпение.

Хелен уставилась на него, не мигая.

– Но это кольцо именно то, что я хочу. – Её голос был мягким, а выражение лица нежным. Было бы так просто не принимать во внимание её мнение, особенно когда стало ясно, что она не понимает, о чём просит.

Рис уже был готов начать спорить, но что-то в её взгляде привлекло его внимание. Он понял, что она старалась не позволить ему запугать её.

Чёрт побери! Разве мог он ей отказать?

Зажав кольцо в кулаке, он послал ювелиру убийственный взгляд.

– Мы возьмём это, – сказал он резко.

Пока Совтер задвигал сверкающие лотки обратно в чемоданчик, Рис тихо бормотал проклятия на валлийском. Из предосторожности ни Хелен, ни ювелир не просили его перевести сказанное.

Закрыв свой чемоданчик, Совтер принял протянутую Хелен руку и склонился в почтительном жесте.

– Миледи, пожалуйста, примите мои поздравления по поводу вашей помолвки. Я надеюсь...

– Вам пора, – коротко сказал Рис, выпроваживая его.

– Но складной столик... – попытался возразить Совтер.