Лишь Броссар был склонен подвергать сомнению слова молодого епископа, не в последнюю очередь потому, что слишком хорошо помнил, какую роль Шарль де Лоррен сыграл в его изгнании. И все-таки, каким образом шевалье мог воспрепятствовать неприятному союзу? Напомнить Маргарите о разнице в происхождении и положении молодых людей? Сказать, что его бывшая воспитанница достойна лучшей партии?

К сожалению, более выгодного союза для Маргариты-младшей не предвиделось, а приказ Франциска был ясен. Господин де Броссар не сомневался, что свита Лоррена, более похожая на армию, сможет в случае необходимости выполнить волю сюзерена. Так что бывший воспитатель принцессы только указал на разницу в возрасте молодых людей, на что Шарль де Лоррен немедленно ответил, что с радостью сам бы стал женихом прекрасной Маргариты, но — увы! — лишен этой возможности, приняв сан. Тяжко вздохнув от необходимости делать новое признание, господин де Броссар напомнил, что Наварра не в состоянии дать за Маргаритой приданное, однако посол с еще большим жаром поклялся приложить все усилия, чтобы вернуть своей будущей сестре герцогство Алансонское.

Подобное заявление рассеяло последние сомнения королевы и по ее воле шевалье де Броссар принял участие в составлении брачного контракта принцессы. Шарль де Лоррен с готовностью принял все его условия, ибо родство с французским королевским домом почитал слишком выгодным, чтобы спорить по пустякам. Через неделю в королевском замке в По состоялось венчание по доверенности Маргариты де Валуа д'Алансон и Жоржа-Армана-Мишеля де Лоррен, графа де Бар, а на утро следующего дня свадебный поезд Маргариты двинулся в Париж.

Свадьба двадцатидвухлетней Маргариты и семнадцатилетнего Армана прошла с пышностью и размахом, достойными французского королевского дома. Изо всех сил пытаясь добиться одобрения супруга, Екатерина Медичи устраивала в честь кузины балы, прогулки, охоты, театрализованные представления и в конце концов была удостоена улыбки Генриха. Маргарита искренне радовалось возможности почувствовать себя принцессой, но через два месяца жизни при дворе попросила у супруга разрешение удалиться в принадлежащее ему графство Барруа, поскольку двор не создан для таких женщин как она, уверяла молодая графиня.

Юный Арман, уже полгода скучавший в Лувре и находивший отдохновение только в охоте, да в проказах, бегая за хорошенькими фрейлинами двора вместе со своим приятелем бароном де Нанси, пришел в восторг от скромности жены и с радостью отправился вместе с ней в родное графство, где мог свободно придаваться привычной праздности. Только Шарль де Лоррен был обескуражен спешным отъездом невестки. Молодому епископу казалось, что принцесса смотрела на него вовсе не безразлично, и потому он искренне не мог понять, что могло вызвать столь странную выходку графини. Сам Шарль, впервые увидев Маргариту, от души пожалел, что стал епископом, а не адмиралом. Если бы молодой человек знал, что думала об этом принцесса и как была разочарована тем обстоятельством, что ее мужем станет не этот обаятельный молодой человек, а его младший брат — почти что мальчик, — он и вовсе мог впасть в уныние. А так епископ только порадовался за брата, получившего в жены образец скромности и добродетели.

Решившись покинуть двор, молодая графиня также пребывала в печали. Ей не потребовалось много времени для догадки, что ее брак был ловкой политической интригой, призванной еще больше возвысить младших лотарингцев, и что задумал эту интригу тот самый симпатичный молодой человек, занимавший последнее время все ее мысли. Именно эти два обстоятельства и заставили графиню де Бар покинуть двор. Как принцесса она была слишком горда, чтобы становиться пешкой в чужой игре, а как верная супруга слишком смущена расточаемыми ее деверем комплиментами.

Увы, жизнь в Бар-сюр-Орнен оказалась не столь идиллической, как предполагала молодая женщина. Будучи мальчишкой, ее супруг большую часть времени проводил на охоте и благополучно сваливал все заботы и дела графства на Маргариту. А однажды в порыве ребяческой откровенности похвастал жене, что уже имеет крепенького горластого бастарда.

Признание мужа потрясло графиню. Она слишком хорошо знала, какое значение для вельможи имеет рождение наследника, и хотя стараниями господина де Броссара ее брачный контракт ничем не напоминал брачный контракт ее родителей, молодая женщина долго не могла успокоиться. Лишь через год, когда графиня подарила супругу законного сына, она смогла вздохнуть с облегчением.

Рождение наследника от принцессы из дома Валуа заставило Гизов вспомнить еще об одном приятном деле — получении для своего семейства герцогства Алансонского. Король Франциск I не так давно покинул этот свет, отправились в мир иной герцог Клод де Гиз и королева Наваррская. Однако новый Глава семьи младших лотарингцев герцог Франсуа де Гиз и епископ Шарль де Лоррен полагали, что легко смогут достичь своей цели благодаря безграничной власти Дианы де Пуатье над королем Генрихом II и авторитету крестного отца племянника — кардинала папской курии монсеньора Бонкомпаньи.

Как только маленькому виконту де Бар исполнился год от роду, Диана де Пуатье заявила возлюбленному, что день рождение его двоюродного племянника следует отметить дарованием его отцу герцогства Алансонского. При этих словах Генрих впервые осознал, что батюшка несколько перестарался в покровительстве младшим Лорренам, да и он сам дал слишком много воли возлюбленной. Но напрасно молодой король пытался сослаться на брачный контракт почившей тетушки — Диана была неумолима. Желая задобрить фаворитку, его величество даровал даме сердца титул и герцогство Валентинуа. Диана с улыбкой приняла щедрый дар, но о герцогстве Алансонском говорить не перестала. Вконец измученный придирками и сбитый с толку письмами кардинала король сдался и пообещал даровать молодому человеку желанное герцогство после первого же взятого им штурмом вражеского города.

Воодушевленный будущими почестями, Арман де Бар радостно отправился на войну. Не желая скучать в походе и полагая, что жизнь создана для наслаждений, юноша позвал с собой барона де Нанси, а также прихватил в дорогу любимых собак, птиц, лошадей и музыкантов. Пока армия неспешно продвигалась к испанским владениям, молодые люди проводили время в охотах и увеселениях, а когда пришла пора идти на штурм, отправились в бой наподобие паладинов Карла Великого и глупейшим образом сложили головы при первом же приступе к стенам.

Известие о гибели девятнадцатилетнего графа де Бар потрясло двор, ошеломило Маргариту, разочаровало Гизов. Обещанный Генриху II город так и не был взят, а без него король и слышать не хотел о каких-либо пожалованиях. Его величество ограничился милостивыми письмами к скорбящим вдовам де Бар и де Нанси, а также взял в пажи сына погибшего барона, в остальном же проявил совершенно несвойственную для себя твердость.

Нелепая гибель мужа заставила Маргариту задуматься о суетности света и ненадежности почестей. Вдовствующая графиня не сомневалась, что всегда сможет сохранить влияние на сына и точно также была уверена во влиянии королевы Екатерины на ее детей. Владычество Дианы де Пуатье и Гизов могло прерваться столь же внезапно, как и ее счастье, и потому ради благополучия сына и своих подданных Маргарита решила заручиться поддержкой будущей королевы-матери. В составленном в самом почтительном тоне письме вдовствующая графиня де Бар благодарила королеву Екатерину за оказанное покровительство и сообщала, что смиренно повергает к ее стопам все ее дары, ибо горькое вдовство делает для нее не нужными эти знаки суетности. В конце послания Маргарита клялась верно служить королеве и ее детям и быть самой покорной их служанкой.

Каждодневно унижаемая мужем, Дианой де Пуатье и придворными Екатерина была потрясена смирением принцессы из дома Валуа. Она с наслаждением перебирала вернувшиеся к ней драгоценности, рассматривала картины и безделушки и с каждым мигом ощущала все большее желание жить. И, конечно, королева не могла не вознаградить свою первую подданную. В ответном послании несчастной вдове Екатерина обещала и впредь оказывать покровительство ей и ее сыну и даже мягко пожурила Маргариту за уныние, сообщив, что жизнь принцессы еще не кончена. К письму королевы было приложено несколько прекрасных картин религиозного содержания, четки, молитвенник, распятие работы Бенвенуто Челлини, великолепный черный бархат, сплошь и поперек расшитый золотом, и пышные юбки цвета крамуази [6], ибо, как уверяла королева, происхождение графини давало ей право носить этот королевский цвет даже во вдовстве.