— Что? — воскликнула Кори, спустившаяся в холл как раз вовремя, чтобы услышать слова Талии. — У Клио новый поклонник? Кто он? Надеюсь, не этот тупица Питер Эллиот? Я думала, он влюблен в тебя, Талия.

— Гораздо лучше, — ответила Талия. — Ослепительно красивый итальянский граф! Когда мы сидели за чаем у леди Ривертон, он все время смотрел на Клио. И он действительно красив!

— Так, может быть, Клио скоро станет графиней! — сказала Кори, делая вид, что падает в обморок. — И мы все поселимся в Италии. В ее огромном дворце с сотнями слуг и бескрайними мраморными залами.

Поднимаясь по лестнице в свою комнату, Клио слышала их веселый смех. Захлопнув за собой дверь, она наконец осталась одна. Боже избави от сестер!

И заодно от английского герцога вместе с «красивым итальянским графом». Они знают о ней слишком много.

Эдвард сидел у старого фонтана в своем заросшем саду, зажав в пальцах тонкую турецкую сигару, и смотрел, как садится солнце. Закат окрасил небо в оранжевые и кроваво-красные тона, осыпал облака золотой пылью. На горизонте высилась могучая Этна, окутанная, словно порванной фатой, клочками серебристого тумана. Ветер посвежел, гоня прочь дневной зной.

Это было так не похоже на то, что он видел прежде в своих странствиях. Небо менялось на глазах. Стихли шумные улицы, толпы туристов рассеялись, земля Сицилии была представлена самой себе. Она походила на Клио. Переменчивая, загадочная, далекая. Красивая. Правда, когда они с Клио встретились утром, далекой она не была. Эдвард выпустил серое облачко дыма, вспоминая, как держал ее в своих объятиях, вкус ее губ. Она опьяняла, как бренди, которое он не пил уже много лет. Каждый раз, оказываясь рядом с ней, он все сильнее желал ее. От поцелуев Клио он терял голову. Окружающий мир таял, и оставались лишь они, объятые страстью, которая так много обещала. Но, подобно Икару, он всякий раз, коснувшись солнца, падал, разбиваясь о камни.

Эдвард затянулся сигарой, вдохнул ароматный дым и почувствовал, как тот обжигает ему горло. Он посмотрел на мраморный бордюр фонтана. На нем лежали очки Клио. Лучи заходящего солнца сверкали на линзах.

— Вспомни, зачем ты здесь, — пробормотал Эдвард.

Он приехал, чтобы выполнить свою миссию. Чтобы убедиться, что никому не угрожает опасность. А вовсе не затем, чтобы целовать Клио Чейз.

Бросив сигару на землю, Эдвард раздавил ее каблуком сапога. Может быть, в один прекрасный день она все поймет. Но даже если и не так, он всегда будет заботиться о ней. Он подумал о своем первом приглашении, полученном в Санта-Лючии. Театральный вечер леди Ривертон. Это будет первым шагом в осуществлении его плана.

Повернувшись, Эдвард зашагал к дому, на ходу заворачивая очки в шелковый платок:

— Немедленно доставьте это мисс Чейз, — сказал он лакею, протягивая очки.

После ужина, когда отец, Талия и Кори уютно устроились в гостиной с книгой, Клио прокралась на кухню. Леди Ривертон думает, что знает обо всем, что происходит в Санта-Лючии, но Клио была уверена, что она ошибается. Леди Ривертон знает только светскую, английскую сторону жизни. Клио же знала, что, если хочешь узнать всю правду, нужно идти к кухарке Розе.

У Розы была большая семья: сыновья и дочери, племянницы и племянники, работавшие во всех уголках Санта-Лючии, на холмах и в долинах. Кто-то из них трудился честно, кто-то зарабатывал на жизнь менее законными способами. Особенно это касалось младшего сына Розы — Джакомо, у которого вовсе не было профессии и который считался самым ленивым человеком в городке. Если кто-то что-то и слышал о герцоге, это была Роза.

Она сидела у огня, чистя зеленый горошек и болтая со своим мужем Паоло, который работал на конюшне. На столе лежала баранина для завтрашнего ужина. Это означало, что здесь был сын мясника. Или сын пастуха.

Клио присела рядом с Розой, с удовольствием прислушиваясь к потрескиванию огня. Роза и Паоло улыбнулись ей.

— Граппы, синьорина? — спросил Паоло, взяв бутылку с прозрачной жидкостью.

— Да, grazie, — ответила Клио, наблюдая, как он щедрой рукой наливает полный стакан.

Один из сыновей Розы и Паоло делал эту траппу. Она оказалась крепкой, и Клио, сделав глоток, рассмеялась, вытирая выступившие слезы.

— Очень… э-э… вкусно.

Роза улыбнулась:

— О, синьорина Клио, вы такая странная.

— Да, я знаю. Мне часто это говорят.

Если бы они только знали, насколько она странная. Но никто этого не знает. Никто, кроме Авертона. А он и сам странный.

— Роза, что ты знаешь о проклятом доме?

Роза поспешно сделала жест, отгоняющий зло, и снова вернулась к горошку.

— Проклятом? — переспросила она, не глядя на Клио.

— Да, я кое-что слышала об этом сегодня и удивилась, что ты ничего мне не сказала, не предупредила меня.

— Ба! Вы же англичанка, вам оно не навредит.

Клио отхлебнула граппы. Когда привыкнешь, действительно вкусно.

— Странное какое-то проклятие — разделяет людей по национальному признаку.

— Роза хочет сказать, — вмешался Паоло, — что проклятие поразит только того, кто в него верит.

— А откуда вы знаете, что я в него не верю?

Роза хихикнула:

— Но вы же еще тут, синьорина, не так ли?

— Ты хочешь сказать, что были и те, кто исчезал? Жертвы проклятия?

Паоло пожал плечами:

— Этот дом был разрушен в те дни, когда миром правила жестокость. Кровопролитие, войны, страх. Последней в этом доме жила греческая семья, они бежали, когда пришли римляне. Но они поклонялись Деметре и попросили богиню отомстить за утрату их дома. С тех пор каждого, кто осмеливался поселиться в этом доме, ждала страшная кончина.

— Они видели призраков, — добавила Роза, — и это сводило их с ума.

— Гм… — задумчиво пробормотала. Клио. — Может быть, призраки оставили меня в покое, потому что я не пытаюсь поселиться в доме. Моя работа заключается в том, чтобы помочь этим людям, оставившим свое жилище, рассказать свою историю.

— Может быть и так, — сказала Роза, — но если кто придет туда со злыми намерениями…

Как Авертон? Были ли его намерения «злыми»?

— А что ты слышала про англичанина, снявшего палаццо Пичини?

Роза и Паоло обменялись долгим взглядом.

— Немного, — сказала наконец Роза. — . Наш младший сын там лакеем служит. Он говорит, англичанин очень большой человек в своей стране. Вроде принца.

Клио рассмеялась, представив себе Авертона с короной на голове. Должно быть, от граппы у нее разыгралось воображение. Она согрелась и чувствовала себя счастливой. Ее не волновали сейчас ни проклятия, ни герцоги.

— Он не совсем принц, но важный человек, это правда. Я удивилась, увидев его здесь.

— Вы знали его раньше, синьорина?

— Да, в Англии.

— Ах. Наш сын говорит, этот принц приехал сюда за древностями, как и многие другие. У него много старинных предметов, которые он привез с собой и держит у себя в спальне!

— Неужели? — Клио склонилась вперед, слушая Розу со всевозрастающим интересом. — А что это за предметы?

— Вазы, статуи…

— Может быть, статуя Артемиды? Ростом с меня? Из алебастра?

— Не знаю, ответила Роза. — Спрошу Лоренцо. Эта статуя такая важная?

— Может быть. — Клио откинулась на спинку стула, допивая граппу. — Если услышишь от Лоренцо что-нибудь интересное, расскажешь? Хотелось бы знать, что он тут делает.

— Конечно, синьорина. Он плохой человек, этот ваш принц?

Клио задумалась, вспоминая их поцелуй. Каждый раз при встрече с Авертоном ее охватывало безумие.

— Не знаю еще…

Она поблагодарила Розу и Паоло за угощение и информацию и оставила их наедине с их сплетнями. Поднимаясь по лестнице, Клио слышала голоса сестер, доносившиеся из гостиной, звуки музыки — это Талия играла на пианино старинные английские мадригалы. Клио хотела пойти к сестрам, но голова кружилась от граппы, проклятий, призраков и принцев. Она стала медленно подниматься по лестнице, ведущей к спальням. Ее комната была погружена в темноту, царила тишина.